— Это хорошая мысль. Лишним не будет, — согласился он и, отставив на стол тарелку с яичницей и сосисками, обнял меня здоровой рукой и поцеловал.
— Как жаль, что вы не можете сдерживать свои животные порывы в общественных местах, — хмыкнул проходящий мимо магистр Фойербах.
Робин вздрогнул, потупился. Я почувствовала, как запылали мои щеки и его аура.
— И вам доброго утра, магистр Фойербах, — с вызовом ответила я. — В зале до вашего прихода мы были одни.
Он не ответил, даже не повернул голову в мою сторону, а Робин шепнул:
— Не связывайся с ним лишний раз. Не хочу, чтобы тебе из-за меня доставалось.
В чем-то он был прав, ведь каждое столкновение с деканом бойцов настраивало его против Робина и против меня тоже, а магистр и без этого не только искал, но и старательно создавал поводы, чтобы прицепиться.
Из-за того, что преподаватели поменялись раньше, ещё до завтрака, школа, равно как и медпункт, перешли в ведение магистра Фойербаха. Неудивительно, что Робин решил терпеть с осмотром больного плеча до завтра.
Домашнее задание сделали и после обеда мы даже посидели в библиотеке. Робин, в первые дни взявший для дополнительного чтения книгу по алхимии, искал что-то по тому же предмету. Α я, прикрываясь интересом к аурам, читала о ясновидении. Меня озадачивали участившиеся видения, подслушанные мысли и ощущения других, и я надеялась найти способ все это контролировать и развивать.
Практических советов в книге пока было мало. Создавалось впечатление, что ясновидение — интуитивно понятный дар, который будет развиваться вне зависимости от желания своего обладателя. Меня это не слишком устраивало, и я перелистывала страницы, пытаясь выудить из разливанного моря воды полезную информацию. Множество лишних слов складывалось в тяжелые, неподъемные предложения, в какой-то момент поймала себя на том, что с трудом получалось сконцентрироваться на тексте. Потерла пальцами лоб, и в этот момент Робин безмолвно протянул мне альбом.
Тот же жест, который я уже видела, тот же рисунок с двумя растениями. Я взяла альбом, погладила пальцем корневище с пузыриками, снова посмотрела на Робина.
— Зачем тебе это?
Он не ответил, но на его золотой ауре ясно проступили алые черточки и руны. С каждой секундой они становились все ярче, пульсировали и затмили собой золото. Аура Робина стала красной, но не от гнева, как я раньше видела, не от раздражения. От молчащего парня волной шли горечь и безнадежность. Его отчаяние было таким сильным, что у меня слезы на глаза навернулись.
Кто-то положил ладонь мне на плечо. Я вздрогнула, дернулась и, повернувшись, увидела Робина.
Он сидел рядом со мной, а на том месте, где он только что стоял, был стол. Как и прежде. Массивный темный библиотечный стол, на котором лежали книги и открытые тетради.
— Кажется, ты задремала над учебником, — в голосе Робина слышались ласка и беспокойство. — Я бы не будил, но ты, кажется, плачешь.
Кивнула и выпалила одним духом:
— Ты обо мне не все знаешь. У меня есть одна особенность, о которой я никому еще не говорила. Никогда.
Ошеломленный Робин осторожно спросил:
— Ты хочешь поделиться со мной? Уверена?
Я кивнула и, взяв его за руку, постаралась подобрать слова. Нужные находиться никак не желали, поэтому, когда молчание показалось мне гнетущим, ляпнула первое, что пришло на ум.
— У тебя очень красивая аура. Золотая, такое, знаешь, старинное золото…
— Знаю, — улыбнулся он. — Как твоя.
— Правда? — я встретилась с ним взглядом. — Я не знала. Свою ауру ведь не видно.
— У тебя очень красивая аура, очень, — заверил Робин и накрыл мою руку своей.
— Спасибо, — из-за его искренности и нежности в голосе я смутилась, почувствовала, как краснею.
— Ауру вообще разглядеть сложно, но ради красоты твоей стоит постараться, — улыбнулся Робин.
Комплимент льстил, но я решила не отступать и выдохнула:
— Я вижу ауры значительно лучше других. Это как со стереограммами. Я просто знаю, как и куда смотреть, потому что у меня дар ясновидения.
— О, это здорово, Лина! — воодушевился Робин. — Это большая редкость, особенно, если дар сильный. Это очень круто!
— Пока не очень. Я не умею контролировать видения. Управлять ими. Вот и сейчас тоже было одно. О тебе.
Он заметно напрягся, отвел взгляд.
— Что же ты видела? — голос Робина осип и дрогнул.
— Рисунок двух растений в твоем альбоме. Одно с бирюзовыми цветами, а второе с интересным корневищем.
— С красными пузырьками, — закончил Робин мою фразу.
— Да.
Он коротко кивнул, взял со стола альбом, знакомым жестом протянул мне.
— Эти?
— Да. Эти.
Робин кивнул, горько усмехнулся, но постарался говорить бодро:
— Знакомься. Живая лазурь и волдырьянка блеклая. Два редких исключительно магических растения. Живут только в насыщенной магией почве, в большинстве своем одомашненные, если так можно о цветах говорить.
