Беседа продолжалась минут сорок. Наконец, парень встал:
- Поздновато уже, Иван Павлович, я пойду. Пора и честь знать. Как-нибудь в субботу или в воскресенье загляну, посидим за графинчиком, потолкуем. - Он мельком взглянул на диван. - Вы меня проводите до калитки. Еще пару слов сказать надо.
Чернов накинул пиджак и, шлепая комнатными туфлями, пошел вслед за гостем.
- И то, - сказал он. - Запру калитку и отпущу собачку. Кобель у меня презлющий, никого не пустит. А ты, Гена, заходи. Оно, конечно, лучше в субботу или в воскресенье.
На некоторое время совсем тихо стало в доме. Только потрескивал телевизор.
Хозяйка встала, потянувшись, подошла к своему "Рекорду", щелкнула ручкой выключателя.
В это время во дворе кто-то крикнул. Крикнул страшно, по-звериному. Потом еще и еще раз. Хозяйка обомлела, свинцом налились ноги, часто и гулко забилось сердце. Громко хлопнула калитка, послышался топот ног убегающего человека и через несколько секунд в комнате появился хозяин. Не вошел, а ввалился, хватаясь за грудь, и тут же упал навзничь на ковровую дорожку.
По полу быстро растеклась кровь.
- Племянник, племянник... - прохрипел Чернов, судорожно вытянулся и замер.
Хозяйка кинулась к соседям. Полуодетый сосед, не вникая в подробности, опрометью побежал к телефону.
В окнах небольших домиков погасли огни. Едва-едва шумит ветер в кронах высоких тополей и журчит вода в горной речушке. Тихо... Но вот к дому, возле которого робко столпились наскоро одетые соседи, а на скамейке, безучастно опустив руки и всхлипывая, сидит хозяйка, подъехали милицейский "газик" с дежурным нарядом милиции и белая "Волга" неотложной помощи.
Молодой врач с санитаром и два работника милиции быстро прошли в калитку. Дорогу им боязливо указывал сосед, первым прибежавший на крик. Он остался в сенях, в комнату не пошел.
- Да, - сказал врач. - Нам здесь делать нечего. Ему уже не поможешь.
Дежурный работник милиции, оставив в дверях помощника, пошел к своей машине, по рации связался с управлением.
- Я третий, я третий... Как слышите? Высылайте срочно опергруппу... Да, срочно. Позвоните домой Тугельбаеву, сообщите дежурному следователю прокуратуры. Как поняли? Прием...
Возле дома собиралось все больше народу. Останавливались запоздалые прохожие, выходили соседи, потревоженные непривычным в поздний час шумом моторов. Слышался приглушенный шепот:
- Что такое? Случилось что?
- Да вот, говорят, Чернова порезали...
Наиболее любопытные пытались войти во двор, дежурный уговаривал:
- Нельзя сюда, граждане, отойдите...
Опять подошли машины. Прибыла оперативная группа, приехали заместитель начальника угрозыска УВД города Алма-Аты Тугельбаев, дежурный следователь прокуратуры Советского района Крылков. Начался осмотр места происшествия. Щелкал фотоаппаратом эксперт научно-технического отдела, писал протокол осмотра следователь прокуратуры, работники уголовного розыска беседовали с соседями, с задержавшимися возле дома, где произошло несчастье, прохожими...
Утром, ровно в девять, невыспавшийся, но бодрый и как всегда спокойный майор Тугельбаев докладывал заместителю начальника Алма-Атинского УВД полковнику Рахимову о происшествии и проделанной за ночь работе. На столе перед полковником веером лежали фотографии: общий вид дома, где совершено убийство; калитка, двор, кем-то брошенный у крыльца окурок сигареты. Вот на фотографии комнатные туфли. Одна на земле, возле цветущих кустиков ириса, другая на первой ступеньке крыльца. И, наконец, пострадавший, лежащий с запрокинутой головой и остановившимся навсегда взглядом открытых глаз.
Полковник слушал, перебирал фотографии, и временами делал пометки в настольном блокноте.
- Узнать ночью нам удалось не так-то много, - говорил Тугельбаев. Сосед слышал крик, но пока оделся, все было кончено. Это он позвонил по телефону в в милицию.
Случайно проходившая по берегу девушка видела, как какой-то парень перепрыгнул через бетонный барьер и побежал через речку, наискось, прямо по воде, в сторону Калининского района. Жена Чернова - Шилова Евдокия - она прожила с ним три года в незарегистрированном браке, все плакала, горевала, что не встала, не рассмотрела того парня. Но уверяет, что раньше никогда его не видела, не знает его... Мы ночью проверили несколько племянников Чернова - родни у него много. Ни один из них к убийству не причастен...
Полковник собрал стопкой фотографии, положил на стол трехцветный шариковый карандаш.
- Ваша версия, майор?
На этот вопрос Тугельбаев ответил обстоятельно, не торопясь.
