— Ты, милая, сама не ведаешь, чего просишь. — возразила Баба Байя. — Кикимора ненасытна. Когда драк нет — она сама станет вас изводить. Камешков в обувь насыплет или еще чего сделает. Рядом с ней кто-то должен постоянно страдать или мучиться.
— А ты как с ней обходишься?
— А я по природе своей могу ее в бараний рог согнуть щелчком пальцев. Оттого при мне без спроса и не озорует. Ну и тебя побаивается. С Хозяином ночи, да еще таким боевитым связываться ей не с руки.
— Ты полагаешь, это мой путь?
— Заигрываешь? — усмехнулась карга. — Если печать накладывала черная Лили, то она могла выбрать путь только своей стихии. Да и не умеет никто кроме Хозяина ночи так силы тянуть. Есть еще парочка путей. Но там все иначе.
— Может, ты подскажешь, где мне бы раздобыть сведения о пути? Тоже хочу все знать. А то как босяк какой-то. Что-то нашел, а сам не знаю, что. И спросить не у кого.
— Так ты правильно идешь. В небесных чертогах купишь у стража. Если они тебя вообще пустят. Кровавый ты… отмыться бы… Хотя вряд ли успеешь.
— Отмыться? Мда. Саргас — тварь. Мог бы и предупредить.
— Зачем? — улыбнулась Марийка. — Он защищал сердце Падмы. Ты его победил и сердце уничтожил… сожрал, то есть. Иначе бы ты не испачкался. Уходя на перерождение святое дело кого-то с собой прихватить. Испачкать тебя кровью и бросить стражам чертогов. Чем не план? Как они поведут себя — вопрос. Но шанс! Шанс!
— А вы знали Падму?
— Милая девочка была. — улыбнулась карга. — Тебе бы в супруги сгодилась. Это-то зеленая, не дэв.
От этих слов Нефтис вскинулась, но промолчала.
— Да ты не ярись, не ярись. Сама потом поймешься все. — произнесла Баба Байя.
— Какая у нее была стихия? — попробовал сменить тему Илья.
— Белая. Как отмоешься — краснота с ауры сойдет. Белые прожилки станут. И лакса белой стихии сможешь использовать.
— Она Комору и создала. — добавила кикимора…
Глава 4
Они шли уже около часа.
Было тихо.
Ни одной твари на них не то, что не напало, а даже на глаза не попадалось.
— Не нравится мне все это, — произнес Илья, обращаясь к карге. — Что-то неладное.
— Так ждут нас. Что тут гадать? — сказала она равнодушно.
— Копит силы для большой драки?
— Да. — ответила кикимора и указала куда-то вперед рукой.
Илья повернулся в указанном направлении и ахнул. Там, на бровке, укрывшись кустами, стояла целая армия всякой отвратительной мерзости. Начиная с хисриков, каковых тут, казалось, целая тысяча собралась. И заканчивая, как баса, так и существами покрупнее, но такими же уродливыми.
— Почему они не атакуют?
Марийка снова указала рукой. В сторону большого такого, раскидистого дуба. Из-за которого почти сразу вышел он… оно… в общем, что-то непонятное и большое с мощной аурой.
Показалось это чудо-юдо, но вперед не пошло.
— И чего оно ждет?
— Он, — поправила Илью кикимора.
— Хорошо. Чего он ждет?
— Милок, так ты ему сколько здесь всякой дряни выбил? Голов за пару тысяч. И магию ни разу при этом не использовал. Так, походя шел, и вырезал. Просто копьями забивая. Играючи.
— И что?
— Как что? Страшно ему. Али не чуешь?
— Не чую. Далековато, — покачал головой Илья, рассматривающий в магическом зрении своего противника. — Если ему страшно, то чего переговоры не начинает? Мы ж не звери.
— Тут секрета никакого. Эти уродцы прикрывают его. Выйти вперед — оторваться от них. Выйти вперед с ними — спровоцировать на атаку. Да, тебя они, вероятно, не остановят. Но дадут ему возможность сбежать. На это и расчет.
Мужчина кивнул. Вышел немного вперед. И крикнул:
— Эй! Сюда иди! Поговорим.
Тишина.
— Гарантирую безопасность на время переговоров. — произнес Илья, подняв правую руку и, инициировав клятву силой.
Появилось золотистое свечение вокруг кисти.
Ненадолго.
Этот здоровяк поколебался несколько секунд. Но все же решился. И неспешно подошел.
Добрые четыре метра ростом. Худощавый. Даже излишне. Тело, казалось, было сделано из дерева и покрыто корой. Длинные руки с огромными пальцами, переходящими в когти. Голова — очень странная. Маленькая. Казалось, что крохотное лицо спрятано внутри черепа лося с ВОТ такими рогами. Причем лося-мутанта, потому как рогов было не две ветви, а шесть, что создавало эффект своеобразной короны. На плечах меховая накидка. Вроде как из медвежьей шкуры. На поясе — повязка, явно потребовавшая принесения в жертву второго медведя.
В общем — красавец.
Ну и пованивал он. Основательно так. Душевно. Тухлятиной, блевотиной и… говном. Странное сочетание. Впрочем, Илья заострять внимание на этом не стал, так как терпеть эту вонючку в принципе было можно. И сразу перешел к делу:
— Кто таков?
— Леший я, — пробасил этот незнакомец. Призванный каргой прозрачный конструкт-переводчик продолжал исправно работать.
— Леший, значит? А почему ты девочек обижаешь?
— Этих, что ли? — усмехнулся он. — Этих обидишь.
