Владимир Александрович вздохнул тяжело, но промолчал. Ему моя инициатива явно была, как ножом по сердцу.
— Возьмите с собой документы. Поедем сразу в милицию, нас уже ждут. — Начальник первого отдела направился к комнате, а я почему-то в кухню. Привлек запах, если честно. Уксус или что-то такое. Рядом с раковиной, на табуретке, стоял большой таз, в котором плавали огурцы. На тумбочке возле плиты — трехлитровые банки, укроп, еще какая-то зелень и свежий хрен.
— Хорошо, я поняла. — Ответила Анна Степановна Калинину, а потом полезла в сервант. Я так понимаю, за документами. Кухня находилась ровно напротив зала, поэтому я прекрасно видел, что делает Маслова.
Вообще, квартира была маленькая. Компактная. Комнат всего две. Зал — проходной. Следом шла спальня, но туда нос не стали совать ни я, ни Калинин. Коридор крошечный, с продолговатым окном. Там же, где окно, дверь. Туалет, так понимаю.
— Огурцы закрываете? — Громко спросил у хозяки, бегло осматривая кухню.
— Да. Лева любит… — Анна Степановна запнулась на полуслове, а потом продолжила, — Лева любил огурчики, которые я делаю по старому рецепту. Получаются, знаете, очень хрустящие. Все дело в хрене и эстрагоне.
— У вас дача или дом в деревне? — Я заглянул в таз. Огурцы явно бросили в воду недавно. Земля еще не везде смылась.
Больше в кухне ничего интересного не было, поэтому я вышел оттуда и переместился в зал. Калинин сидел в кресле, Анна Степановна перебирала документы, которые стопочкой лежали в коробке из-под конфет.
— Дача? Нет. Подруга предложила, а я вот взяла. Что добру пропадать? У нее урожай в этом году на удивление выдался. Все, я готова, необходимые документы собрала.
— Отлично. Идемте. Мы на машине. — Калинин поднялся на ноги и отправился к выходу. А я с интересом смотрел на круглый стол, накрытый скатертью, которая, как и воротник Анны Степановны, была связана вручную. Вообще, заинтересовал не сам стол. И даже не скатерть. Ваза. Большая ваза, в которой стояли темно-бордовые розы.
— Какие красивые цветы…
— А…Да. Это тоже я привезла от подруги. Красивые, действительно. — Анна Степановна сняла фартук и бросила его в кресло, где только что сидел начальник первого отдела.
— Ясно…
Маслова застыла в дверях комнаты, ожидая, когда я соизволю выйти. А меня прямо заклинило на этих розах. Было ощущение … наверное, дежавю. Словно вот точно так же я стоял и смотрел на похожий букет. На очень похожий букет.
— Извините, Максим Сергеевич, разве мы не торопимся? — Анна Степановна тактично просила меня свалить из квартиры. Намек я понял. Поэтому развернулся и вышел в подъезд.
Маслова закрыла входную дверь на ключ, сунула его под коврик и двинулась следом. Когда оказались на улице, Калинин уже устроился за рулем в заведенной машине, ожидая нас.
Я сел на переднее пассажирское сидение, Анна Степановна, что логично, сзади.
— Владимир Александрович вы ничего от меня не скрываете? — Спросила она вдруг, когда мы тронулись с места.
— А зачем мне это нужно? Вы знаете, я сам заинтересован в поисках Вашего мужа.
— И как это вообще могло произойти? Куда он мог деться? Какой-то страшный сон просто…
— Не переживайте найдем. — Я обернулся к ней лицом. — Скажите, может есть места, куда он мог отправиться? Мало ли. Вот Владимир Александрович утверждает, будто во время работы над каким-то проектом Лев Иванович становится сам не свой.
— Ну, не настолько же, — Маслова пожала плечами. — Лева бывал иногда странным, но так, чтоб молча уехать в неизвестном направлении… Нет. Да и к тому же некуда ему ехать. У нас никого нет из родных. Лев знает, у меня слабое сердце. Волноваться нельзя. Врачи рекомендовали покой и положительные эмоции. Нет, уехать он не мог. Тем более, молча. Исключено.
— Мммм…. Ясно. А скажите еще… В последнее время, ничего странного не замечали в поведении мужа?
— Странного? Нет. Как правильно сказал Владимир Александрович, Лева вообще становится странным, если занят какой-то интересной работой. Он забывает покушать, может уйти на завод в пижаме или домашних тапочках. Знаете, гении они такие. Как говорится, не от мира сего.
Я отвернулся и уставился в окно. Вопросов у меня больше не было. Анна Степановна тоже молчала. Да и Калинин не рвался поддержать беседу. В гробовой тишине мы добрались до местного отдела милиции.
— Все, приехали. Следуйте за мной.
На КПП нас пропустили без проблем. Стоило лишь Калинину назвать фамилию опера, который его ждал. Постовой записал данные и мы благополучно оказались на территории. Владимир Александрович уверено промаршировал сначала к трехэтажному зданию, потом на второй этаж. Сходу открыл дверь первого же кабинета.
— Здравствуй, Василий Андреевич. Вот, как и говорил, пришел к тебе за помощью. — Сообщил Калинин радостным голосом. Уж не знаю, что его так взбодрило.
— Проходи, не стесняйся, — раздался в ответ мужской голос.
