– Я в аэропорту Филадельфии! – рявкнула ее мать на другом конце провода. – Увидимся через час.
– Что? – завопила Ханна, напугав Кроху, мирно спавшего в кроватке Burberry. – Зачем?
Мисс Марин попросила о переводе обратно в филадельфийский офис рекламного агентства.
– С тех пор как ты позвонила мне насчет этих билетов на дефиле, я себе места не нахожу, – объяснила она. – Я поговорила с твоим отцом. Почему ты не сказала мне, что он отправил тебя в психиатрическую клинику, Ханна?
Ханна растерялась. Не могла же она сообщить об этом по электронке или в двух словах на почтовой открытке «Привет из Роузвуда!». И вообще она думала, что маме и так уже все известно. Разве в Сингапуре не получают журнал People?
– Это совершенно недопустимо! – возмутилась мисс Марин. – О чем он только думал? Или, скорее, он вообще не думал. Теперь его волнует только эта женщина и ее дочь.
Ханна шмыгнула носом, и на линии возникли помехи. Мисс Марин сказала:
– Я возвращаюсь, но между нами все изменится. Больше никаких поблажек. Никакой самодеятельности. Необходимо установить комендантский час и границы поведения, и мы должны говорить обо всем, что происходит в твоей жизни. Скажем, если кто-то пытается запихнуть тебя в клинику. Или психованная подруга угрожает убить тебя. Идет?
Ком встал у нее в горле.
– Ладно. – Впервые в жизни мама сказала именно то, что Ханна хотела от нее услышать.
Потом все завертелось с бешеной скоростью. Было много споров, попыток торговаться, уговоров и слез – со стороны Кейт и Изабель, – но мама Ханны твердо стояла на своем. Она остается, Ханна остается, а Том, Изабель и Кейт должны уйти. В тот же уик-энд начались активные поиски дома, но Кейт, как и следовало ожидать, корчила из себя примадонну и браковала все предложенные объекты. Поскольку процесс покупки затягивался, они собирались временно переехать в таунхаус в Восточном Холлисе, самом неприглядном местечке с сомнительной репутацией, и продолжать поиски нового жилья.
Краем глаза Ханна уловила проблеск длинных светлых волос. Наоми, Райли и Кейт с важным видом зашли в кафе и устроились за столиком ближе к двери, смерив Ханну насмешливыми взглядами. «Лузер», – одними губами произнесла Наоми. «Стерва», – вторила ей Райли.
Не то чтобы Ханну это волновало. Вот уже больше месяца, как она лишилась королевского статуса, и ее самые страшные опасения не сбылись. К ней не вернулись лишние килограммы. На коже не проросли вулканические прыщи. Зубы не разъехались вкривь и вкось. На самом деле она потеряла пару килограммов, не испытывая потребности заедать переживания от того, что кто-то покусился на ее популярность. Ее кожа сияла, а волосы блестели. Парни из других школ по-прежнему пожирали ее глазами в Rive Gauche, и Саша из бутика Otter все так же придерживала для нее модные шмотки. Как бы глупо это ни звучало, но Ханна все чаще задумывалась о том, что не популярность делает ее по-настоящему красивой, а что-то другое, гораздо более глубокое и существенное. Может быть, она действительно необыкновенная Ханна Марин.
Звонок возвестил об окончании учебного дня, и все потянулись из классов. У Ханны сжалось сердце, когда она заметила высокого черноволосого парня, который шел один в сторону творческих мастерских. Майк.
Она смяла полупустой стаканчик с кофе, встала из-за стола и направилась к двери.
– Что, Психу пора к школьному психологу? – поддразнила Кейт, когда Ханна проходила мимо.
Майк остановился и наблюдал за Ханной. Его черные волосы спутались, на лице блуждала милая неуверенная улыбка. Прежде чем он смог сказать хоть слово, Ханна подошла к нему и поцеловала в губы. Она обвила его шею руками, и Майк ответил ей тем же. Где-то рядом раздались улюлюкающие возгласы.
Ханна и Майк оторвались друг от друга, тяжело дыша. Майк посмотрел ей в глаза.
– Э-э… привет!
– И тебе привет, – прошептала Ханна.
В тот же день, когда Ханна вернулась в Роузвуд из Поконо, она первым делом поехала к дому Монтгомери и умоляла Майка о прощении. К счастью, Майк простил Ханну за то, что она его бросила, хотя и добавил:
– Только тебе придется выполнить мое условие. Думаю, я заслуживаю пару сеансов стриптиза, а?
Она потянулась, чтобы снова поцеловать Майка, когда у него в кармане просигналил мобильник.
– Задержи эту мысль, – сказал он ей, прижимая телефон к уху и даже не здороваясь. – Хорошо, – произнес он пару раз. Когда он нажал отбой, его лицо побледнело.
– Что такое? – спросила Ханна.
Майк заглянул в кафе, выискивая глазами Арию.
– Это отец, – окликнул он сестру. – Мередит рожает.