— Но у тебя получилось. Вон — пришли, жаловаться стали, прося заступничества.
— К кровавому дэву пришли?! — хохотнул леший.
— А к кому еще?
— Не тебе нас судить?
— Почему?
— Как почему? Вот ты упертый. Жизнь висит на нитке, а думаешь о прибытке. Али не за тобой эти дурные бегают по всей округе? Чего влез? Иди своей дорогой. Тем более, что эти клуши тебе доброй платы не положат. У них нечем отблагодарить. Тебя просто используют.
— Селян почто губишь?
— А тебе какое дело? Твои, что ли? Сам-то не постеснялся всю силу выпить из тысячи воинов, а потом трупам своим скормить их останки.
— Ты откуда такой борзый?
— Иди своей дорогой. Мои тебя не тронут. А их власти тут уже нет. Не лезь в наши дела.
Илья промолчал.
Переключился на магическое зрение.
Этот леший представлял собой весьма необычное создание. Симбиоз всех направлений живого, связанный воедино. По сути — говорящий энт из «Властелина колец». Только с явными и сильными магическими способностями.
Но главное — он не стремился договариваться.
Пытался уязвить.
Спровоцировать.
Видимо, проверял, прощупывал. Во всяком случае, именно так Илья и думал.
— Жизнь висит на нитки, а думаешь о прибытке. Мда. Ты, кстати, помнишь, как Круглый закончил свой жизненный путь.
— Ты поклялся силой. Твоя же сила тебя и покарает. — явно напрягся леший.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю и все. Не твоего ума дело.
— Ясно. Значит, по-хорошему не хочешь. Тогда, что мы лясы точим? Иди к своим. Я вас убивать буду.
— Просто отойди. Это не твоя война.
— Так-то да. Вроде, как и не моя. Но колхозники стрелять не умеют. Это наше дело. А тут — один раз спустишь и все. Спекся бизнес. Как мне пройти мимо?
— Тебя привели не колхозники.
— А скажешь, соврали?
Леший промолчал.
Пауза затягивалась.
— Что молчишь? Время тянешь?
— Отчего не потянуть? Кровавый дэв — желаемая добыча для любой армии Коморы.
— Неужто ты прислуживаешь им?
— Последний раз прошу — иди своей дорогой.
— Смотри. Я сговорился очистить этот лес и порешать вопрос с тобой. Самое простое — убить. Самое сложно — спровадить тебя куда подальше. Поклянись, что уйдешь отсюда минимум на десять дневных переходов, без промедлений и возврата. Меня и их это устроит.
— И кровавый дэв предлагает разойтись миром? — усмехнулся леший. — Хочешь встречное предложение? Давай я заплачу, много, и ты просто пойдешь дальше. Ведаю — силой не клялся.
— Заплатишь, говоришь? Тут вот какая петрушка. Сказал сделаю, значит, сделаю. Клятва силой тут так — для красоты.
— Так, стало быть, миром не разойдемся?
— Отчего же? Ты клянешься силой этим прекрасным дамам в том, что без промедлений покинешь сии места. И более не вернешься. На том и разойдемся. Хотя, признаться, мне твои забавы не по душе. Не люблю, когда селян обижают.
— Сюда уже идет четыре армии.
— Думаешь, успеют?
— Думаешь, успеешь?
— Слушай, я никак не могу понять одну вещь. Ты земляк или просто гостил у меня дома?
— А тебе не все ли равно? Вон, за каргу и кикимору вступился. Разве они тебе землячки? Или что? Иные их стороной обходят, а ты помогаешь. Почему?
— Как почему? У кикиморы грудь красивая, а карга пирожки вкусные печет.
— А что? Довод. — усмехнулся леший. — Твоя-то кошечка глаза тебе за такие слова не выцарапает? Вон — фырчит уже.
— Милок, — выступила вперед карга. — Ты голову не ломай. Леший он везде свой. Сила его в том. Тянет он из собеседника мысли. Оттого и кажется, что из родных мест. Ты начнешь песенку какую, а он продолжит, даже если и знать ее не знает.
— Вот куда ты лезешь?! — рявкнул леший.
— А ты ему голову не морочь, лупоглазый! Дело он говорит. Уходи отсель и проводи свои изыскания как пожелаешь. Куда хочешь иди, а наших селян не трогай! Мы с них живем! Нечего их изводить!
— На них написано, что они ваши?
— Ты не выступай, не выступай. — хмуро добавил Илья. — А то иной раз звучит, будто с полоумным разговариваю. Ты сюда пришел. Дела местные порушил. Хаос навел. Или вали, или дерись. Выбор невелик.
— Судья нашелся, — скривился леший.
— Судья и есть. Сам осужу — сам приговор в исполнение и приведу.
— Руки у тебя коротки меня наказывать.
— Ладно. Я устал. Ты принимаешь мое предложение?
— А поговорить?
— А по яйцам?
— У меня же их нет.
— Бабуль, — спросил Илья у карги, — напомни, что мне будет, если я нарушу данную ему клятву на силе?
— Ты пообещал безопасность на время переговоров. Если убьешь, то и сам умрешь. Сила возместит незамедлительно.
— И все?
— И все. А разве мало?
Ситуация выглядела скверно.
Леший пришел явно не вести переговоры и не договариваться. Он провоцировал. Зачем? Илья не понимал. Но и вести переговоры дальше не видел смысла. Одна беда — закончить их не мог. Леший всем своим видом показывал — не уйдет, ибо он не закончил.