1. Красно-коричневые вожди как маги
Сам характер коммуно-фашистского вождизма, мистический культ живых людей, восторженное, не знающее границ преклонение перед ними есть возврат к доцивилизованной религии, ко временам магии, к тем, казалось бы, истлевшим годам, когда еще не было веры в богов или она только-только формировалась. Вот почему вождизм фашизма и коммунизма следует рассматривать как один из важных признаков возвращения коллективного бессознательного. Верховные идолы обладают всеми чертами архетипа Отца — мудрого, всезнающего, справедливого, защищающего. Он требует жертв, много жертв, и ему их приносят, но это не подрывает веру в него, напротив, возносит его еще выше, с верой в его неисчерпаемую мудрость и возможность защиты. Его имя, привычки, манера держаться и одеваться, отдельные видимые черты характера бессознательно начинают оцениваться как имеющие магические свойства. Подражая ему в одежде или давая его имя своему сыну, родители надеются, что они и их дети приобретут непостижимые их простому уму чудесные свойства, или, во всяком случае, приобщатся к ним. Рядом с благоговением перед Отцом стелется страх, управлявший человеком еще в первобытные времена, еще до того, как он научился отделять добро от зла и вообще находился по ту сторону нравственности, задолго до того, как появились первые идеи прощения и милосердия. Но страх самым парадоксальным образом укрепляет силу и авторитет Отца, а коллективное бессознательное порождает разрушительные потоки массовой истерии и мании. Создается невероятный мир как плод больной фантазии, ставшей реальностью, мир, в котором гибнут извечные ценности и интеллект капитулирует перед низменными инстинктами, мир, который погружается во тьму первичного хаоса.
В бесчисленных речах, статьях, рассказах, романах, стихах, песнях, лозунгах, портретах, символах и т. д., посвященных Ленину, Гитлеру, Сталину, Мао Цзэдуну и другим тоталитарным вождям, высказано не просто восхищение ими и преклонение перед ними, но и безусловное признание в них магов.
То есть существ, обладающих необычными, из ряда вон выходящими способностями, могущих сделать то, что не под силу простым смертным, в первую очередь — повернуть ход истории, подчинить ее своей воле. Признание магических качеств вождя очень ярко проявилось в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., особенно в первый, катастрофический период. Тогда, в условиях всеобщего крушения и хаоса, безоглядная и нерассуждающая вера в Сталина стала острейшей потребностью людей. Она помогла остановить бегущих с фронта солдат, пресечь панику, организовать оборону, вселить веру в конечную победу, вдохновить на героические поступки. Поэтому отношение к Сталину как к магу в данном случае имело положительные последствия. Как, впрочем, и вера в Гитлера в той же войне и до нее, если иметь в виду, конечно, германские интересы. Однако всего этого не понадобилось бы, если бы СССР перед войной не проявил свирепой агрессивности, если бы у нас был демократический строй и не было социально и политически слепого и задавленного населения, если бы, главное, не были допущены трагические, непростительные ошибки в подготовке страны к войне. Одним словом, примитивная вера в магические качества Сталина в годы войны была логическим продолжением его культа до войны, но имела другие последствия. Заметим, что во Франции и в Великобритании, например, для организации отпора гитлеровской агрессии вовсе не понадобились те меры, которые оказались необходимыми в СССР, в частности, оказался не нужен магический идол и его тотальный террор.
Признание магических свойств Сталина и Гитлера далеко не всегда делалось открыто, во всяком случае, прямо об этом говорилось относительно редко. Да и сама эта мысль четко и осознанно вряд ли многим приходила в голову. Тем не менее об их необыкновенных способностях убежденно говорили не только не умеющие аналитически мыслить обыватели, не только ближайшие соратники и придворные льстецы, но и вполне уважаемые и вроде бы талантливые писатели, военачальники, ученые, общественные и политические деятели, в том числе и зарубежных стран.
"Кто признает меня, тот призван", — говорил живой человек Гитлер, и в этих словах явственно звучит неистребимая вера в свое магическое могущество, в свои необыкновенные силы и способности. Тот, кто признает его, получает особое знание и предназначение, но уже не принадлежит себе, он призван для совершения "великих" дел, однако не нужно думать, что человек всегда вынужден подчиняться власти, ломая себя. Нет, если он верит во власть и в вождя, эта вера дарует ему огромную уверенность в себе.
