– У тебя есть машина?
– Да, но…
– Закрывай свою лавку и заводи машину. Отвезешь нас к своему клиенту. Кстати, где кольцо?
– Кольцо?
– Оно принадлежит мне. И мне плевать, кто и какие деньги выложил за него. Это память, – акцентировал Анвар.
Трюдо трясущимися руками открыл сейф, потом – дверцу верхнего отделения, достал кольцо, чтобы расстаться с ним.
Анвар небрежно сунул его в карман и поторопил ювелира:
– Шевелись!
Через десять минут они уже ехали по загородной дороге.
В этот раз Эбель устроился на переднем пассажирском сиденье. За рулем сидел… можно считать, мертвец. Анвар решил участь Трюдо, едва услышал о нем от Куинси.
Он слетел с катушек. Его подкосило предательство – так он назвал «инцидент с дочерью». Он сумел подпитаться в Сирии, снова почувствовав вкус крови, и она, как никогда, вскружила ему голову, затуманила разум. Он вышел на тропу беспредела. Сейчас она проселочной дорогой завершала свой путь.
2
– Где этот чертов ювелир? – Тамира, прислонив ладони к лицу, пыталась рассмотреть внутреннее помещение салона. Фактически ничего не увидела, и ювелирный салон показался ей мясной лавкой. – Почему, когда кто-нибудь тебе нужен, ты не можешь его найти? Закон подлости.
Они прилетели в столицу Франции вчера утром и только сегодня добрались до портового городишки. В самолете их развлекал подвыпивший бизнесмен, занявший место у иллюминатора: «Не пролететь бы над Парижем как фанера». Спросил у Тамиры: «Тебя как зовут, крошка?» – «Крошка», – ответила она. «А твой приятель, наверное, Крош». И долго ржал над своей шуткой.
Рядом остановилась молодая пара. Парень что-то спросил на французском, обращаясь к Михею. Тот пожал плечами и ответил на английском:
– Я не говорю по-французски.
Не успели они отойти, как появился мужчина лет сорока. Он вышел из «Пежо» темно-синего цвета и бесцеремонно постучал в дверь салона.
– Вы не знаете, где может быть хозяин этого заведения? – спросила Тамира, ориентируясь на уверенность незнакомца, с которой он колотил в дверь. Они с Михеем пошли по наиболее вероятному пути поисков, и он приводил к самому крупному ювелирному салону, где Красин по полушутливым рекомендациям Дикарки мог продать кольцо. Из мясной лавки салон в глазах девушки превратился в захудалую мастерскую.
– Понятия не имею, – ответил хозяин «Пежо». – Он не отвечает на телефонные звонки, что очень странно. По идее он сейчас должен быть на месте. Вы хотели что-то приобрести у Трюдо?
– Мы ищем человека, который продал ему одну вещицу и, возможно, приобрел здесь недвижимость. Его зовут Сергей. Он наш брат. – Тамира взяла под руку Михея. – Порвал с семьей по пустяку.
– Этот пустяк – та вещица, о которой вы говорили?
– Подарок отца и матери, – импровизировала Тамира, взяв инициативу на себя. – Но мы не собираемся ее выкупать – вещь слишком дорогая для нашего кошелька. В семье не знают о нашей инициативе.
Риелторские конторы в планах агентов значились под пунктом номер два. Но сработал именно он. Незнакомец представился:
– Поль Гаррон. Недвижимое имущество. Вы в точку попали.
Глядя в их юные лица, риелтор отбросил сомнения, шевельнувшиеся в нем. На его взгляд, они были откровенны, не стали скрывать, что речь идет о дорогом ювелирном изделии. Что это за изделие, он не знал. Он спросил об этом у Трюдо из простого любопытства, но ювелир ушел от прямого ответа: мол, вещица действительно дорогая, ведь клиент купил дом и рассчитывает приобрести стройматериалы.
Он был вправе не отвечать на вопросы о своих клиентах, но эту юридическую форму, замешанную на этике, он отмел. Ему было интересно узнать, чем закончится эта история, более чем достойная этого небольшого городка. Он рассчитывал увидеть реакцию Сергея на появлении его близких, и пусть даже они не его близкие. Тогда кто? Этот вопрос, по большому счету, Поля не интересовал. В большом городе он бы давно забыл о нем.
– Я отвезу вас к нему, – сказал он и указал рукой на свою машину.
Михей нахмурился. Припомнил слова Матвеева: «Когда все идет гладко, не значит ли это, что ты катишься по наклонной плоскости?»
Он не разделял легкого возбуждения Тамиры. У нее двойной интерес. И если она захочет остаться здесь, Михей скажет ей: «Оставайся». Нужно взрослеть, а не делать вид, что ты взрослеешь. На людях раздуваешь свой возраст, а в одиночестве остаешься с ним один на один.
Эти противоречивые мысли родились не на пустом месте. Его больно задели откровения Дикарки: «Это была операция Сергея, его авантюра, а мы просто участвовали в ней. Он взрослый». Она убегала от Михея, как убегают школьницы от одноклассников. Почему это случилось? Просто пришла пора.
Трюдо свернул с асфальтовой дороги на грунтовую. Под колесами его «Порше» зашуршала галька. Последний раз он сворачивал с этой дороги, связывающей близлежащие поселки с портовым городком, лет десять назад – чтобы справить малую нужду.
