22
Со щенками он теряет счет времени. Они играют в нападения на него, пытаются поймать ветки, которые он перебирает в воздухе. Они кусают его руки своими крошечными зубками, и это почти щекотно. Он хватает их за головы и осторожно трясет, как будто его рука – это пасть чудовищного зверя, который охотится за ними. Он нежно дергает их за хвосты. Когда они скулят и лают, он тоже это делает. Они лижут ему руки. Все четверо щенков – самцы.
Он дает им имена: Джаггер, Уоттс, Ричардс и Вуд.
Щенки бегают по террариуму. Джаггер кусает Ричардса за хвост. Вуд кажется спящим, но внезапно встает, хватает ртом одну из веток и трясет ею в воздухе. Но Уоттс недоверчив, он обнюхивает этого человека в террариуме, затем играет вокруг него, обнюхивает его и лает, после чего неуклюжими движениями взбирается на его ноги. Он нападает на Уоттса, щенок немного плачет и щиплет его за руку, виляя хвостом. Затем Уоттс прыгает на Ричардса и Джаггера. Он нападает на других щенков, но они бегут за ним.
Он думает о своих собаках. Паглизе и Коко. Ему пришлось зарезать их, зная, подозревая, что вирус – это ложь, придуманная глобальными силами и узаконенная правительством и СМИ. Он думал бросить своих собак, чтобы избежать необходимости убивать их, но он боялся, что их будут пытать. Оставлять их у себя было бы гораздо хуже. Они все могли быть замучены. В те времена продавались инъекции, чтобы домашние животные не страдали. Они продавались везде, даже в супермаркете. Он похоронил Паглизе и Коко под самым большим деревом во дворе. Они втроем сидели под его тенью во второй половине дня, когда стояла сильная жара, а ему не нужно было работать на перерабатывающем заводе отца. Пока он потягивал пиво и читал, они были рядом с ним. Он брал с собой старый отцовский портативный радиоприемник и слушал программу, в которой исполнялся инструментальный джаз. Ему нравился ритуал, когда нужно было настроиться на станцию. Время от времени Паглизе вставал и гнался за птицей. Коко поднимала сонную голову и смотрела сначала на Паглизе, потом на него, что, по его мнению, означало: «Паглизе сошел с ума, сошел с ума. Но мы любим его таким, какой он есть, сумасшедшим», и он всегда гладил ее по голове, улыбался и тихо говорил: «Милая Тейлор, моя прекрасная Коко». Но когда приходил его отец, Коко была совсем другой собакой. Она не могла сдержать своего счастья. Что-то зажглось внутри нее, неработающий двигатель, и она начала прыгать, бегать, вилять хвостом, лаять. Когда она видела его, как бы далеко он ни находился, она бросалась в его сторону и прыгала на него. Он всегда встречал ее с улыбкой, обнимал, брал на руки. Коко по-разному виляла хвостом для своего отца, так она узнавала, что отец рядом. Она делала это только для человека, который нашел ее на обочине шоссе, свернувшуюся калачиком, грязную, несколько недель от роду, обезвоженную, на грани смерти. Его отец держал Коко рядом с собой двадцать четыре часа в сутки; он отнес ее на завод и ухаживал за ней, пока она не начала отвечать. Он считает, что убийство Коко было еще одной из причин психического расстройства его отца.
Внезапно четыре щенка затихают и навостряют уши. Он напрягается. Ни разу ему не пришло в голову очевидное. У щенков есть мать.
Он слышит рычание. По другую сторону стекла две собаки обнажают клыки. На реакцию у него уходит меньше секунды. В это мгновение он думает, что хотел бы умереть здесь, в этом террариуме, вместе с этими щенками. Тогда его тело хотя бы послужит пищей, а эти животные смогут прожить еще немного. Но тут перед ним встает образ отца в доме престарелых, и так быстро, что это происходит инстинктивно, он тащит себя к двери, через которую вошел. Он толкает дверь и запирает ее. Собаки уже на той стороне, лают, царапаются, пытаются проникнуть внутрь. Если он оставит дверь запертой и убежит через ту, что соединяется с соседним террариумом, щенки погибнут. Но если он откроет эту дверь со щенками внутри, у него не будет времени убежать до того, как собаки нападут. Дверь в соседний террариум закрыта. Он пытается открыть ее, но не может. Щенки скулят. Они сворачиваются калачиком, чтобы защититься. Он решает накрыть их своей рубашкой, хотя знает, что это не спасет их. Он ложится на пол перед дверью, через которую собирается уйти, и начинает бить по ней ногой. После нескольких ударов дверь поддается. Он дышит. Собаки лают и с большей силой бьют лапами по стеклу. Он убеждается, что дверь, ведущая в соседний террариум, полностью открыта, и знает, что сможет выбраться этим путем, потому что стекло разбито. Рычание усиливается. Ему кажется, что собак стало больше. Либо это так, либо те, что уже там, с каждой секундой становятся все более разъяренными.
Щенки, свернувшись калачиком, растерянно высовывают свои крошечные головки из-под его рубашки. Он берет камень среднего размера и прижимает его к запертой двери, через которую пытается проникнуть стая. Затем он отпирает ее. Он знает, что в конце концов собаки смогут ее открыть, хотя это будет непросто. Он находит другой камень, чуть побольше, и на четвереньках тащит его к соседнему террариуму. Он заклинивает дверь большим камнем, потому что его пинки разрушили защелку. Затем он уходит через разбитое стекло, осторожно, не прыгая и не издавая громких звуков. Когда он оказывается на первом этаже, он начинает бежать.
