Синий взгляд перестал блуждать по комнате и наконец остановился на мне. Хин протянул руку, и тихо позвал:
– Иди ко мне.
И я потянулась. Невзирая на все внутренние опасения, невзирая на то, что этот мужчина не прост как табуретка, а сложен как карданный вал, а я очень паршиво разбираюсь в механике.
Но я же гном, хоть и наполовину.
А значит я разберусь!
Тело само потянулось навстречу, ладони Леля коснулись моих плеч и он увлек меня за собой, на подушки, заставляя лечь ему на грудь.
Заправил кудрявую прядь волос за ухо и тихо сказал:
– Ты моя мечта. Мечта о том, что все может быть хорошо. Что в любви можно не сгорать дотла, что можно оставаться собой… любым собой. И меня очаровывает в тебе то, что ты четко понимаешь, чего ты хочешь и не идешь на поводу. Стало быть, я могу быть уверен в том, что если ты со мной, то действительно хочешь меня, – я покраснела от этих откровений, а Лель, подавшись вперед, поймал мой выдох губами, а после поцеловал. Нежно, трепетно, едва ощутимо. Поцелуй-вопрос… и я ответила…. ответила поцелуем-позволением.
Мир перевернулся.
Мужчина своим весом вмял меня в подушки, а легкое прикосновение превратилось в огненный вал. Губы терзали поцелуем, то покусывая, то касаясь языком, притом настолько властно и откровенно, что в теле вспыхивали искры, а внизу живота появилось странное томление.
Я цеплялась за широкие плечи Мастера и понимала, что раньше он еще никогда не целовал меня… вот так. Не скрывая своего желания, своей жажды и каждым прикосновением обещая мне… обещая, обещая, обещая… Пойти со мной дальше и сгоришь. Но возродишься уже иной.
– А еще ты красивая, – от бархатных интонаций его чуть хриплого голоса я невольно сжала бедра. – Очень красивая… кожа, веснушки, уши твои длинные. Как же мне хочется их касаться. И смотреть как ты реагируешь, как вздрагиваешь и глаза туманятся.
– Лель… – тихо охнула я, ощутив, что губы мужчины коснулись предмета обсуждений. Язык влажно коснулся мочки, провел по краю до кончика, а после зубы легонько его прикусили. Я выгнулась и застонала, впиваясь ногтями в торс Мастера.
– А тело… шея… – поцелуи спустились на подбородок и последовали ниже. – ключицы и о да, стихии дайте мне самообладания, грудь. Как устоять?
Контакт кожа к коже прекратился как только Хин наткнулся на воротник моей туники, но он не растерялся и двинулся ниже. Из-за тонкой ткани я чувствовала все не хуже, но сам факт… хотелось большего. И одновременно было страшно, особенно когда Лель выпрямился, садясь и после сжал обе руки на полушариях, которые отлично ложись в его ладони.
Я испуганно распахнула глаза и сжала запястья Мастера, пытаясь оторвать его от тела, но он только покачал головой… и сжал пальцами уже напрягшиеся вершинки под туникой. Мой стон прозвучал в тишине комнаты, а спина невольно изогнулась, подставляя грудь под прикосновения.
Лель наклонился и укусил меня за один из сосков, а после выпрямился и обжег совсем обезумевшим взглядом. Убрал ладони, но лишь для того, чтобы взяться за подол и… рывком разорвать его до горла.
– Что ты… Лель, перестань!
Я испугалась, действительно испугалась. Это было нечто древнее и глубинное, что заставило забиться под сильным телом, прижать руки к груди, лихорадочно сводя края одежды и попытаться отползти подальше.
– Ш-ш-ш… – он снова наклонился и обнял меня, успокаивающе поглаживая по плечам. – Прости, маленькая… я привык к другому, а тебя желаю настолько сильно и давно, что полностью отказывают мозги. Я хочу тебя… по разному. И нежно и жестко, и медленно и быстро, лишь прижав к стене и задрав юбки. И я столько раз представлял это, что сейчас я путаю реальность с мечтой. Все хорошо, я тебя не трону.
