– Зачем? – удивилась Виктория Петровна.
– Видишь ли… – Тьютор слегка смутился. – Меня возбуждают одевающиеся женщины.
Сухова усмехнулась:
– Никогда бы не подумала, что ты такой горячий. Ну, хорошо. Смотри и наслаждайся.
Она принялась неторопливыми и изящными движениями рук ласкать свое тело. Вскоре услышала, как любовник поднимается с кровати, и обернулась. Несмотря на возраст, тело у Тимура Маратовича было сухое и поджарое, как у молодого парня.
Через мгновение тьютор был уже рядом. Виктория Петровна оперлась руками на трюмо и закрыла глаза. Почувствовав, как он входит в нее, вся содрогнулась.
– Ты сводишь меня с ума… – проговорил хриплым голосом Тимур Маратович.
Сухова улыбнулась:
– Приятно слышать… Теперь ты дашь мне телефон?
– Телефон? – хрипло проговорил тьютор, продолжая сотрясать худое тело женщины ритмичными толчками. – Но у меня… нет телефона.
– Ты не понял…. Мне очень нужен телефон. – Сухова закусила губу и выгнулась дугой, как кошка. – Обещаю, я никому не скажу…
Наконец он налег на нее всем телом и облегченно вздохнул. Потом горячо прошептал ей на ухо:
– Мы действительно не сможем связаться с городом. Никак.
Несколько мгновений Виктория Петровна молчала, затем резко выпрямилась, повернулась и оттолкнула тьютора от себя.
– Тогда какого черта ты морочил мне голову? – раздраженно спросила Сухова.
Лицо Тимура Маратовича вытянулось от удивления.
– Я?
– Затащил меня в постель!
– Виктория, я не…
– Убирайся прочь из моего номера!
– Виктория, я не…
Она стала наступать на него – высокая, жилистая, с маленькой, уже начавшей подвядать грудью.
– Дай мне хотя бы одеться! – жалобно попросил тьютор.
Сухова схватила с прикроватного пуфа одежду мужчины и швырнула ему в лицо, гневно выдохнув:
– Убирайся!
От сильного толчка Тимур Маратович вылетел в коридор. Вслед полетели его ботинки.
– Виктория, я не понимаю…
Дверь номера захлопнулась.
Тимур Маратович быстро огляделся. В трех шагах от себя он увидел Ханта. Тот стоял, прислонившись спиной к стене, и спокойно смотрел на тьютора.
– А, ты здесь… – растерянно проговорил Тимур Маратович. – Мегера, а не женщина. Настоящая гарпия.
Хант продолжал разглядывать тьютора своими узкими, лишенными всякого выражения глазами.
– Может, хватит пялиться? – вспылил Тимур Маратович. – У тебя что, дел нет?
Хант «отклеился» от стены, повернулся и неторопливо зашагал по коридору.
– Черт знает что такое, – проворчал Тимур Маратович, натягивая брюки.
6
День тянулся долго. Никто не рисковал отойти от здания дальше, чем на сто метров. К полудню, наскоро, почти на ходу, перекусив стряпней Ханта, все расположились на террасе.
Арвид и вице-мэр играли в покер. Виктория Петровна Сухова пила кофе за столиком, расположенным у самой дальней стены, подальше от проклятого леса. Ирина и Максим тихо беседовали.
Тьютор читал какую-то книгу с кучей торчащих между страниц закладок. Ханта рядом с ним не было. Узкоглазый охранник отправился в лес – собрать дров для каминов. Со вчерашнего дня сильно похолодало, и грядущая ночь обещала быть сырой и промозглой.
– Странный он, этот Хант, – сказал Максим негромко.
– Да, – так же тихо отозвалась Ирина. – Мне от него не по себе. Ты заметил, как он беззвучно ходит?
Максим покачал головой:
– Нет. Я как-то не прислушивался. Впрочем, наш Хант – явно человек с насыщенной биографией. Не удивлюсь, если в прошлом он был и охотником.
– Да уж. – Ирина чуть улыбнулась уголком рта. – Так и вижу его в шапке-ушанке, на лыжах и с берданкой на плече. – Помолчав немного, Ирина, понизив голос почти до шепота, произнесла: – Максим, можно тебя спросить?
Он кивнул:
– Валяй.
– Что ты делал на лесной дороге?
Максим невесело, словно через силу, усмехнулся.
– Глупая история, даже стыдно рассказывать. Врач сказал, что мне нужны новые ощущения. Что-то вроде стресса, только с положительным знаком. Вот я и решил съездить к родителям.
– Общение с родителями для тебя стресс?
– С отцом – да. Видишь ли, он считает меня кривлякой и дармоедом. Хотя… Думаю, он давно меня простил и был бы не прочь помириться. – Максим нахмурился, брови его досадливо дрогнули. – Да дело не в этом. Просто я очень давно не видел родителей. И вроде не скучал. Но когда врач заговорил о них… Не знаю почему, но я вдруг почувствовал тоску.
– Из-за того, наверное, что ты был на грани жизни и смерти, – предположила Ирина.
– Возможно. Хотя я бы не выразился так высокопарно. Та авария перетряхнула мне не только внутренности, но и мозги. Я неожиданно осознал, что все мы смертны. И мама и папа… умрут. Может быть, даже скоро.
Он взял со стола чашку с остатками остывшего кофе, повертел ее в пальцах.
– Не знаю, как объяснить… Но как только я это осознал, на душе стало черно, как в подземной пещере. А в груди душно – как будто сердце обложили глиной.
