авнение!»
Любил человек свою работу, делал ее добросовестно, вкладывал в нее душу. От этого и был на хорошем счету. Но получал немного, а стресс зачастую снимал в сельской местности, надираясь до чертиков. И мое шато ему очень нравилось для этих целей. Лишних глаз нет, никто вопросов не задает, лишнего не болтает. Хозяин – хороший человек. На этой почве у меня с ним установились доверительные отношения. Преданный службист, сам того не ведая, рассказывал о методах работы полиции. Его, как преданного делу, с незапятнанной репутацией, часто привлекали к операциям контрразведки. Он прекрасно знал преступный мир, вместе с тем обладал живым аналитическим умом, которому периодически требовалась перезагрузка. И он любил показывать перед деревенщиной в моем лице, какая важная персона перед ним.
Вычленяемая информация из его словесного потока носила не только общий характер, но и прикладной. Так, например, удалось узнать по косвенным признакам, что проводились активные контрразведывательные мероприятия вокруг нашего посольства, с целью дискредитации на международном уровне. Второй советник заинтересовал их. Планировалось сфабриковать его связь с террористической организацией во Франции. Ситуация была локализована.
Так что со слов парижского полицейского мне было известно обо всех новейших способах слежки и проведения операций французской контрразведки, которые являлись кураторами своих коллег из Бельгии, благо что языковой барьер отсутствовал.
Активность вокруг минимальна. Вроде не упустил ничего. Периодически заходил на сайт, куда стекалась информация с явочной квартиры. Датчик посещений обнулен, таковым и остался. Камеры также не фиксировали ничего.
Прогулочным шагом я неспешно приблизился к группе туристов, они шумно следовали в квартал «красных фонарей». Экзотика. Одним глазком взглянуть на запретное. Они крутили головами. Им все интересно. Согласитесь, идти одному и крутить головой, конечно, понятно, что турист, но привлечешь к себе внимание. А группа туристов привлекает внимание лишь торговцев и владельцев питейных заведений. Остальные граждане стараются удалиться от этой шумной компании.
Вот и я крутил головой, делая то удивленное, то восхищенное лицо, как у всех в группе. На меня уже перестали обращать внимание, сошел за своего. А с группой безопаснее, тем более в таком криминальном районе, где проститутки и бандиты.
Только я осматривал окрестности не в целях изучения архитектуры и изучения предложений греховных удовольствий, а только лишь с целью выявления слежки. Не выявил.
На повороте технично отделился от ватаги туристов и двинулся в сторону места встречи.
Тихо. У подъезда никого. Входная дверь под электрическим замком, поднялся на третий этаж. Тоже никого. За соседскими дверьми кипела жизнь. Повседневные звуки обыденной жизни.
Вошел в квартиру. До встречи оставалось двадцать минут. Я поставил чайник, включил планшет, полюбовался на себя, прошел комнаты, проверяя работоспособность камер. Все исправно. Стер запись, отключил их. Ни к чему мне записывать встречу с источником.
Не приближаясь к окну, осмотрел двор, нет ли суеты. Жильцы возвращаются с работы. Усталые. Кто с покупками, кто налегке. Ребятишки вприпрыжку скачут рядом, рассказывая родителям о своих успехах или неудачах в детском саду.
На окне установлен датчик фиксации лазерного излучения. На случай, если будет вестись запись с помощью лазерного микрофона, луч направляется из передатчика, отражается от наружного стекла, искаженный вибрацией голоса из комнаты, и передается на приемник. Далеко от объекта заинтересованности. Тот расслаблен, считает, что за ним нет наблюдения. Поэтому и нужен такой датчик. Ничего сложного нет.
Я заварил чай, классический английский. С наслаждением глотнул его, отламывая кусочек темного шоколада с острым перцем. Хорошо!
Вдруг нервы в комок. Идет агент. Кто он сейчас? Со мной, против меня, сам за себя?
Я поднялся, стал наблюдать.
