Мимо прошла группа врачей в голубых костюмах, с болтающимися на груди стетоскопами. Ноэль ткнул пальцем в маленькую дырочку на коленке джинсов.
– Не знаю, имеет ли это значение, но я не целовал Кортни. Эли. Кем бы она ни была. Это она поцеловала меня.
Ария кивнула, чувствуя комок в горле. Как только Эли объяснила свои мотивы, стало предельно ясно, как все было на самом деле. Эли отчаянно искала способ заманить Арию в Поконо, но вовсе не для того, чтобы возобновить с ней дружбу. Она хотела собрать всех девушек вместе, чтобы покончить с ними одним махом.
– Я знаю, – ответила Ария, уставившись на ящик с игрушками в углу. Из него торчали затрепанные книжки с картинками, уродливые куклы с шерстяными волосами, разрозненные фигурки «Лего». – Прости, что так получилось. Я должна была доверять тебе.
– Я скучал по тебе, – тихо сказал Ноэль.
Ария осмелилась взглянуть на него.
– Я тоже по тебе скучала.
Ноэль медленно поднялся со стула и пересел к ней.
– Я хочу, чтоб ты знала: ты самый красивый и интересный человек из всех, кого я когда-либо встречал. Я всегда так думал о тебе, даже в седьмом классе.
– Ох, и врун. – Ария слегка улыбнулась.
– Я бы никогда не стал врать о таких вещах, – строго сказал Ноэль.
А потом наклонился и поцеловал ее.
34Далеко не идеальная и красивая жизнь Спенсер Хастингс
Эндрю Кэмпбелл заехал за Спенсер в госпиталь на своем «Мини Купере» и отвез ее домой. Новостное радио KYW передавало все те же сообщения – полиция до сих пор не нашла никаких останков Эли.
Спенсер прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза.
Эндрю подъехал к дому Спенсер и припарковался у тротуара.
– Ты в порядке?
– Еще минутку, – пробормотала Спенсер.
На первый взгляд ее улица производила впечатление респектабельной и живописной – дома сплошь грандиозные и поражающие воображение, ухоженные дворы огорожены аккуратными заборчиками, подъездные дорожки вымощены песчаником или кирпичом. Но если присмотреться, бросались в глаза изъяны и несовершенства, тем более очевидные для Спенсер. Дом Кавано после смерти Дженны стоял темный, с табличкой «ПРОДАЕТСЯ» на лужайке. От дуба с домиком Тоби остался лишь гнилой пень. Канаву, где нашли тело Дженны, заполняла густая черная грязь. Мемориал Дженны у обочины так разросся, что прихватил часть соседского тротуара и двора. А вот мемориал Эли уже разобрали. Спенсер понятия не имела, куда делись фотографии, плюшевые игрушки и свечи – все исчезло в одночасье. Никто больше не хотел чтить память Элисон ДиЛаурентис. Отныне она перестала быть роузвудской достопримечательностью – безупречной, красивой, любимой.
Спенсер устремила взгляд на огромный особняк в викторианском стиле на углу тупика. «Ты ведь Спенсер, верно?» – обратилась к ней Эли, когда они прокрались во двор дома ДиЛаурентисов, чтобы украсть кусок флага для «Капсулы времени». Она тогда подумала, что Эли притворяется, будто не знает, кто такая Спенсер… но Эли действительно не знала. Ей пришлось спешно изучать жизнь Эли.
Спенсер могла разглядеть и развалившийся амбар на заднем дворе своего дома, навсегда уничтоженный пожаром, который устроила Эли. «Я пыталась сжечь вас. Я пыталась упечь вас за решетку. И все это привело к самому важному моменту, который наступает сейчас». В ночь исчезновения Эли, когда Спенсер и Эли сцепились в жестоком споре, та Эли, которую она знала, пулей выскочила из амбара, вероятно, торопясь на встречу с Йеном. Настоящая Эли, чья жизнь оказалась украденной, уже поджидала ее.
«Я видел двух блондинок в лесу», – сказал Йен на крыльце дома Спенсер накануне судебного процесса. Спенсер тоже видела две белокурые головы. Поначалу она решила, что это Йен или, может быть, Джейсон и Билли, но, как выяснилось, это были сестры-близнецы. Конечно, настоящая Эли знала, когда яму зальют бетоном – скорее всего, подслушала разговор родителей, когда они забирали ее из клиники в тот уик-энд. Она знала, насколько глубока эта яма и с каким усилием нужно толкнуть сестру, чтобы ее убить. Эли, наверное, думала, что после того, как дело будет сделано, она вернется домой и вернет себе прежнюю жизнь. Только этого не произошло.
Спенсер все еще снились кошмары о последних мгновениях в Поконо перед взрывом, когда дом вспыхнул ярким пламенем. Вот Эли и Эмили схватились возле двери. А в следующее мгновение белый огненный шар заполнил все пространство дома… и Эли пропала. Может, взрывной волной ее унесло в соседнюю комнату? И не наткнулись ли они впопыхах на ее труп, когда спасались бегством? Спенсер видела по телевизору чудиков, которые теоретизировали насчет того, что Эли жива.
– Это же очевидно, – рассуждал какой-то нечесаный чувак в интервью с Ларри Кингом на прошлой неделе. – Родители ДиЛаурентис исчезли. Ясное дело, они встретились с дочерью и теперь скрываются в другой стране.
Но Спенсер не верила в это. Эли погребена вместе с домом, телом Йена и своим зловещим письмом. Finis. Finito. Конец.
