- Я взял на себя смелость, - адвокат потряс перед собравшимися пачкой перетянутых лентой открыток, - и через Московскую коллегию адвокатов сделал запрос по адресам отправителей, а также заглянул в посольство и продублировал там. У нас, по-моему, есть люди, читающие по-французски? Софочка, Сашенька...
Старший Агеев проворным колобком скатился со своего стульчика и побежал за дочерью. Открытки поделили, и одна часть досталась Софочке, другая - юной Александре.
- Ну дела... - выдохнул Леха.
- Кстати о происхождении... Алексей Загубленный...
- Чего я-то? Тоже из бар вышел? - хохотнул Леха и на всякий случай пропустил лишнюю рюмку без команды.
- У вас, Алексей, история трагическая и романтическая одновременно. Зимой восемьсот семьдесят третьего года в Калачковском, он тогда правильно назывался Калачков, пьяный лихач задавил насмерть мужика. При мужике нашли ребенка. Ребенку повезло. Ни царапины. Барыня Воронцова распорядилась взять дитя в дом. Это, Алексей, ваш прадед был. Фамилии никто не знал, бумаг при мужике никаких, вот и прилепилось к нему - ребенок загубленного. Так и пошло.
- По этому поводу надо внедрить, - поднял Леха рюмку.
- Господи, да не губи ты себя! - воскликнула Вера Дмитриевна. - А ты чего рядом уселась и молчишь как рыба об лед?! - повернулась учительница к Земфире. - Взяла мужика в оборот, так доводи до ума.
- Выходит, мы с Дым Дымычем в некотором роде родственники? - удивился Леха и полез целоваться. Потрясенный член партии позволил. Краузе постучал вилкой о фужер.
- Давайте послушаем дам. Кто первый? Начинайте, Софочка, - предложил Семен Семенович. - Дима, это ничего? Это можно?
- Валяйте... - Дым Дымыч тоже хватанул лишнего не поймешь с чего - с горя ли, с радости.
- Дословно? - спросила Софа.
- Давай как умеешь, - загудели собравшиеся.
- В общем, это, по-моему, пишут сестра с мужем из Ниццы. Здесь есть и из других городов. Датировано тринадцатым и четырнадцатым годом. Справляются о здоровье, об общих знакомых. У Вадима, у мужа, наступило улучшение. Врачи говорят, что южное солнце ему на пользу. Муза, сестра, ведет переговоры со швейцарской клиникой, в следующем году планируют поехать туда... А вот еще... В июле успели перевести деньги в здешнее отделение банка. В Европе неспокойно. Все говорят о близкой войне. Беспокоятся о Мише. Как бы чего не начудил...
- У меня отец Дмитрий Михайлович... - ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Воронцов.
- Купили дом... Даже не дом - виллу. Назвали Прима.
- Как сигареты, - вставил сторож автосервиса.
На него зашикали.
- Вот, собственно, и все, - сказала Софа. Настал черед Александры. Стесняясь всеобщего внимания, Саша зарделась до пунцовости, и все вдруг увидели, как волнуется у нее грудь, и почему-то только сейчас заметили, что это уже не маленькая Сашенька, Сашок, а Александра, пятнадцатилетняя девушка-акселератка. Родителям было чем гордиться, и они гордились.
- У меня более поздние открытки. Вадим и Муза уже переехали в Швейцарию. Вадим два раза ходил аа лыжах, стал весел, но Муза очень боится, что это ремиссия, хотя доктора говорят - идет на поправку. Во Францию цока не поедут. Началась война. Встретили здесь кое-кого из старых знакомых. Спрашивают, как поживают девочки Скрыпник. По-прежнему ли собираются на втором этаже? Как новая пьеска Антона Павловича?.. И все...
- Я говорил, Скрыпник не так проста. И Чехова упоминала, и Куприна. А вы не верили... Надо Министерство культуры долбить, - убежденно сказал Ватсон. - А про нас ничего нет?
- А про вас чернил не хватило, - пошутил Леша.
- Так вы после семнадцатого появились, - заметил Краузе. - Откуда же вас знать могли? Ватсон потух.
- Подумаешь, большое горе. У нас с Севой в роду аристократов не было, так что теперь, помирать, что ли? - подала голос Галина Анатольевна. - Моего Севку в Америку приглашали, да я не пустила, что же нам, кричать об этом? У нас в доме все равны. Или не так?
- Перед Богом все равны, - тихо произнес Горохов. - Давайте вот здесь икону повесим? С Богом в душе ничего не страшно.
Горохов этим своим высказыванием словно ушат холодной воды вылил, напомнил, по какому поводу сели за стол, хотя битва пока еще не выиграна.
- Завтра мне сигнализацию принесут. Поставим - ни одна тварь не сунется без звонка. А можно еще ток подвести. Триста восемьдесят, а? - разошелся Леха.
- Он полдома в деревне продал из-за сигнализации, - пискнула Софочка, выдавая соседа.
- Ну и что? А на хрена он мне? Картошку выращивать?
- Леша, как ты мог? - встал Ватсон, - У тебя же там мама похоронена.
- Это правда? - сурово спросила Галина Анатольевна и посмотрела на Краузе.
