Он не лукавил нисколько, я это знала. Для него и для Марины шаг с усыновлением был в самом деле совершенно естественным.
— Лина, детка, — Марина выглянула из кухонной двери. — Ты услышала, что у нас гостья? Вот, отнеси, пожалуйста, в гостиную.
Она передала мне стаканы и хрустальный кувшин, в котором среди кубиков льда плавали веточки свежей мяты.
— Духовка готова. Я скоро уже закончу и подойду, — извиняющимся тоном пообещала приемная мама и снова прикрыла дверь на кухню. Оттуда умопомрачительно пахло выпечкой, и я бы с большим удовольствием сидела там, а не шла бы в гостиную к незнакомке.
Каждый шаг в светлую комнату, из которой доносились голоса Αлекса и гостьи, давался мне с трудом. Каждый шаг натягивал нервы так, что плотно стоящие один в одном стеклянные стаканы тревожно позвякивали.
Вдох — выдох. Это всего лишь разговор с обыкновенной служащей департамента. Всего лишь. Что это я так разнервничалась?
Решительный шаг вперед, улыбка, которой следовало быть свидетельством моей непринужденности:
— Здравствуйте, — прозвучало твердо, хоть руки дрожали, и лед в кувшине бился о стенки.
— Здравствуй, Лина Штольц-Бах, — голос чиновницы объединил мое настоящее родовое имя с фамилией приемных родителей.
Мне это понравилось. Потому что я давно не слышала из чужих уст фамилию Штольц, и потому что двойная фамилия была данью уважения и знаком признательности людям, вырастившим меня. Алекс всегда говорил, что незначительные детали могут расположить к человеку. Произнесение двойной фамилии стало тем самым зерном риса, склонившим чашу весов в сторону симпатии к чиновнице.
Женщина была немногим старше моих приемных родителей. В темных коротко стриженных волосах проблескивала седина, у глаз и углов рта залегли морщинки, говорившие, что гостья действительно часто улыбалась. Темно-зеленые глаза, миловидное лицо, светлый костюм, голубая блузка, аккуратные руки, украшенные лишь тонким ободком обручального кольца. Все это я подмечала украдкой, пока наливала в стаканы холодную воду.
— Мне не хотелось бы говорить без вашей жены, господин Бах, — поблагодарив меня, чиновница взяла стакан.
— В прошлом вашим коллегам не мешало отсутствие одного из родителей, — заметил Алекс. Он тоже был насторожен, я это чувствовала.
— Не в этот раз, господин Бах. Не в этот раз, — гостья мягко покачала головой, и Алекс не настаивал.
Марина, к счастью, недолго была занята на кухне, потому что темы для беседы иссякли очень быстро. Пара слов о погоде, несколько фраз о городке, в котором мы жили, но обсуждать оказалось решительно нечего.
— Пожалуй, мне стоит представиться правильно, — начала чиновница, когда пришла Марина и села в свое любимое кресло. — Амалия Фельд, заместитель главы европейского магического департамента по делам несовершеннолетних магов.
Она достала из нагрудного кармана удостоверение и протянула его Алексу.
— Я чародейка и пришла сегодня, чтобы лично сообщить очень важную для Лины и всего магического сообщества новость, — она улыбнулась, посмотрела мне в глаза: — Международному совету магов удалось объяснить правителям-мирянам, что от запрета на обучение волшебников значительно больше вреда, чем пользы. Магические школы во всем мире возобновляют свою работу!
Я схватилась за подлокотник, бросила короткий взгляд на притихших приемных родителей. Сердце стучало, колотилось о ребра.
— Не смешная шутка! — ожесточенно заявила я.
— Это не шутка, — мое недоверие, казалось, госпожу Фельд вовсе не задело. — Это правда, а она не должна быть смешной.
Из кожаной папки, лежавшей рядом с ней на диване, гостья взяла верхний лист и протянула мне.
— Это постановление Лиги объединенных наций о том, что обучение магов разрешают возобновить, — женщина говорила серьезно, совершенно серьезно. С таким лицом не шутят о вещах, от которых зависят судьбы.
— Это, — она положила на стол передо мной ещё один документ, — внутреннее распоряжение Совета волшебников о том, кого допускать к обучению в первый пробный год. Ты за пять лет ни разу не нарушила запрета на использование магии. Ты была предельно осторожна и отнеслась к законам с поразительной для твоего возраста сознательностью. Именно таких магов зачислят в школы в первую очередь. Магическое сообщество меньше всего хочет, чтобы в учебных заведениях случились какие-нибудь досадные неожиданности. Потому что из-за них школы могут снова закрыть.
Я кивнула, пробормотала что-то согласное и перевела оторопелый взгляд на бумагу в своих руках.
— А это документы о твоем зачислении, Лина, — на стол легли следующие листы. Они были прошиты, верхний угол у корешка загнули и скрепили сургучной печатью с изображением замка на острове.
Я глупо хлопала глазами и переводила взгляд с бумаг на приемных родителей. Слова все растеряла, что теперь делать, не представляла совершенно.