Еще большей фанатической верой в собственное могущество насыщены следующие слова Гитлера, сказанные им вскоре после захвата Польши в 1939 г.: "Решающий фактор в этой борьбе — я сам! Никто не может заменить меня! Я верю в силу своего интеллекта. Никто и никогда не достигал того, чего достиг я! Хоть мир и ненавидит нас теперь, но я веду немецкий народ к вершине. Судьба Рейха зависит только от меня. Я же буду действовать соответствующим образом. Я не остановлюсь ни перед чем. Я уничтожу каждого, кто будет противостоять мне!"*(55)
Искреннюю, почти фанатическую преданность германскому фюреру и веру в него всегда проявлял Геббельс. Его дневники полны безграничной любви и нежности к патрону, фанатической веры в его личность и в его дело. Разве это не магическое верование, когда Геббельс, чествуя Гитлера в день его 53-летия, сказал: "Когда фюрер говорит, то это действует как богослужение". А 4 апреля 1945 г., накануне полного краха, верный Геббельс написал в своем дневнике: "Положение таково, что духовный кризис, переживаемый в настоящее время народом, может быть преодолен с помощью слова фюрера". Веру во всесилие слова точнее не выразишь.
Геббельс до конца остался с вождем; вместе с женой Магдой, как и Гитлер, покончил жизнь самоубийством, предварительно умертвив и своих шестерых детей, что можно расценивать как жертву на алтарь все того же идола. Вот что писал Геббельс перед смертью своему пасынку Харальду Квандту: "Гордись тем, что принадлежишь к семье, которая и в несчастье до последнего момента осталась верной фюреру и его чистому, светлому делу".
А в дополнение к завещанию Гитлера 29 апреля 1945 г. Геббельс заявил о "непоколебимом решении не покидать имперскую столицу даже в случае падения и лучше кончить подле фюрера жизнь, которая для меня лично не имеет больше никакой ценности. Если я не смогу употребить ее, служа фюреру и оставаясь подле него".
Не только психологический раб Геббельс безмерно верил в великого мага и мессию Гитлера. Так же относились к нему невротик Гесс, о котором не без оснований говорят, что он страдал шизофренией, фотограф-порнограф Штрейхер и многие другие приближенные этого нацистского пророка, и вообще миллионы людей. Гесс, например, говорил: "С гордостью мы видим, что есть человек, который находится за пределами критики. Это — фюрер. Все мы чувствуем и осознаем: он всегда прав и всегда будет прав. Наш национал-социализм зиждется на полной лояльности и молчаливом исполнении его приказов. Мы верим, что фюрер повинуется высшему зову, требующему изменения германской истории".
Штрейхер, описывая выступления своего идола на митинге, утверждал: "Каждый чувствовал: этот человек говорит по зову божьему, как посланец небес". В "посланца небес" многие поверили сразу, еще в 1923 г. английский мистик и оккультист Хьюстон Чемберлен, зять Рихарда Вагнера и один из теоретиков нацизма, после встречи с ним писал: "Вам предстоят великие свершения… Моя вера в германизм нисколько не пошатнулась, хотя, должен признаться, мои надежды пребывали в упадочном состоянии. В один момент вы сумели изменить мое душевное состояние. Тот факт, что в нужное время Германия произвела на свет Гитлера, доказывает ее жизнеспособность".
Для Д.Х. Бреннана — автора книги "Черная магия Адольфа Гитлера", посвященной фашистскому главарю, — несомненно, что фюрер владел магическим искусством, умел контролировать "тонкие энергии на высоком уровне" (?!) и пользовался оккультными тайнами. При этом автор пишет о подобных вещах как о вполне понятной и всем известной материи, не требующей в силу своей очевидности доказательств. Исключительная вольность обращения с фактами и их мистическое освещение приводят упомянутого автора к полному абсурду. Например, почему Гитлер отказывался посещать разбомбленные города и читать отчеты, рисовавшие картину, противоположную той, которую он желал создать? Каждому нормальному человеку ясно, что подобное желание диктовалось полным нежеланием получить тяжкую психотравму из-за абсолютной катастрофы того, что хотел создать этот первобытный вождь.
Бреннан же считает: фюрер, уединившись от всех, был занят типичной магической операцией, организуя свое окружение, с тем чтобы оно помогало ему визуализировать настолько ясно, насколько можно, ситуацию, которую он хотел создать. Но даже железного сжатия его опытной воли, даже психологического сгущения ситуации для визуализации победы было недостаточно, чтобы преодолеть колоссальную инерцию противоположной реальности, которая окружала его со всех сторон.
"Противоположная реальность", надо понимать, — это войска союзников, которые на всех фронтах наносили немцам тяжкие поражения. Что касается "сгущения ситуации", то, очевидно, это какое-то еще неведомое психологическое оружие или неизвестный способ ведения войны.
Неизменно верил в свои магические способности и мессианское назначение Муссолини, который всячески поощрял создание своего культа и мифологизацию фашизма. Еще в 1922 г. он писал, что "сейчас время мифов и только миф может дать силу и энергию народу, кующему свою судьбу". После его прихода к власти особое внимание уделялось мифу о могуществе и всесилии вождя. В 1924 г., после того как Муссолини наблюдал за извержением вулкана Этна, официальные газеты поместили сообщение, будто поток огненной лавы и пепла остановился под сверкающим взором дуче. Когда этот бред показали вождю, он нисколько не удивился, как будто все это действительно могло случиться.