Корень страха был в том состоянии, когда человек еще не родился, поэтому нужно привести его назад и сделать так, чтобы он пережил это, и тогда страх смерти исчезает. Зато может остаться страх перед страданием, но таким же образом можно присоединить страдание, так чтобы оно стало переносимым и стало союзником жизненного чувства. В то время считалось, что не следует полностью снимать боль, чтобы не вызывать у пациента зависимости от наркотиков. Это было так глупо, потому что никто не выходил из отделения живым.
Я вернулась обратно в детское отделение. У меня не было никакого образования, поэтому я подменяла то одного, то другого работника. Потом мне сказали, что для получения разрешения на работу в больнице нужно окончить курсы санитаров. Я хотела сразу уйти из больницы. Я не смогла научиться читать и писать во время обучения в начальной школе, но после этого занималась со специальным учителем и научилась худо-бедно понимать текст и относительно разборчиво писать, но выдержать почти трехмесячный курс лекций по теории было мне не по силам.
Заведующая нашим отделением разговаривала со мной и сказала, что она будет вести курсы, и что она очень хорошо знает, что я умею. Она считает, что я очень способная и могу «брать» как детей, так и родителей, и она хочет, чтобы я пошла на курсы. Она внесла меня в список и сказала, что для меня найдется место в больнице, если я передумаю. Это была самая ужасная мука в моей жизни. В тот день, когда должны были начаться курсы, я ходила взад и вперед по комнате, выходила из дома и на полпути поворачивала назад. Наконец, через два часа после начала занятий я стояла перед дверью аудитории. Начался перерыв, и заведующая отделением увидела меня, вышла и повела меня в аудиторию, показала, где мне сесть, и представила меня так естественно, что я тут же почувствовала себя на месте. Мы изучали анатомию, микробиологию, уход за больными и психологию. Я часто не успевала готовиться дома, но другие рассказывали мне, а преподаватели знали о моих проблемах и очень добросовестно объясняли мне материал.
К моему изумлению, я обнаружила, что мне легко учиться. Все, что я узнавала, просто откладывалось у меня в голове и выскакивало, когда меня спрашивали. К сожалению, этого не происходило на письменном экзамене, у меня не возникало никаких ассоциаций, и мозг не просыпался. На счастье, при дислексии можно было сдавать все экзамены устно, так что все образовалось. Я окончила курсы.
Это необычайно укрепило во мне веру в свои силы. В моей жизни открылось совершенно новое измерение. Учиться — то, о чем я даже не мечтала, стало возможным, совершенно неожиданно стало доступным для меня. Еще я обнаружила, что у людей бывают разные трудности в обучении. Раньше я даже не задумывалась ни о каких различиях между людьми. Теперь я поняла, что у меня хорошо получается объяснять, и люди понимают. Я делала это немного не так, как другие, но это работало.
Когда нужно было усвоить трудный материал, который к тому же был мудрено изложен, мой товарищ читал мне, а потом я объясняла всем просто и доступно. Благодаря этому наша группа получила самые высокие отметки на курсах.
У меня также развилась другая способность. На экзамене, когда я не знала, как отвечать на вопрос, я просила преподавателей сформулировать вопрос по-другому, и пока они обдумывали, как им яснее выразить свою мысль, я ловила какой-то импульс от преподавателя, и — хлоп! — я знала ответ. Иногда я отвечала слишком хорошо, так дословно, что преподаватель не верил своим ушам. Я научилась пользоваться этим только в крайнем случае, и так было всегда, чему бы я ни училась.
Во время работы в парикмахерской я научилась следить за своей внешностью, комбинировать цвета, смотреть на вещи, разбираться в разных стилях, в том, что нравится другим, что «внутри» и «снаружи». Я стала по-другому носить волосы, поменяла прическу и изменила цвет волос, стала носить другую, модную, одежду, у меня появился свой стиль. У меня все еще не было никакого чутья в том, что касается одежды, причесок, косметики и т. п., когда дело касалось меня самой, но у меня развилось чуткое восприятие того, что подходит моим клиенткам. Узнавая об их жизни, я могла дать им удовлетворительный ответ относительно того, что идет именно им.
Часто приходили люди и спрашивали совета по всем вопросам: цвет волос, оправа для очков, стиль одежды и т. п., и мне казалось ужасно интересным помогать им своими идеями. Я никогда не понимала, откуда они берутся у меня, но я знала, что все будет хорошо, и я была довольна этим, и они тоже оставались довольны.
Моя начальница, молодая красивая женщина с великолепными волосами натурального золотисто-рыжего цвета считала, что я выгляжу достаточно хорошо, чтобы исполнять роль Лусии (Лусия — девушка, которая играет главную роль в праздновании Дня Лусии, который приходится на 13 декабря и предшествует дню зимнего солнцестояния. Это праздник света, который проводится в память о Святой Лусии), и занесла меня в список. Я вошла в состав претенденток и благодаря этому получила совершенно новое представление о своей внешности. Больше ста девушек предстали перед жюри, и из их числа предстояло отобрать семь. Нужно было пройтись туда и сюда, и члены жюри рассматривали тебя. Постепенно тех, кого не отобрали, отправляли домой и говорили им, что если их выберут, их известят об этом в ближайшие дни, а нас, отобранных, отправляли в специальную комнату, и мы ждали, пока закончится просмотр. Модная фирма одела нас в одинаковые блузки и юбки, парикмахер сделал нам прически, фотограф сделал наши портреты, мы получили звезды с номерами и позировали с ними перед журналистом местной газеты.