Владимир Александрович переступил порог. Мы с Масловой двинулись следом. Нас, как бы, не звали, но я решил, можно обойтись без китайских чайных церемоний. А то полдня будем раскланиваться. А у меня еще планы. Мне еще надо с Комаровой одну интересную партию разыграть. Я бросил быстрый взгляд на часы. Прошло около сорока минут, как мы уехали с завода. По идее, должен успеть вернуться и поговорить с Мальцевым, начальником отдела главного технолога. До того, как к нему явится дорогая моему сердцу Александра Сергеевна. Ну, или не очень дорогая. Пока еще не знаю, куда повернет история после нашей очередной встречи.
В кабинете обнаружился мужик, среднего возраста. Майор. Неплохо. Глядишь, будет какой-то толк. Он, кстати, если и удивился количеству гостей, то виду особо не показал.
— Вот, знакомься — Максим Сергеевич, мой руководитель из Москвы. И Анна Степановна Маслова, супруга нашего пропавшего инженера.
Самое интересное, Калинин представлял меня всем новым людям с интонацией, которую можно было бы перевести следующим образом: «Вот, смотрите. Явился, не запылился. Будто без него не разобрались бы. Но Вы уж потерпите. Пусть посидит, посмотрит. Дурачок».
Далее все было привычно и знакомо. Василий Андреевич начал задавать супруге Маслова вопросы. Стандартный набор. Я скромно присел на один из стульев, стоявших в углу, рядом с Калининым, и наблюдал за этим процессом, вызывающим у меня умиление. Будто в прошлое вернулся. Только не в том смысле, что во времени опять перепрыгнул, а в свое прошлое. Когда только начинал работать в ментовке.
— Анна Степановна, сейчас вы напишите заявление, потом я задам вам еще несколько вопросов. Держите ручку и листок. Пишите под мою диктовку.
Пока Василий Андреевич надиктовывал содержание заявления Масловой, которая зачем-то, без остановки кивала в такт его словам, я со стороны изучал эту интересную особу. Вот вроде волнуется человек за мужа. Переживает. А сама крутит огурцы. Позавидуешь выдержке, однако. Мне кажется эти дебильные огурцы должны волновать ее сейчас в самую последнюю очередь.
— Поставьте сегодняшнюю дату и подпись. А теперь ответьте мне еще на несколько вопросов. Сразу хочу вас предупредить, насколько Вы честно ответите, настолько будет понятно, где и как искать Вашего супруга. Не пытайтесь, что-то утаить, даже если вам не очень будет приятно слышать от меня какие-то слова. Ничего личного в этих вопросах нет. Нам они нужны для понимания ситуации. Первый вопрос. Ваш муж выпивал? Возможно у него есть другие зависимости?
— Нет, что вы! Ну, выпивал раньше, как все обычные люди, в праздники. А то и вообще обходился чаем. Последние годы у Льва обострилась язва. Он, что говорится, капли в рот не брал. Алкоголизмом не страдал. Вел активный здоровый образ жизни. Вместо выпивки предпочитал гулять в лесу и очень любил природу. Грибы, например мы всегда собирали. Зеленушки. Они, знаете, так вкусно получаются, когда их закатываешь в банки. Маленькие грибочки. Можно прямо целыми и мариновать…
Анна Степановна заметила грустный взгляд опера и осеклась. Она сообразила, наконец, что про грибы, это, наверное, интересно, но точно не сейчас.
— Ещё один не очень приятный вопрос. Замечали вы своего мужа в изменах? Была ли у него любовница или, быть может, подруга, с которой он очень тесно общался? — Василий Андреевич снова вернулся к более насущным вопросам.
— Да что вы такое говорите! — Анна Степановна возмущенно всплеснула руками. — Я же сказала, мой муж нормальный и адекватный человек. После работы всегда приходил домой. Особо никогда не задерживался. Всегда у меня на виду. На этот вопрос с уверенностью могу сказать, что таких «подруг», а уж тем более любовниц, у него не было.
— Вы не реагируйте так на меня. Я ведь перед началом этой части нашей не очень приятной беседы, все объяснил. Такова моя работа. Отнеситесь ко всему происходящему с пониманием. — Опер сохранял спокойствие, несмотря на очевидное раздражение Масловой.
— Да, конечно, извините. Очень сильно волнуюсь и нервничаю. Простите ещё раз. — Она провела рукой по лбу, будто вытирая невидимый пот.
— В последние дни вы не замечали ничего странного за своим мужем? Расстройство? Агрессию? Взволнованность? Может быть, он вам рассказывал о каких-то проблемах?
— Нет. Лёва был совсем в обычном настроении и поведение у него было нормальное. Если бы что-то произошло, то я бы это заметила, уж точно вам говорю.
— Ясно… Ну, что ж. Не смею задерживать больше. — Опер кивнул супруге инженера, тем самым давая понять, что она может быть свободна.
Маслова сразу вскочила на ноги и бросилась к двери. Начала дергать ее в другую сторону, а потому никак не могла открыть. Я поднялся со стула, отодвинул женщину и толкнул створку.
— Спасибо. — Анна Степановна подняла на меня благодарный взгляд.
— Подождите. Мы Вас отвезем. — Подал голос Калинин из-за моей спины.
— Нет, спасибо. Я прогуляюсь, пожалуй. Успокою нервы, подышу воздухом. — ответила Маслова, а затем вышла из кабинета, больше не обернувшись и не попрощавшись.