Он пытался шутить, я улыбнулась в нужный момент, поддерживая нарочитую легкость беседы. Но аура Робина излучала обреченность так же ярко, как в моем видении. А я очень старалась держать себя в руках и не показывать, насколько меня беспокоит и даже пугает скрытность парня.
— В оранжереях Юмны были эти растения. Тут вообще была очень богатая коллекция трав.
— Не уходи от темы, — перебила я, а голос подвел, прозвучал сдавленно. — Зачем они нужны?
Робин отвел взгляд, но все же ответил:
— Они обязательные ингредиенты очень сильного обезболивающего.
— Обезболивающего? — сердце противно заколотилось.
Он кивнул, явно нехотя добавил:
— Некоторые магические состояния бывают болезненными, и только это средство помогает.
— А эта болезнь…
— Точнее, периодически возникающее состояние, — глухо поправил он.
Я подалась вперед, свободной рукой коснулась его лица, вынуждая Робина посмотреть на меня.
— Это что, смертельная болезнь? Вроде лейкемии, саркомы и прочего?
— Нет! — мое предположение явно его удивило. — Нет, не смертельное и точно не заразное.
Я порывисто обняла Робина и чуть не расплакалась от облегчения. Он ласково гладил меня по спине и ждал, когда я успокоюсь. На это понадобилось много времени, потому что я очень четко осознала, что не готова даже надолго расстаться с Робином, что там говорить о смертельных болезнях.
— Я испугалась за тебя, — пробормотала я. На честное признание его аура откликнулась волной тепла, но я так и не решилась посмотреть ему в глаза, отстранившись. — Правда, если подумать, «магическое состояние» звучит немногим лучше «болезни».
— Зато верней, — хмыкнул Робин.
— Но зачем тебе растения? Разве в школе нет готового лекарства?
— Мне очень ясно дали понять, что в школе этого лекарства нет и не будет. Оно дорогое очень из-за этих вот трав. Хотя варить его не так и сложно, а остальные ингредиенты вполне доступные.
— Ты хотел поискать в оранжереях, не осталось ли тут этих цветов? — догадалась я.
Робин кивнул:
— Ага, но без толку пока. Магический фонарик гаснет каждые два шага, обычные не работают. Да и теплиц много, грядок тоже. Я и не знаю даже, где искать.
Вспомнился сон, который я видела в первую ночь в Юмне.
— Думаю, нужна теплица номер три.
- Οчень уверенно прозвучало, — насторожился он.
— Ясновидение, — пожала плечами я.
— Какой удобный дар, — теплая улыбка тронула его губы, и я поцеловала Робина. Он ответил, и время перестало существовать. Только биение сердца, вкус поцелуя, прикосновения и блаженство.
Робин прижался лбом к моему лбу, чуть слышно сказал:
— Ты не спросила, как называется магическое состояние.
— Я подожду, когда ты сам захочешь рассказать.
— Тебе не любопытно?
— Любопытно, но я не хочу на тебя давить. Я подожду, Робин, подожду.
Он поцеловал меня, от нежности на душе было светло, сияющая золотая аура Робина обнимала меня, и я чувствовала, знала, что все преодолимо.
В понедельник у нас был сдвоенный урок целительства. Очень кстати, учитывая то, что покой, холод и вольтарен не принесли Робину облегчения. Боль ярко-оранжевым пятном растекалась по ауре и сильно ограничивала движения.
— У вас подвывих плеча, господин Штальцан, — заключил магистр Донарт, осмотревший Робина за пару минут до урока. — Вы согласитесь побыть на занятии подопытным кроликом?
— Кроликом мне быть еще не приходилось, — хмыкнул парень.
— Надо вправлять? — догадалась я.
Декан целителей кивнул:
— Да, надо. Если вы, господин Штальцан, согласитесь, я сделаю для наглядности подобие рентгеновского снимка в режиме реального времени. Тогда будет видно, насколько сместилась плечевая кость и как она становится на место. Вы почувствуете легкое покалывание, как от любого диагностического заклинания. Обезболю я загодя. Будете пособием?
— Буду, — согласился Робин.
— Отлично, — улыбнулся магистр. — Тогда снимите, пожалуйста, пиджак, а я принесу из медпункта повязку. Магия магией, но сустав нужно будет поберечь некоторое время.
Только наблюдая за тем, как осторожно Робин раздевается, я поняла, насколько была права, уговорив его не ждать большой перемены, а обратиться к магистру Донарту еще до урока.
— Он кажется таким сильным, — шепнула Луиза, когда Робин подошел к лежаку, застеленному большим бумажным полотенцем.
— Он не кажется, он есть, — усмехнулась я.
— Доброе утро, юмнеты, — улыбнулся магистр Донарт. — У нас с вами по плану сегодня визуализация костей и суставов. Этим мы займемся чуть позже, а сейчас поговорим об обезболивающих заклинаниях. Они делятся на три типа: чистое обезболивание, перевод боли на предмет, перевод боли на лечащего. Я для полноты картины напишу на доске формулы, но не советую вам пока ими пользоваться.
Он обвел взглядом класс и подчеркнул:
— Вам действительно еще рано. Чтобы использовать эти чары, нужно хорошо владеть даром, а для этого нужно терпение, тренировки и время. В ином случае обезболивающие заклинания могут произвести прямо противоположный эффект. Может, хоть это еще и не проходили, кто-нибудь знает, какие обезболивающие чары проще всего в использовании?