Зазвучала песня Леди Гаги, и толпа взорвалась восторженными криками.
– Это ведь не так важно, правда? – ответила она. – Главное – это то, о чем я тебе сказала вчера у меня дома. Я хочу начать с чистого листа. Чтобы мы стали сестрами, о которых всегда мечтали.
Стены кабинки бешено закружились перед глазами. У стойки бара шумела жадная до выпивки молодежь. Спенсер уставилась на Кортни, вглядываясь в ее маленькие розовые ручки, округлые ногти, длинную шею. Могла она быть Эли? Спенсер скрупулезно изучала девушку, как если бы пыталась отличить очень искусную подделку от дизайнерской сумки Fendi. Разница, как известно, в деталях.
И все же… это многое объясняло. Лишь только Кортни ступила на сцену во время пресс-конференции, у Спенсер возникло странное ощущение какого-то… фейка. Тайная близняшка посмотрела на них, узнавая. Она назвала Эмили Киллером. Она украсила свою комнату именно так, как это сделала бы Эли. Она в точности копировала Эли во всем, что не под силу лучшему имитатору – даже близнецу. Выходит, это та девушка, которая подружилась с ней во время благотворительного марафона. Заставила Спенсер почувствовать себя популярной, особенной.
Но тут она вспомнила зловещие фотографии, сделанные Билли во время их ночного девичника. Если бы только Эли позволила Спенсер открыть жалюзи, если бы не упрямилась, они бы увидели, кто там прячется. И не случилось бы того, что случилось.
– Мы были неразлучны целых два года. Почему ты так и не рассказала нам о своей сестре? – спросила Спенсер, приподнимая прилипшие к шее волосы. Казалось, толпа в зале стала еще гуще. Спенсер запаниковала, чувствуя себя в ловушке, как это было однажды, когда они с Мелиссой застряли в переполненном лифте универмага Saks в «черную пятницу».
Эли сдула со лба белокурую челку.
– Мои родители просили меня этого не делать. И к тому же… мне было стыдно. Я не хотела, чтобы вы, ребята, задавали всякие неудобные вопросы.
Спенсер фыркнула с усмешкой.
– Вроде тех, что обычно задавала нам ты?
Эли беспомощно смотрела на нее. Эмили втянула нижнюю губу. Музыка грохотала где-то в глубине зала.
– Ты знала все наши секреты, – продолжала Спенсер дрожащим голосом. Гнев нарастал в ней, как снежный ком, что катится с холма. – Ты использовала их как орудие власти над нами. И боялась, что, если мы узнаем твой секрет, ты лишишься своей власти. У тебя не останется никаких рычагов.
– Ты права, – признала Эли. – Думаю, в этом все дело. Простите меня.
– Почему ты не попыталась связаться с нами из больницы? – не унималась Спенсер, распаляясь все больше. – Мы были твоими лучшими подругами. Ты должна была хоть что-то нам сказать. Ты представляешь, что мы пережили после твоего исчезновения?
Эли беззвучно шевелила губами, пытаясь подобрать слова:
– Я…
Спенсер перебила ее:
– Ты хоть представляешь, как тяжело это было? – Слезы струились по ее лицу. Проходящая мимо парочка изумленно уставилась на нее и поспешила прочь.
– Мне тоже было нелегко! – возразила Эли, качая головой. – Я хотела рассказать вам, ребята, клянусь! Поначалу я не звонила вам, потому что не могла. Лишь через несколько месяцев мне позволили пользоваться телефоном, но к этому времени уже начался восьмой класс. Я подумала… ну, после того зла, что я вам причинила, вы все равно не захотите принять меня обратно. – Она упрямо смотрела в толпу. – И что вы, наверное, рады моему исчезновению.
– Это неправда, Эли, – тут же запротестовала Эмили, касаясь ее руки.
Эли отдернула руку.
– Да ладно. Хоть немного правды в этом есть, верно?
Спенсер уставилась в свой полупустой бокал с мартини. Это было правдой. После исчезновения Эли Спенсер действительно вздохнула с облегчением, избавившись от постоянных подколок и унижения. Но если бы Эли позвонила ей из больницы, Спенсер без оглядки бежала бы до самого Делавэра.
Все трое какое-то время молчали, наблюдая за публикой и кривляньями диджея. Рыжая девушка залезла на стол танцевать, и семеро парней окружили ее, словно стервятники. Бармен забрал с соседнего столика полную бутылку пива, а из туалета выскользнула светловолосая девушка с коротким каре. Спенсер выпрямилась. Неужели… Мелисса? Она сильно прищурилась, снова пытаясь отыскать знакомую фигурку, но девушка скрылась. В голове у Спенсер стучало, она чувствовала жар. Очевидно, глаза сыграли с ней злую шутку.
Спенсер тяжело вздохнула. Эли посмотрела на нее, и в ее взгляде сквозило выражение тревоги и беззащитности. Было видно, насколько велико ее желание получить прощение от Спенсер. Наконец Эли встала, подошла к ней и обняла. Спенсер слегка похлопала ее по спине.
– Возбуждает, – прошептал кто-то сзади. Девушки отстранились друг от друга и обернулись. Эмо Супер Марио, прислонившись к одной из колонн, наблюдал за ними с высоким бокалом пива в руках.