Я ездила и выступала на всяких празднествах, с моей помощью люди собирали деньги на благотворительные цели, я превратилась в живую рекламу модной фирмы, фотоателье, ассоциации парикмахеров и т. п. Я поняла, что такое современная цивилизация, что значит быть частью современной жизни — стоять у магазина и быть любезной, приветствовать посетителей, продавать им лотерейные билеты. Мне нравилось это, я была на седьмом небе и чувствовала себя важной и значимой. Это было новое для меня — ощущать себя центром внимания, иметь значение, какой восторг!!!
После этого я поняла, что, в сущности, ценится только внешность, что другие смотрят на человека и оценивают его как способного или никуда не годного, красивого, очаровательного, приятного и т. д. Я стала пытаться выяснить, как человек понимает, к какому разряду отнести то, что он видит. У меня не было никакого внутреннего ощущения того, что красиво, а что безобразно, я спрашивала других и узнавала, что думают другие, я собирала все это вместе, чтобы знать, что думает большинство, тогда я могла бы с уверенностью знать, как держаться и выглядеть правильно.
Раньше мама диктовала мне, что мне делать с моей внешностью, у нее был отменный вкус, так что я не была хуже всех, она с большим драматизмом в голосе заявляла, как ей стыдно, или как я огорчаю ее, если я сама не могла сделать правильный выбор.
Вступить в этот вторичный мир было очень важно, чтобы стать, в каком-то смысле, настоящим человеком, а не просто попугаем. Проблема состоит в том, что человек легко становится жертвой этой внешней оценки, придает ей первостепенное значение и считает, что она имеет отношение к нашей личностной ценности. Мы полагаем, что это имеет отношение к удовлетворению наших потребностей, что можно получить внешнюю защищенность, которая каким-то удивительным образом избавит нас от внутренней борьбы, с которой мы все время пытаемся совладать, что безмятежность возможна. Это не так, единственное, что мы получаем в результате, — это уныние и недовольство собой.
Со временем я поняла, что часть проблем возникает из-за симбиоза. Я была твердо защищена от симбиоза с матерью. Она отвергала меня так безжалостно, я так пугалась, что проваливалась в пустоту. К сожалению, у меня была склонность к аутизму, и поэтому я не выходила из пустоты и кричала что есть мочи, меня почти невозможно было успокоить. Я оставалась в состоянии пустоты, где люди были только обстоятельствами, а не отношениями, в первые три года моей жизни.
С отцом было по-другому. Он смотрел на меня с любопытством, он играл со мной и стремился достичь контакта со мной, не потому, что у него была потребность в этом, а потому, что он считал это интересным и увлекательным, и он любил меня так же безусловно, как моего старшего брата.
Во многих случаях симбиоз возникает у людей по причине потребности взрослых в обладании или собственных неудовлетворенных потребностей. Такие люди обречены страдать от страха катастрофы при разлуке. Нашу цивилизацию отличает высокая приспособляемость — приспособляемость к разрушению, а не к общности. Это весьма изощренная модель того, как долг, стыд, совесть, нравственность и т. п. накладывают отпечаток на человеческую жизнь и отношение к себе.
Люди оценивают себя, делают выводы, что хорошо и что плохо, и это тяжким грузом ложится на их плечи. То, что хорошо, человек должен знать и исполнять, иначе он плохой человек и не имеет прав на существование. Если это плохой человек, он должен терзаться сознанием своей вины, его будут мучить стыд и угрызения совести и он тоже не может существовать. Так что трудно найти нишу, которая не была бы поражена этой обусловленностью.
Это порождает, в частности, анорексию, булимию и комплексы, связанные с собственным телом у девочек, а у мальчиков неспособность стать взрослыми, зрелыми мужчинами. Бодибилдинг и спортивная борьба заменяют внешние признаки мужественности. Вся молодежная культура строится на компенсации того, чего лишает людей симбиоз, того, что я называю автономностью, и многие продолжают оставаться юношами, разменяв шестой десяток.
Впоследствии я внимательно рассмотрела все варианты и создала собственный фундамент ценностей, который строится на том, что люди, в своей массе, должны чувствовать себя довольными и радостными. Каждый раз, когда появлялась новая тенденция или новая крайность, нужно было увидеть, как от этого меняются понятия людей, и приспособить к этому внутреннее видение. Я разработала две параллели: то, что я действительно думала, и то, что принято считать. Я комбинировала то и другое и проводила четкое различие между ними, так что тот, кто обращался ко мне за советом, мог выбрать, проявить ли ему мужество или предпочесть безопасность.