Я дрожала. И не верила. Очень сложно верить, когда к голому животу прижимается холодная пряжка ремня на штанах. И она уже расстегнута! Когда только успел…
– Отпусти пожалуйста.
Он отпустил. Но лишь для того, чтобы завернуть меня в покрывало, положить на бок и крепко обнять со спины.
– Родная, я бы все равно ничего не сделал, – вкрадчивый голос на ухо и нежные, ласковые поцелуи, которые сейчас вовсе не были страстными.
– Сам-то веришь? – чуть ворчливо спросила я и повозилась, устраиваясь поудобнее.
– Верю, – как-то очень уверенно ответил Лель и со вздохом предложил. – Ну хочешь мы меня оштрафуем?
– Как? – заинтересовалась я.
– Неделю не буду тебя целовать в губы, – с тоской в голосе проговорил Мастер.
– Интересно! – воодушевилась я, но заподозрив подвох, тотчас спросила. – Так, а уши?
– Вот хитрая. Хорошо, в уши тоже не буду, – торжественно пообещал мужчина. – Но ты меня будешь, я надеюсь?
– В уши? – ехидно уточнила я в ответ, стараясь не рассмеяться.
– Лучше бы в губы, но я не привередливый.
– Посмотрим.
Если бы я могла – гордо задрала нос!
– Значит я прощен?
– Вот через неделю и посмотрим.
Тяжкий, наполненный демонстративного страдания вздох, а после нежный поцелуй в висок и слова:
– Давай спать мое рыжее счастье. Вставать рано.
– С самого утра в Малахит?
– Угу…
– И не расскажешь, что случилось? – все же любопытно.
– Вот вернемся и обсудим, – Лель сладко зевнул и, покрепче сжав меня, пожелал. – Сладких снов, девочка.
– Сладких снов, Лель.
И уже закрывая глаза и уплывая на волнах сновидений, я вдруг подумала, что это мягкое, короткое имя, которое еще совсем недавно казалось мне очень чуждым для этого мужчины, сейчас вдруг ложится так хорошо, словно я всегда его так называла.
Лель. Лель, Лель, Лель.
Кажется именно так для меня звучит «любовь».
Засыпала я с улыбкой на губах и внутренней уверенностью, что все непременно будет хорошо и мы обязательно справимся.
А еще мне хотелось такого же счастья для сестры. Кстати, раз теперь у меня отношения с Мастером, то может получится уговорить его отомстить тому гаду, который разбил сердце сестренке?
Мерзкому шуту Гудвина. Лельер его, что ли?
Такие похожие имена и такие разные мужчины. Тот мерзавец и бабник, а мой… я вновь улыбнулась. Мой иной. Совсем.
* * *
По гномьим обычаям нареченные (а теперь это мы с Мастером) выходили из дома невесты по одиночке, и родня давала наказы каждому из них.
Уж не знаю, что они наговорили ожидающему в наружных пещерах Хину, но со мной оригинальностью не отличались:
– Мия, обещай, что приедешь на каникулах! – требовала мама, наставляя меня на пороге дома.
– И пиши почаще, – отец обнял нас обеих и поочередно расцеловал в щеки.
– И учись получше, – пробурчал дед, но прижал к себе настолько крепко, что аж дышать было сложно. Я соскребла все силенки разом и стиснула его в ответ! Он лишь крякнул и с улыбкой отпустил.
– И детей заводи не раньше выпуска! – как всегда отличилась бабка Эрра, спускаясь с крыльца, шаркая ногами и стуча клюкой. – Мужики это мужики, а образование это образование!
– Я поняла!
С ней лучше не спорить, хотя и хочется.
– До свидания! – я помахала рукой, поправила на плече сумку с подарками для меня и сестры и бодро пошагала к подпирающему стену дома Мастеру.
– Уф, все!
– Ну и хорошо, – он приобнял меня за плечи и поцеловал… в лоб. Я осуждающе покосилась на мужчину, но он лишь рассмеялся и сказал: – Я все соблюдаю! Не губки и не ушки!
– Вот ты хитрый, – покачала головой я.
Повернулась к Разлому, окидывая прощальным взглядом родной город, а после решительно пошла прочь от него в сторону главного телепортационного здания.
Нас ждали в Малахите.