Он бежит, не останавливаясь и не оглядываясь. Небо затянуто темными тучами, но он не замечает этого. Только когда он видит машину, он слышит лай более отчетливо. Он слегка поворачивает голову и видит стаю собак, которая становится все ближе и ближе. Он бежит, как будто это последнее, что он собирается сделать на земле. За несколько секунд до того, как собаки настигают его, он оказывается в своей машине. Когда он переводит дух, он с грустью смотрит на них, потому что не может им помочь, потому что не может их накормить, помыть, позаботиться о них, обнять их. Он насчитал шесть собак. Они тощие, вероятно, недоедают. Он не боится, хотя знает, что они могут разорвать его на части, если он выйдет из машины. Он не может перестать смотреть на них. Прошло много времени с тех пор, как он видел животных. Альфа-самец, вожак стаи, - черный пес. Они вшестером окружают машину, лают, пачкают стекла белой пеной из своих рыл, бьют лапами по закрытым дверям. Он смотрит на клыки, голод, ярость. Они прекрасны, думает он. Он не хочет причинять им боль. Они следуют за ним, пока он не нажимает на педаль газа, и мысленно он прощается с Джаггером, Уоттсом, Ричардсом и Вудом.
23
Подъезжая к своему дому, он вспоминает, как Коко и Паглизе лаяли и бегали за машиной по грунтовой дороге, усаженной эвкалиптами. Именно Коко нашел Паглизе. Он плакал под деревом, где они теперь похоронены. Щенку было всего несколько месяцев, он был весь в блохах и клещах и недоедал. Коко приняла его, как родного. И хотя именно он избавил щенка от блох и клещей и кормил его, чтобы он набрался сил, Паглизе всегда считал Коко своей спасительницей. Если кто-то кричал на Коко или угрожал ей, Паглизе сходил с ума. Он был верным псом, который заботился обо всех, но Коко была его любимицей.
Небо затянуто черными тучами, но он их не замечает. Он выходит из машины и идет прямо к сараю. Самка там. Свернувшись калачиком, спит. Он должен помыть ее, это не может ждать. Он оглядывает сарай и думает, что надо бы прибраться в нем, создать пространство, в котором самке будет комфортнее.
Когда он уходит за ведром, чтобы помыть ее, начинается дождь. Только тогда он понимает, что приближается гроза, одна из тех летних гроз, которые одновременно пугают и прекрасны.
Он идет на кухню и чувствует сокрушительную усталость. Ему хочется сесть и выпить пива, но он не может больше откладывать уборку. Он берет ведро, кусок белого мыла и чистую тряпку. В ванной он безуспешно ищет старую расческу, пока в конце концов не находит ту, что оставила Сесилия, и берет ее. Он думает, что придется подключить шланг, но когда он снова оказывается на улице, дождь идет так сильно, что он промокает. Его рубашка с Джаггером, Уоттсом, Ричардсом и Вудом. Он снимает ботинки и носки. На нем только джинсы.
Босиком он идет к сараю. Он чувствует мокрую траву под ногами, ощущает запах влажной земли. Он видит Мопса, который лает на дождь. Видит собаку, как будто он был там, в этот момент. Сумасшедший Паглизе прыгает вокруг, пытается поймать капли, покрывается грязью, ищет одобрения Коко, которая всегда присматривала за ним с крыльца.
Осторожно, почти ласково, он выводит самку из сарая. Дождь пугает ее, и она пытается укрыться. Он успокаивает ее, гладит по голове и, как будто она может понять, говорит: «Не волнуйся, это всего лишь вода, она тебя отмоет». Он намыливает волосы самки, а она смотрит на него с ужасом. Чтобы успокоить ее, он усаживает ее в траву. Затем он встает на колени позади нее. Ее волосы, которые он неуклюже перебирает, наполняются белой мыльной жижей. Он идет медленно, не желая напугать ее. Женщина моргает и двигает головой, чтобы посмотреть на него под дождем, она извивается, дрожит.
Дождь падает с силой и начинает мыть ее. Он намыливает ей руки и трет их чистой тряпкой. Самка уже спокойнее, но смотрит на него с некоторым недоверием. Он намыливает ей спину, а затем медленно поднимает ее на ноги. Теперь он моет ее грудь, подмышки, живот. Усердно, как будто чистит ценный, но неодушевленный предмет. Он нервничает, как будто предмет может сломаться или ожить.
Тряпкой он стирает инициалы, удостоверяющие, что самка является чистым первым поколением. Их двадцать, по одному на каждый год ее пребывания в центре разведения.
Затем он переходит к ее лицу и рукой очищает прилипшую к нему грязь. Он замечает ее длинные ресницы и глаза неопределенного цвета. Возможно, они серые или зеленые. У нее несколько разбросанных веснушек.
Он приседает, чтобы вымыть ее ступни, икры, бедра. Даже несмотря на падающие капли дождя, он чувствует ее запах, дикий и свежий, запах жасмина. С гребнем в руке он усаживает ее обратно в траву. Затем он подходит к ней сзади и начинает расчесывать ее волосы. У нее прямые волосы, но они спутаны. Ему приходится расчесывать их осторожно, чтобы не поранить ее.