33Ария Монтгомери, типичный роузвудский чудик
Ария уговорила подруг поехать с ней в Роузвудский мемориальный госпиталь, и вот теперь они впятером, вместе с Майком, сидели в приемной родильного отделения. Прошел уже целый час томительного ожидания, они пролистали всю подборку журналов Vogue, Glamour, Car & Driver, Good Housekeeping, скачали около ста приложений для айфона. Байрон отдувался в родильном зале, как и положено новоиспеченному папаше. Арии казалось странным видеть отца таким зацикленным на родах. Вероятно, когда на свет появились Ария и Майк, Байрон рухнул в обморок при виде крови и провел вечер под капельницей в палате реанимации, где ему поднимали давление.
Ария уставилась на невзрачную картину с пустынным пейзажем, висевшую на стене, и вздохнула.
– Ты в порядке? – спросила Эмили.
– Да, – ответила Ария. – Только вот задница затекла.
Эмили с тревогой посмотрела на подругу. Но при всей щекотливости ситуации Ария держалась спокойно и не дергалась. На следующий день, после того как Эли пыталась их убить, Арии позвонила мама. Элла рыдала, потрясенная тем, что могло случиться с ее дочерью.
Ария призналась, что заставило ее переехать к отцу и почему она не хотела мешать счастью Эллы с Ксавье. Элла воскликнула, задыхаясь от возмущения:
– С этим подонком! Ария, ты должна была сразу рассказать мне об этом.
Элла тотчас порвала с Ксавье, и отношения между Арией и ее матерью постепенно вернулись в привычное русло. Теперь Ария проводила половину времени у Эллы, половину – в доме Байрона и Мередит. Они даже обсудили предстоящее рождение малыша. Хотя Эллу это не очень-то радовало, она, казалось, смирилась и лишь заметила с грустью, что так уж устроена жизнь.
– Многое складывается далеко не так, как ты этого хочешь, – добавила она. Ария знала это не понаслышке. Если она что и усвоила из истории с Эли, так это то, что есть вещи, которые слишком хороши, чтобы быть правдой.
Как и сама Эли.
Байрон ворвался в комнату ожидания – в голубом хирургическом костюме, маске и смешной шапочке для душа.
– Девочка, – запыхавшись, произнес он.
Все вскочили.
– Мы можем ее увидеть? – спросила Ария, закидывая на плечо сумку из меха яка.
Байрон кивнул, и они последовали за ним по тихому коридору, пока не остановились у палаты с большим окном. Мередит полулежала на кровати. Ее длинные волосы спутались и прилипли к голове, но лицо ее светилось. Она держала на руках крошечный розовый сверток.
Ария подошла ближе и изумленно уставилась на маленькое существо. Глаза у девочки были маленькими щелочками, нос не больше пуговки, а на голову ей нацепили розовый чепчик. Тьфу. Ария уж точно связала бы что-то покруче.
– Хочешь подержать свою сестренку? – предложила Мередит.
Сестренку.
Ария неуверенно приблизилась. Мередит улыбнулась и передала Арии новорожденную малышку. Она ощутила тепло и запах талька.
– Какая красивая, – прошептала Ария. У нее за спиной Ханна издала счастливый вздох. Спенсер и Эмили заворковали. Майк выглядел ошарашенным.
– Как ты собираешься ее назвать? – спросила Ария.
– Мы еще не решили. – Мередит смущенно поджала губы. – Мы подумали, что тебе, наверное, захочется помочь нам с выбором имени.
– Правда? – ахнула Ария, растрогавшись. Мередит кивнула.
В дверь постучалась медсестра.
– Как у нас тут дела? – Ария передала ей ребенка, и медсестра прижала стетоскоп к крошечной грудке.
– Нам пора, – сказала Спенсер, обнимая Арию. Ханна и Эмили тоже кинулись к ней с объятиями. Когда-то, еще в шестом и седьмом классах, они часто устраивали такую куча-мала, особенно после грандиозного успеха. Конечно, этим групповым объятиям не хватало пятой девочки, но Ария решила не думать об Эли. Не хотелось портить момент.
После того как ее подруги скрылись за дверью – Майк за руку с Ханной, – Ария вернулась в комнату ожидания и плюхнулась на диван возле телевизора. Как и следовало ожидать, в новостях все бубнили о том, что тело Эли до сих пор не найдено под завалами дома в Поконо. Репортер брал интервью у сморщенной женщины из Канзаса, которая создала в Facebook группу поддержки версии о том, что Эли жива.
– Не кажется ли вам странным, что не нашли ни одного ее зуба или фрагмента костей? – фыркнула женщина, округлив безумные глаза. – Элисон жива. Попомните мои слова.
Ария щелкнула пультом, переключаясь на другой канал. Не может быть, чтобы Эли выжила. Она сгорела вместе с этим треклятым домом, и точка.
– Ария? – услышала она.
Ария подняла голову.
– О, – слабым голосом произнесла она, поднимаясь с дивана. Сердце отчаянно забилось. – П-привет.
Ноэль Кан стоял в дверях, одетый в потрепанную черную футболку и идеально сидящие джинсы. Ария даже на расстоянии улавливала запах его кожи, в котором смешивались ароматы мыла и специй. Они почти не разговаривали со Дня святого Валентина, и Ария уже смирилась с тем, что их отношения разрушены окончательно и бесповоротно.
Ноэль прошел в комнату и сел на неудобный стул.
– Майк написал мне про вашу сестренку. Поздравляю.
– Спасибо, – сказала Ария. Ей казалось, что мышцы затвердели, как глина после обжига.