– Можно к вам присоединиться? – прогнусавил он.
Эмили смущенно хмыкнула. Эли хихикнула в ладошку. Они шаловливо переглянулись. Даже Спенсер знала, что за этим последует.
– Чур меня! – закричали все в один голос. Эмили и Эли залились истерическим хохотом. Спенсер тоже засмеялась – сначала неуверенно, потом сильнее, еще сильнее, пока от былой напряженности не осталось и следа.
Она сжала руки Эли и заключила ее в медвежьи объятия. Каким-то чудом, вопреки всему, она снова обрела подругу – и сестру.
14Хит сезона – месть
Следующим вечером, ровно в 5.38, Ханна, Кортни, Кейт, Наоми и Райли вышли из метро у здания Нью-Йоркской публичной библиотеки. Малолетние туристы в кроссовках на платформе фотографировались по очереди у каменных львов на ступеньках лестницы.
– Сюда, – авторитетно заявила Ханна, поворачивая налево, в сторону Брайант-парка. Над деревьями трепыхались тенты, напоминая Ханне белые шапки волн. Она щеголяла в очаровательном платье от DVF[15] с абстрактным цветочным принтом и подчеркнутой талией. Оно еще даже не появилось в продаже – когда Саша из Otter услышала, что Ханна собирается на показ, она откопала единственный образец этого платья и разрешила Ханне надеть его по такому случаю. Ханна дополнила платье пурпурными туфлями на платформе от DVF, которые купила осенью, и, чтобы завершить образ, все-таки не выдержала и схватила дизайнерскую сумку-мешок с металлическими заклепками, хотя почти не сомневалась в том, что превысила лимит своей кредитной карты.
Что и говорить, она затмила всех остальных – Наоми и Кейт надели платья от DVF из прошлой коллекции, а Райли так и вовсе откопала модель с запа́хом двухлетней давности, уже в катышках – ужас-ужас! Кортни вообще забила на DVF и предпочла шерстяное платье от Marc Jacobs с коричневыми ботильонами. Впрочем, она держалась так уверенно, что Ханне даже показалось, будто выглядит она более стильно. А что, если она в своем «total look»[16] выглядит так же неуклюже, как деревенщина в футболке с надписью «Я НЬЮ-ЙОРК»?
Ханна отмахнулась от этих мыслей. День складывался просто фантастически. За обедом Ханна сидела вместе с девочками, взахлеб обсуждая, кого из «селебрити» они могут увидеть сегодня на показе – Мадонну? Тейлор Момсен? Натали Портман? Потом они сели на скоростной поезд Amtrak Acela на станции «30-я улица» и час ехали до Нью-Йорка, потягивая шампанское, украденное Наоми у отца, и хихикая всякий раз, когда худющая, как рельса, чопорная бизнес-леди, сидевшая по соседству, бросала на них неодобрительные взгляды. Допустим, они не понимали, что едут в «тихом вагоне» поезда, где действуют более жесткие правила, чем в библиотеке роузвудской школы. Но тем и прикольнее.
Наоми ткнула Кортни в плечо, когда они спускались вниз по Сороковой улице.
– Надо бы сходить в тот ресторан, про который ты читала в Daily Candy[17], как думаешь?
– Обязательно, – сказала Кортни, обходя стороной вонючую тележку с хот-догами. – Но только если Ханна захочет. – Она незаметно улыбнулась Ханне. После того странного разговора об Айрис между Кортни и Ханной протянулась невидимая нить доверия.
Они свернули в парк. В этот вечер здесь толпилась модная тусовка, где один был стройнее, красивее и гламурнее другого. Напротив огромного рекламного знака Mercedes-Benz корреспондентка журнала Е! брала интервью у женщины, которая недавно была приглашенным судьей на шоу «Проект Подиум». Съемочная группа расположилась прямо у входа в павильон Дианы фон Фюрстенберг, фотографируя каждого гостя, проходящего по ковровой дорожке.
Наоми схватила Райли за руку.
– О боже, мы станем знаменитостями.
– Может, даже попадем в Teen Vogue! – размечталась Кейт. – Или на страницы светской хроники!
Ханна улыбалась так широко, что болели щеки. Она радостно подошла к координатору у входа в павильон – худощавому темнокожему мужчине с розовой помадой на губах. Камеры развернулись и сняли ее лицо крупным планом. Она попыталась сделать вид, будто не замечает их присутствия. Так вели себя знаменитые актрисы при встрече с папарацци.
– Добрый вечер, наши места забронированы на имя Марин, – с почти профессиональной непринужденностью произнесла Ханна, доставая пять билетов, которые накануне вечером аккуратно распечатала на тисненой бумаге. Она торжествующе улыбнулась Наоми и остальным, и они снисходительно усмехнулись в ответ.
Координатор изучил приглашения и ухмыльнулся.
– Ах, как мило. Кто-то умеет пользоваться фотошопом!
Ханна захлопала ресницами.
– Что, простите?
Он вернул ей приглашения.
– Дорогая, чтобы попасть в этот павильон, у вас должен быть черный ключ с логотипом DVF. Сто человек получили их месяц назад. А этими бумажками только подтереться.
У Ханны возникло такое чувство, будто парень пнул ее в селезенку своим серебряным ботинком на платформе.