Ровно за три минуты до назначенного времени подполковник вошел во двор, закурил, посматривая на часы. Затушил окурок, бросил в урну, подошел к входной двери, нажал на кнопку вызова.
Не спрашивая, я нажал кнопку на панели домофона, открывающую электрический замок на входной двери, а сам отошел в глубину квартиры и встал напротив входа. Если и была группа захвата, то она бы спустилась с верхнего этажа. Но зачем меня сейчас брать в плен? Тамм мне еще ничего не передал. А встреча у нас для знакомства с девицей легкого поведения, она в соседней квартире на площадке сейчас прихорашивается, готовится к встрече клиента. Не более того. А какие у нас отношения – никого волновать не должно. У нас же свободная страна!
Тамм легко, почти беззвучно поднялся по лестнице. Я слушал. Эту лестницу я знал наизусть. На последнем лестничном марше, на третьей ступеньке, есть выбоина. Те, кто не знает, впервые поднимаясь, спотыкаются о нее. Нет. Тамм легко проскочил. Значит, поднимался ближе к стене. Привычка людей, кто воевал, быть подальше от простреливаемого пространства, чтобы спина была прикрыта надежной защитой. Не потерял, значит, подполковник навыки. И настороже. Тоже боится.
Он толкнул дверь. Я стоял, фигура расслаблена, руки на виду, улыбаюсь самой искренней, обаятельной улыбкой. Агент должен чувствовать себя в безопасности, видеть во мне товарища, а не угрозу. Я же не спецназовец, да и старше Тамма, так что физическое преимущество на его стороне.
Вошедший закрыл за собой дверь, даже цепочку накинул. Благоразумная предосторожность. Значит, сам опасается проникновения извне.
Я сделал шаг навстречу и протянул ему руку:
– Здравствуйте!
Он тоже пошел навстречу, поздоровался, пытаясь заглянуть мне за спину, не прячется ли кто в комнате.
– Идемте, я проведу небольшую экскурсию по моему скромному убежищу, заодно вы расскажете, как добирались, – спокойно проговорил я и пошел вперед, показывая ему спину. – Вот зал. Большой шкаф, если вам нужно переодеться в более удобную одежду, – распахнул я створки шкафа, в котором могли спрятаться два взрослых человека. Но там не было ничего, кроме одежды на вешалках. – Как добрались?
– Нормально, – пожал плечами Тамм. – Без суеты. «Хвоста» не было, если вас это интересует, – поспешно добавил он.
– Это хорошо, – тепло улыбнулся я. – А как вы это установили?
– Просто. Я несколько раз, после выхода из дома, заходил в разные кафе, причем делал это быстро, неожиданно, так что, если кто следил, должен был зайти сразу за мной. Потом проходил в глубину зала, выпивал кружку пива. У входа и окон все забито туристами и любителями красивых пейзажей.
– Очень разумно, – кивнул я. – Ваша личная безопасность превыше всего. Все остальное вторично.
Мы зашли в спальню. Двуспальная кровать на ножках, было видно, что под ней нет никого, комод для постельного белья, там тоже не спрятаться. Рядом совмещенный санузел. Я включил свет, открыл дверь:
– Мойте руки. Вы будете чай или кофе?
Роберт на полсекунды задумался и ответил:
– Если есть хороший черный чай, то давайте чай. Если нет, то кофе.
– Есть отменный классический английский чай. Думаю, что вам он понравится.
Я поставил чайник, заварил чай, слив старую заварку в раковину на кухне.
Вошел Тамм. Он ополоснул лицо и пригладил волосы. Было заметно, что Роберт уже успокоился. Он сел, затем достал из внутреннего кармана какие-то бумаги и положил на стол:
– Вот. То, что вы просили.
Я через плечо бросил взгляд на стол. Листов десять, исписанных ручкой. Весьма продуктивно.