- Я полагаю, товарищ полковник, - сказал он, - что имеется одна наиболее вероятная версия: убийство совершено на почве мести. О мотивах пока судить не берусь, но за эту версию говорит целый ряд обстоятельств. Преступник, несомненно, пришел к Чернову с определенной целью - убить его. Он все заранее обдумал, все взвесил, подготовился к преступлению. Убийца знал, что Чернов осторожен, и сумел усыпить его бдительность разговорами о родственниках, о себе, будучи уверенным в то же время, что Чернов в лицо его не знает. И в том он не просчитался. Жена Чернова рассказывала кое-что, она ведь только притворилась, что спала, а на самом деле все слышала... Так вот, Чернов в разговоре с "гостем" сказал: "Тебя, Гена, я, конечно, не помню, видел один раз всего и давно, когда ты еще под стол пешком ходил. А сейчас ты вон какой..."
Дальше. Убит Чернов с исключительной дерзостью и жестокостью. Об этом говорит и число ударов ножом, и их характер. А для Чернова нападение "племянника" было неожиданностью. Он не приготовился к обороне, не успел даже прикрыть себя руками: на них нет ни одной царапины.
- Согласен с вами, майор. Наши мнения совпадают. Конечно, кто-то и за что-то отомстил Чернову. Пока вся эта история - сплошное белое пятно. Дать ей соответствующую окраску предстоит вам. Вы возглавите оперативно-розыскную группу. Кого предлагаете в ее состав?
- Надо включить нашего инспектора лейтенанта Грицевича и младшего лейтенанта Эрбеса из Советского райотдела. Они знают дело и, кстати, хорошо поработали прошлой ночью.
- Кому поручено вести расследование убийства?
- Следствие ведет следователь прокуратуры республики по особо важным делам Орумбаев, - ответил Тугельбаев и добавил, - не раз с ним вместе работали.
- Хорошо. Главная ваша задача сейчас - это проверить родственные связи Чернова по всем линиям. Преступник, как это видно из его разговора с потерпевшим, хорошо знает родню убитого, и это неспроста. Сам ли он родственник Чернова, или близок с кем-нибудь из них, покажет время. Одновременно нужно собрать сведения и о работе Чернова.
- Я изъял его трудовую книжку, - ответил Тугельбаев, - проверим весь трудовой путь. Нужно сказать, что за последние годы он несколько раз менял места работы.
- Проверьте все. О ходе розыска докладывайте ежедневно.
Двести человек - это установленные оперативниками родственники и сослуживцы убитого. Много это или мало? Если учесть, что каждого из двухсот нужно разыскать, с каждым побеседовать и потратить на все это одну неделю, то двести - очень большое число.
Оперативники целыми днями ездили по Алма-Ате, находили разбросанные в разных ее районах квартиры, отыскивали тех, кто мог бы хоть чем-нибудь помочь напасть на след преступника. Отпадали одни фамилии, появлялись новые. Работники милиции выезжали в Чимкент и во Фрунзе, в Талгар и Узун-Агач, где жили родственники самого Чернова и его жены. Ответ везде был примерно одинаковым: обиды на Чернова никто не имел, человек он был замкнутый, несколько черствый, последние годы почти ни с кем из родственников не встречался. Но зла никому не причинял...
Так же охарактеризовали Чернова и на тех предприятиях, где он работал последние десять лет: уравновешенный, сухой человек, спокойный. Отработал и пошел домой.
Каждый день майор Тугельбаев докладывал руководству Управления внутренних дел о работе оперативной группы, в деталях сообщал о беседах с родственниками и сослуживцами потерпевшего, получал новые задания. Пока ничего обнадеживающего не было.
На шестой день Тугельбаев пришел к полковнику Рахимову с интересным сообщением.
- Евдокия Шилова, - сказал он, - вторая жена Чернова. Три с лишним года тому назад он ушел от первой своей жены, с которой жил долго - около двадцати лет. Мы установили эту женщину - ее фамилия Салахова. Мария Петровна Салахова. Жила до последнего времени в Алма-Ате.
- Жила? А сейчас где?
- Выехала в Каскеленский район. И выехала 23 мая, - ответил Тугельбаев.
- Любопытно... Выехала, значит, через день после убийства?
- Да, через день. И вела себя на работе и дома очень странно. Стала замкнутой, раздражительной, заявила, что заболела и идет в амбулаторию. А сама спешно уехала в район к знакомой. Мы установили адрес.
Тугельбаев положил на стол справку адресного бюро.
Полковник прочитал справку и, подумав, заметил:
- А вы не сбрасываете со счета, товарищ майор, то обстоятельство, что эта женщина, узнав каким-то путем о гибели человека, с которым прожила много лет, и, несмотря на разрыв с ним, приняла эту весть близко к сердцу? Может быть, она продолжала любить его, а? Ведь бывает: человек уходит, а любовь к нему остается.
- Не похоже. У нас есть сведения, что Салахова после разрыва возненавидела бывшего мужа, не раз говорила, что никогда не простит ему измены. Есть и другое: еще дня за два до происшествия она вдруг резко изменилась, стала нервозной, говорила, что уйдет с работы и уедет, что все ей надоело. И вот - уехала.
- Где она работает?
- Работает в молодежном общежитии, дежурной по этажу. Там живут, в основном, строители, молодые парни. Около шестисот человек.
Полковник внимательно просмотрел принесенные Тугельбаевым документы, закрыл папку и сказал:
- Пусть Грицевич и Эрбес сосредоточат все внимание на общежитии. Выделите им в помощь еще людей. А мы пойдем в прокуратуру, нужно решать вопрос о Салаховой.