Максим вздохнул:
– Сел я тогда на поезд и махнул на родину. В областном центре пересел с поезда на электричку. Полчаса – и я дома. Но в дороге меня сморило, и я задремал. Проснулся, глянул в окно – и вроде бы увидел знакомые деревья и заборчик. Выскочил. Продрал глаза и понял, что стою на каком-то диком полустанке.
– А где ты раздобыл мопед? – спросила Ирина, внимательно выслушав рассказ Максима.
Он улыбнулся:
– Не поверишь: купил у кассирши. Или у кассира. Я так и не понял, кто там в будке сидел – женщина или мужчина. Сунул в окошко двести баксов и забрал древний драндулет.
– А в лес-то зачем сунулся?
– Хотел напрямки проехать. По дороге получалось на тридцать километров длиннее.
Ирина горестно усмехнулась:
– Проехал…
– И не говори!
Из-за соседнего столика поднялся вице-мэр.
– Черт бы вас побрал с вашим флэшем, – проворчал он. – Пойду схожу за бумажником.
– Проверьте заодно, как там наш буян, – попросил его Арвид, самодовольно развалившись в кресле.
– Ладно, – буркнул вице-мэр.
Толстячок повернулся и, продолжая шептать себе под нос проклятия, зашагал к двери, ведущей в холл. Максим снова повернулся к Ирине.
– Ну а ты? – спросил он. – Тут вроде кто-то говорил, что тебя тоже подобрали в лесу?
Ирина поднесла к губам сигарету и нехотя ответила:
– Решила добраться до пансионата своим ходом и угодила в овраг.
Максим посмотрел, как она пускает дым, и весело проговорил:
– Ясно. Выходит, мы с тобой из одной команды.
– Из какой?
– Из команды самонадеянных кретинов.
Ирина засмеялась:
– Выходит, что так!
Максим накрыл рукой ее ладонь и мягко произнес:
– Мне было очень хорошо минувшей ночью. Правда. И знаешь – я тебя не забуду.
– Это ты сейчас так говоришь. А пройдет пара месяцев и…
Из отеля донесся крик. Рука Ирины, сжимающая сигарету, застыла в нескольких сантиметрах от рта, как будто крик парализовал едва начатое движение.
Арвид вскочил на ноги.
Крик повторился. Теперь вскочил и Максим.
– Ирина, Виктория, оставайтесь здесь! – быстро проговорил актер. – Арвид, за мной!
И бросился к двери. Продюсер поспешно последовал за ним.
Сухова сидела за столиком бледная от ужаса.
– Неужели снова? – хрипло пробормотала она.
Прошло несколько минут, в течение которых люди, оставшиеся на террасе, не произнесли ни слова.
Дверь скрипнула, и на террасу вышел вице-мэр. Его пухлое, невыразительное лицо было бледным. На широком лбу поблескивали капли пота.
Сухова вскочила на ноги и шагнула вперед, словно была готова ринуться в бой.
– Что? – испуганно спросила женщина. – Что там произошло?
– Там… – Вице-мэр облизнул посеревшие губы. – Там…
– Да что случилось-то? – не выдержала Ирина. – Скажите толком!
– Там… Волин… – выдохнул вице-мэр.
– Где?
– У себя в номере. Он…
Лицо вице-мэра дернулось, он всхлипнул и зажал лицо пухлыми ладонями.
– А, черт… – Ирина встала из-за стола и стремительно зашагала к двери.
– Подождите! – окликнула ее Сухова. – Я с вами!
Виктория Петровна зацокала каблуками по деревянному настилу террасы.
– Дамы! – окликнул их Тимур Маратович. – Это может быть опасно! Умоляю, давайте дождемся Ханта!
Ирина пропустила его слова мимо ушей и вошла в здание. Виктория Петровна последовала за ней.
Пробежав по узкому коридору, женщины свернули за угол, но тут дорогу им преградил Арвид.
– Не входите туда! – взволнованно воскликнул он.
Ирина неуверенно остановилась. Сухова же просто оттолкнула продюсера и сердито выкрикнула:
– Я имею право знать!
– Даю слово, вам не стоит на это смотреть, – заверил ее Арвид.
Сухова промчалась по коридору, распахнула дверь, ведущую в номер Волина, и стремительно ворвалась внутрь.
Из номера донесся ее приглушенный вопль. И тут же женщина выскочила в коридор, добежала до угла, где ее шумно вырвало.
Ирина отвела от нее взгляд, посмотрела на Арвида и тихо спросила:
– Что с Волиным?
– С Волиным? – Арвид поджал губы. – Даже не знаю, как сказать… Видите ли, кто-то всадил ему в голову тесак.
Ирина побледнела.
– Как?
– Глубоко, – севшим голосом проговорил Арвид. – Там повсюду кровь и… мозги.
7
Когда Арвид и Максим вошли в номер Мезенцева, тот стоял у раскрытого окна и курил. На голове у профессора по-прежнему красовалась повязка. За окном накрапывал дождь. Его капли монотонно и тоскливо стучали по жестяному подоконнику.
– Профессор, у вас открыта дверь! – громко сказал Арвид.
Мезенцев обернулся. Взгляд его выражал полнейшее спокойствие.
– А почему она должна быть закрыта? – спросил он. – Вы ведь заперли Волина. Нам ничто не угрожает.
– Вы курите? – удивленно проговорил Максим.
– Да, – отозвался Мезенцев. – А вас это как будто удивляет?