– Очень хорошо. Спасибо. Об этом чуть позже. Расскажите, почему вы меня вызвали на встречу по неотложному каналу связи?
Тамм сделал глоток из чашки, чуть поморщился – чай горячий, и произнес:
– Понимаете, у меня утром состоялся разговор с немцем.
– С каким?
– С Томасом Брауном. Я вам говорил. Специалист по управлению хаосом, шахматист. Меня вызвали в отдел анализа и планирования специальных операций. Вход в этот отдел по специальным пропускам. Я там не был ни разу. Не мое – не надо проявлять инициативу. Еще в российской армии меня научили, что инициатива всегда доставляет массу хлопот инициатору. А тут звонок по служебному телефону, приглашают. Прибыл. На входе дополнительный контроль. Личный досмотр через металлодетектор и изъятие в камеру хранения всех радиоизлучающих и записывающих устройств. Карты памяти, телефоны, диктофоны, все! Даже перочинный нож отобрали, и ремень из брюк пришлось доставать. Правда, потом вернули. Меня отвели в комнату. Там был этот… немец. – В голосе его проскользнуло легкое презрение. – Браун. Я понял, что это его кабинет.
– Постарайтесь подробно описать кабинет, – попросил я.
– Кабинет как кабинет. Видно, что он там один. В нашем крыле в таком трое работают. Рабочий стол с компьютером, на столе много бумаг. Ворохом. Но он в этой кипе прекрасно разбирается, знает, где что лежит. Много книг.
– Каких? Можете вспомнить?
– Много по географии. Смешно то, что я увидел том произведений Ленина.
– А номер тома?
– 26. Я тогда еще посмеялся. Сказал, что учился в военном училище, там было полное собрание сочинений Ленина. Никто не читал, и Советского Союза уже не было, а тома стояли. Команды выбросить не было. – Тамм улыбнулся. – Но Браун мне очень серьезно ответил:
– Социалистическая система сумела сделать все, чтобы изучали труды Ленина из-под палки. Если бы они прививали любовь к вдумчивому познанию наследия Ленина, уверяю вас, мир был бы уже социалистический. Но, на наше счастье, влияние Запада, система потребления просочилась через «железный занавес» и разъела элиты. Они совершили переворот в 1991 году. Китай очень бережно относится к ленинским трудам. До сих пор штудируют, в том числе, чтобы не довести внутри своей страны до революционной ситуации. А ведь пару раз чуть не случилась. Мы старательно поддерживали оппортунистов… Что вы на меня так смотрите? Я использую термин Ленина, а не новомодные рассуждения о либерализме, оппозиции, демократах. В этих стенах, – обвел он ручкой кабинет, – нет никакой необходимости играть словами. Чем быстрее мы придем к общему пониманию, тем быстрее достигнем цели. И поэтому называть вещи своими именами – основа основ, тем более доверия. Ленин в 1915 году, когда шла Первая мировая война, вовсю рассуждал, и, заметьте, очень грамотно, о Соединенных Штатах Европы. Работа у него так и называется «О лозунге Соединенных Штатов Европы». Считал, что еще рано говорить о таком образовании, и описывал те предпосылки, которые могут способствовать объединению всех стран Европы. Гитлер попытался сделать это искусственно и потерпел неудачу. Недооценил Англию, хотя она постаралась выпестовать его. Члены королевской семьи очень лихо вскидывали руку в нацистском приветствии. Всем нравилась перспектива перекройки мира. Но Гитлер оказался глуп. Возомнил себя Богом. Забыл, кто его поставил и что он должен был сделать. Недоумок! Он стал враждовать с Британией, вместо того чтобы пригласить к пирогу. А сейчас почти все предпосылки, расписанные Лениным более ста лет назад, складываются точно на свои места. Только глупые, недалекие люди могут отрицать величие ума Ленина. – Браун задумался, а затем неожиданно предложил: – Сыграем партию в шахматы? Я проанализировал партию, что проиграл вам. И понял! Вы отв