Спенсер повернулась к Эндрю, испуская давно сдерживаемый вздох.
– Все это так… печально. – Она обвела рукой окрестности. – Когда-то мне нравилось здесь жить. Место казалось идеальным. Но теперь все… разрушено. Слишком много страшных воспоминаний.
– В наших силах сделать так, чтобы хорошие воспоминания перевесили плохие, – заверил ее Эндрю. Но Спенсер сомневалась, что это возможно.
По стеклу постучали, и Спенсер вздрогнула. В окошко заглядывала Мелисса.
– Привет, Спенс. Можешь зайти домой?
Судя по выражению ее лица, дома что-то случилось, и в животе у Спенсер разлилось беспокойство. Эндрю наклонился и поцеловал Спенсер в лоб.
– Позвони мне потом.
Спенсер последовала за Мелиссой, любуясь нарядом сестры – мягким красным кашемировым пуловером с V-образным вырезом и черными джинсами «скинни». Она помогла Мелиссе выбрать их в бутике Otter – Мелисса прислушалась к Спенсер, когда та сказала, что Мелисса одевается как клон матери. Пережитый сестрами кошмар обернулся хотя бы одной приятной неожиданностью – Спенсер и Мелисса наконец-то по-настоящему ладили. Глупое соперничество кануло в прошлое. Как и ядовитые реплики. Спасение из огня – и избавление от сводной сестры – позволило смотреть на вещи в перспективе. Во всяком случае, пока.
В доме уютно пахло чем-то вроде томатного соуса с чесноком. Впервые за два месяца в гостиной царил безукоризненный порядок, сияли надраенные воском полы, и картины маслом в холлах висели ровными рядами. Спенсер заглянула в столовую и обомлела, увидев накрытый стол. Минеральная вода Perrier сверкала в бокалах. Бутылка вина проветривалась в декантере на барной тележке.
– Что происходит? – растерянно пробормотала Спенсер. Весьма сомнительно, что ее мама собиралась принимать гостей.
– Спенс?
Мистер Хастингс появился в дверях кухни – в сером офисном костюме. Спенсер почти не виделась с отцом с того самого вечера, когда разоблачила его роман. К ее огромному удивлению, у него за спиной нарисовалась миссис Хастингс – с усталой, но довольной улыбкой на лице.
– Ужин готов, – прощебетала она, снимая прихватку с правой руки.
– Х-хорошо, – запинаясь, пробормотала Спенсер. Она прошла в столовую, не сводя глаз с родителей. Они что, всерьез намерены делать вид, будто ничего не произошло? Неужели они хотят «замять» этот скандал? И хочет ли этого Спенсер?
Мистер Хастингс налил Спенсер вина на донышке, а Мелиссе – полноценный бокал. Он суетился вокруг матери, подносил блюда, ложки, корзинку с чесночным хлебом. Спенсер и Мелисса обменялись беспокойным взглядом. Отец никогда не помогал накрывать ужин и обычно восседал за столом, как король. Всегда хлопотала одна миссис Хастингс.
Все расселись по местам – родители Спенсер по оба конца стола, а между ними Спенсер и Мелисса. В комнате стало очень тихо. Пар поднимался из миски с пастой «путтанеска». Запахи чеснока и пряного вина щекотали ноздри Спенсер. Члены семьи поглядывали друг на друга, как вынужденные попутчики в самолете. Наконец мистер Хастингс откашлялся.
– Хотите сыграть в «Звезду»? – предложил он.
У Спенсер отвисла челюсть. Мелисса тоже оторопела. Миссис Хастингс устало хохотнула.
– Он шутит, девочки.
Мистер Хастингс оперся ладонями о столешницу.
– Этот разговор назрел давно. – Он сделал паузу, чтобы глотнуть вина. – Мне нужно сказать вам, что я никогда не хотел причинить боль никому из вас. Но я это сделал. Ничего уже не изменить, и я не собираюсь просить вас о прощении. Но я хочу, чтобы вы знали: что бы ни случилось, я всегда буду рядом для каждой из вас. Возможно, нам уже не удастся вернуться к тому, что было прежде, но, пожалуйста, знайте, что каждый день я корю себя за совершенную ошибку. Я чувствую себя ужасно с тех пор, как это произошло. Невыносимо думать о том, что кто-то, связанный с нами родственными узами, едва не лишил вас жизни. Я бы никогда не простил себе, если бы с вами что-то случилось. – Он слегка шмыгнул носом.
Спенсер возила вилкой по столу, не зная, что сказать. Она всегда нервничала и испытывала неловкость, когда отец становился чересчур эмоциональным – а сегодня он впервые намекнул на то, что является настоящим отцом Эли. Спенсер хотела сказать отцу, что все в порядке – она простила его и лучше бы обо всем забыть. Но в глубине души знала, что это ложь.
– И что же будет дальше? – робко спросила Мелисса, теребя салфетку возле тарелки.
Миссис Хастингс глотнула газированной воды.
– Мы еще думаем, просто пытаемся понять, что произошло.
– Вы снова вместе? – ляпнула Спенсер.
– Пока нет, – объяснила миссис Хастингс. – Ваш отец снимает таунхаус в пригороде. Посмотрим, как все пойдет.
– Мы решили не торопить события, двигаться мелкими шажками, день за днем, – сказал мистер Хастингс, закатывая рукава рубашки. – Можно устраивать такие семейные ужины хотя бы раз в неделю. Общаться, вместе выходить куда-то. Что ж… давайте начнем. – Он потянулся через стол, схватил ломтик чесночного хлеба и откусил с громким хрустом.