— Обучение магии… Это даже звучит заманчиво, — вмешался Алекс. — Но как быть с обычным светским образованием? У Лины в следующем году выпускные экзамены. Нельзя все бросить…
— И не придется, не переживайте, — поспешила заверить госпожа Фельд. — В Юмне будут работать и преподаватели обыкновенных школ, чтобы не ставить под угрозу светское образование детей.
— Юмна? — нахмурилась Марина. — Знакомое название. Где это?
— На севере, в Щецинском заливе, — охотно пояснила гостья. — Это древний город, считающийся, как и Китеж, мифическим. В Китеже, кстати, находится одна из школ. Тоже под водой на дне озера, чтобы сохранять магию в тайне от непосвященных.
Она говорила о школе, объясняла Αлексу и Марине, как там все устроено, какие необходимо купить вещи. Сказала, что не стоит беспокоиться об учебниках и нужных для занятий пособиях, их выдадут в библиотеке. Дополнительные книги можно приобрести в подводном студенческом городке в четверти часа пути от самой школы. Она говорила долго, рассказывала обстоятельно, спокойно и терпеливо. Α сомневающегося Алекса подкупила фразой: «Я потому и приехала, а не сообщила обо всем в письме. Слишком много сведений, а сами изменения кажутся невероятными».
— Поставив подписи, вы заключите с Советом волшебников магическую сделку. Все условия описаны в документе. Прочтите внимательно, пожалуйста, но помните, что колдовское сообщество вынужденно сейчас перестраховываться. В некоторой степени это вкладыш в упаковку с таблетками, — улыбнулась она. — Но если верить во все написанные ужасы, можно вообще никогда не выходить из дома. Да что там! Дышать тоже опасно.
Марина, подбадривавшая меня раньше похожими словами, после этого окончательно оттаяла.
А на прощание госпожа Фельд сделала мне неожиданный подарок.
— Лина, если ты и твои родители подпишете документы о зачислении, то ты уедешь в Юмну уже через неделю. А вернешься только на рождественских каникулах. Совет и Лига объединенных наций разрешают каждому поступающему в школу один раз чаровать вне ее стен. Одно заклинание любой сложности, — подчеркнула она, взяла меня за руку и положила на ладонь жемчужинку. — Я знаю, что ты не умеешь колдовать, но с этим артефактом у тебя обязательно получится задуманное. Просто сожми его, когда будешь произносить формулу.
Эксперимент Марины оказался тортом и как нельзя лучше подходил внезапному празднику. Мы обсуждали школу, приемные родители считали, что раз светское образование не пострадает, нужно, обязательно нужно попробовать поучиться в Юмне.
Постепенно в голове прояснялось, мысли хоть как-то упорядочились, а будущее заиграло совершенно сумасшедшими красками! О сне в ту ночь речь и не шла! Я была просто не в состоянии улежать в постели!
Следующие дни я собирала вещи, листала родовые книги и пыталась придумать, какие чары сотворить. Все казалось мелким, непутевым, не стоящим затрат, глупым. Озарение пришло за три дня до отъезда, а на колдовство ушли вся ночь и все силы, но результатом я была исключительно довольна.
На столе передо мной лежала цветущая веточка сакуры. Живая, настоящая, созданная только и исключительно магией. Моей магией и любовью к приемным родителям. Я знала, что они буду волноваться обо мне, знала, что и сама буду часто думать о них. Ведь мы впервые разлучались так надолго. Госпожа Фельд предупредила, что ни интернет, ни телефоны в школе не работают из-за магического фона, и я придумала выход. Марине или Алексу достаточно было взять веточку в руки, чтобы узнать, все ли у меня в порядке. А я в медальоне увозила с собой один лепесток, чтобы всегда знать, как у них дела.
Глава 2
Уже утром стало ясно, что без жемчужины, подаренной госпожой Фельд, я бы не справилась. Выбранное заклинание было мне не по зубам. Мне нравилось дополнять этот вывод словом «пока». Пока не по зубам. Марина, очень тронутая тем, что мое первое волшебство оказалось именно таким, подбадривала меня этим же многообещающим словом.
«Пока». Оно и в самом деле звучало чудесно. Из-за него радостно колотилось сердце, а кончики пальцев покалывало от возбуждения.
Как бы то ни было, заклинание меня вымотало. Я засыпала на ходу, еле высидела завтрак и сразу после побрела к себе спать.
Вначале снились страницы книг, которые я листала последние дни. Разговоры с моей занудой-Алексой, предлагавшей разные идеи первого волшебства и выискавшей где-то заклинания на испанском и русском. Формулы, которые я не знала, как правильно читать и творить, рецепты, чертежи артефактов постепенно сменились видением боя. Всполохи заклятий, удары чужих чар о щиты. Я помню, что сосредоточилась на обороне, но никак не могла разглядеть ни противников, ни союзников. Знала только, что была не одна, а рядом то и дело возникала грозная, опасная звероподобная тень.
Но проснулась я не от этого, а от понимания, что мир рушится, что погибает все, что мне дорого. Я с криком подскочила на постели, хватая ртом воздух, медленно разжала ладони. Все боялась увидеть на них кровь, как во сне.
Руки были чистыми, дрожали. Сердце выпрыгивало из груди. Противно кружилась голова. Закрыв глаза, заставила себя глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть, считая до десяти.