Но вместо Семена Семеновича внезапно выступил молчавший до сих пор Ребров:
- Вообще, дамы и господа, пора кончать с доморощенной практикой отъема денег у Алексея. Мы ему этим просто удовольствие растягиваем. Ты, Леха, взрослый человек, и я с тобой больше пить не буду. И никто, слышите, никто тебе больше не нальет. А если слабак, так и скажи - не могу, братцы, хоть режьте. Мы тебе вариант подыщем. Не согласен - водиться не будем. Помнишь, как в песочнице, когда ты день рождения зажал?
- Помню, - расплылся Леха. - Меня мать не пустила. Гланды распухли.
- Фирмачи почему с него начали клинья бить? Раз пьет, значит, с гнильцой. А разве ты, Леха, гнилой?
Разом зашумели. Мнения разделились.
Слово взял Краузе:
- Ты бумаги какие-нибудь на дом в деревне подписывал?
- Нет еще.
- Тогда мы все сбросимся, но чтобы дом матери был цел. Не хочешь сам там жить - девчонок в деревню отправим. Нечего им в городе торчать.
Предложение понравилось.
Не расходились долго. Сидели до рассвета. Кула-гинский наблюдатель докладывал по сотовому своему бригадиру о культурных посиделках в вестибюле строения No 2. В 4.00 мужики из цирка и автосервиса высыпали в переулок. Сильно пах жасмин. Значит, жильцам еще предстояла борьба и необходимо было выстоять. Кто знает, какой ответ придет из Франции... Кто знает, окажутся ли фигурами люди, некогда посещавшие салон сестер Скрыпник.
- Что-то не нравится мне этот автомобиль с бодрствующим дебилом, сказал гигант. - Давно он тут сшивается? - спросил он у Лехи, вышедшего на воздух проводить гостей.
- Дня три-четыре, а что?
- Да так... Степ, провентилируй вопрос, - коротко бросил он товарищу.
- Будет сделано. Акробат подошел сзади к седану и коротко ткнул ножом в правую заднюю шину. В тишине Калачковского переулка раздался характерный свист выходящего воздуха.
Глава 32
Мечты мечтам рознь. Бывают мечты нереальные. Это когда на досуге мечтаешь. Устроишься поудобнее, закроешь глаза - и понеслась душа в рай. Тут все зависит от твоего настроя и фантазии.
Один настрой - и мечтаешь о сундуке с сокровищами. Запросы у тебя большие, но и сундук немаленький. Устанешь сокровища тратить и начнешь мечтать об отдыхе, например на вилле, и не где-нибудь, а на Канарах. Даже тот, у кого она есть, тоже может помечтать об этом, но уже о вилле понаворо-тистее.
Другой настрой появится - и о Софии Лорен мечтаешь. Ну здесь все равны, разве что Карло Понти - исключение.
Что и говорить, красивые мечты, но несбыточные, да и времени на них не хватает...
Бывают мечты реальные. Вот они и времени особого не требуют, да и частенько сбываются. Скажем, пригрезится тебе, что кошелек нашел, дачку недорого снял или соседка взяла да и спать оставила.
А между реальными и нереальными тоже витают мечты. В основном ближе к реальным, но все же с большим полетом. И как ни странно, они иногда тоже исполняются.
Вот и у Сергея Марчука была такая, с большим полетом, и вдруг через три года сбылась. Раньше часто слышал, что от мечты до реальности один шаг, всего-то чуть больше полуметра, а поди сделай его, этот шаг, если не знаешь, в какую сторону ступать. В этом смысле хозяин здорово помог.
После того как помощник шефа так вляпался с качками, тот был вне себя от такого известия. Разгон устроить не мог, но и скрыть свое состояние тоже не получалось. Французы догадывались, что что-то не так. Руководитель делегации все время спрашивал через переводчицу, что происходит. В конце концов она надоела Кулагину этим вопросом, и шеф сказал ей об этом открытым текстом. Переводчицу приглашали на деловые переговоры, а тут рядовая пьянка. Она совершенно не понимала, зачем она здесь нужна. К тому же время позднее, больная дочь, и она вспылила, а затем вообще отказалась работать, - пошли они все в задницу, уволить не уволят, а неприятности можно пережить.
Вот тут-то и проявил себя бывший каперанг Марчук. Заходили когда-то в Алжир, а там объясняться приходилось и днем и ночью - с хорошенькими представительницами молодежного движения.
После неудачи в Калачковском Кулагин понял, что место руководителя не в ресторане, а в офисе, и в тот же вечер передал гостей своему заместителю, то есть ему, Сергею Марчуку. Благо дело парень крепкий, по-французски кое-как говорит и, главное, не из болтливых.
На следующий день Сергей показывал гостям Москву. В Кремле побывали, в метро покатались, а вечером по установившейся традиции - в ресторан. Переводчиком теперь взяли парня с редким именем Арий, который старался сопровождать французов даже в туалет - единственное место, где они могли поговорить без навязчивого Сержа Марчука. И вчера от Ария поступил сигнал, что гости собираются бунтовать. Вернее, хотят отказаться от похода в Третьяковку, а идти на фирму работать.
Такого допустить было нельзя. С большим трудом удалось затащить в Архангельское. Пробродили весь день, не забыв, разумеется, про обед, а ближе к вечеру расположились в уютном ресторанчике загородного комплекса...
После замены хозяина на заместителя гости заметно раскрепостились. И теперь по вечерам обращение "господин" постепенно отбрасывалось, а потом и вовсе на "ты" перешли. О работе вспоминали меньше. Да Сергей и не давал им для этого повода.