Где– то здесь купил дом клиент, заставивший ювелира поверить в легкие деньги. До того рокового дня он зарабатывал нелегким трудом. И удивлялся сам себе: как быстро он переродился, забросил работу, словно получил известие о приближающемся метеорите размером с Эверест.
– Мы уже рядом с его домом? – проявил нетерпение Анвар.
– Черт его знает, – отозвался Трюдо. – Вы не того взяли в заложники. – Не обращая внимания на смех пассажира, продолжил: – Вам следовало взять Поля Гаррона.
– Не знаю, о ком вы говорите. Лучше расскажите, не приезжала ли к вашему клиенту девушка – лет девятнадцати, с неярко выраженной восточной внешностью. Может, вы видели ее возле салона?…
Анвар осекся. За молодым ельником показалась черепичная крыша строения. Судя по окну, над которым кружили голуби, это было жилое здание.
– Ты видел? – спросил Анвар товарища.
Акхавани вместо ответа резким движением расстегнул «молнию» на сумке и вынул австрийский «штайр» с глушителем. Загнав в пистолет-пулемет магазин на тридцать патронов, передал оружие Анвару. Тот взял его за переднюю рукоятку, затем перехватился за основную. Загнал патрон в ствол, дернув рукоятку перезаряжания на затыльнике «штайра». Несколько секунд – и его действия повторил Акхавани, освободив сумку от последнего «пэпэ».
– Глуши двигатель, – приказал Анвар ювелиру. Он пожалел, что не сделал этого раньше. Но этот чертов мастер, оказалось, толком не знал дороги.
Однако Анвар быстро успокоился. Нужно постоянно жить в напряжении, чтобы шарахаться от каждого шума. Здесь достаточно тихо, чтобы быстро успокоиться и жить в свое удовольствие.
Трюдо выполнил приказ: повернул ключ зажигания. «Порше» продолжал двигаться по дороге.
– Тормози! – прошипел Акхавани. Он оставил свой автомат и вынул нож. Находясь позади ювелира, обвил его шею, перекрывая дыхание, пресекая любую возможность закричать. Анвар открыл дверцу и ступил на землю в тот момент, когда острый нож с хрустом вошел в висок жертвы. Затем раздался чавкающий звук – то Акхавани отпустил горло жертвы, выдохнувшей просящийся наружу воздух. Наклонив умирающего Трюдо, он дал ему упасть головой на теплое еще сиденье пассажира. И из его раны не вытекло ни единой капли крови.
Боевик вышел из машины.
Анвар рассматривал эту местность как арену, где должно произойти главное сражение в его жизни, а может быть, в этой жизни. Он не выбирал врагов. Они выбирали его. Он отвечал, порой совершая ошибки.
Акхавани, взяв оружие на изготовку, вывел хозяина из задумчивости. Он пошел впереди, зорко всматриваясь в незнакомую местность. Двадцать-тридцать шагов – и пропала за деревьями крыша дома; он откроется скоро, за последними стволами нескладных пока молодых елей. А пока они медленно сокращали расстояние, обходя цепкие кусты ежевики и вьюнов.
Зеленая стена служила хорошим звуковым щитом. Ни один звук не просочился сквозь нее. Это Анвар понял, когда затаился за корявой елью с поврежденной верхушкой и увидел человека, занятого приготовлением глиняного раствора. Даже с внушительного расстояния можно было точно определить, что он делает. Сергей был одет в рубашку с оторванными рукавами и шорты. Босыми ногами он мял глину в ямке, доверху наполненной резаной соломой, мякиной и навозом. Фасадная часть дома была наполовину замазана раствором и смотрелась достойно, вырисовывая каменную кладку. Вскоре этот дом обещал стать таким же, как и многие дома в этой местности.
Анвар покачал головой. «Господи, – подумал он, – и стоило этому человеку рисковать ради деревенского жилища, деревенского быта…»
В этом липком навозе, запах которого, казалось, дошел до чувственных ноздрей Анвара, Красин как в ловушке. Во всяком случае, до входной двери добежать он не успеет, был уверен египтянин.
Он вышел на простор, не скрывая оружия. Акхавани чуть задержался, поправляя под штаниной «кольт» 38-го калибра. И если Анвар шел прямо на хозяина дома, то Акхавани обходил его со спины.
Сергей смотрел на Анвара как на чудовище. Он не мог воскреснуть. Там, откуда он явился, произошла реакция отторжения. Но полковник быстро взял себя в руки. Единственный инструмент, которым он мог защититься, – лопата, прислоненная к сараю. Выбираясь из ямы с саманным раствором и делая шаг назад, он уже в этот миг был жалок перед двумя вооруженными автоматическим оружием людьми.
– Замри, – насмешливо бросил Анвар и потянул носом воздух: – Мне кажется, от тебя попахивает дерьмом.
– Поживешь среди дерьма – поневоле испачкаешься, – ответил Сергей.
До Анвара дошел двойной смысл фразы, и он покачал головой, словно говоря: «Не дерзи мне».
– Кто ты? – спросил он, стоя в двух шагах от Красина. В шаге позади полковника находился Акхавани.
– Близкий друг Хакима Рауха, – ответил Сергей, демонстрируя выдержку. – Я помог ему скрасить последние дни. Ему стало легче дышать. А еще говорят, что перед смертью не надышишься.
– Уже скоро тебе представится шанс узнать это. Акхавани, сделай так, чтобы он отвечал на вопросы побыстрее.