Трамвай свернул за угол, дотащился до канала, Федор спрыгнул на ходу и дальше пошел пешком. Хотел идти прямиком в слободу, а потянуло почему-то сюда, к саду.
— Эй, парень! — окликнули Федора.
Он оглянулся и увидел на противоположной стороне улицы двух рабочих с красными повязками на рукавах. Один придерживал у плеча ремень винтовки, у другого, постарше, висела на поясе кобура нагана.
Федор, в который сегодня раз, потянулся к пуговицам пиджака.
— Руки!.. — предупреждающе крикнул старший в патруле, а второй перебежал улицу и встал рядом с Федором.
— Документы предъяви, — потребовал патрульный.
— А я чего делаю? — огрызнулся Федор.
Он расстегнул пиджак, достал завернутый в холстину сверток и передал патрульному.
Патрульный принялся разворачивать его, наколол обо что-то палец и выругался:
— Иголок у тебя там понатыкано, что ли?
— Зачем? — степенно ответил Федор. — Булавкой заколото. Чтоб в аккурате все было.
— «В аккурате»... — проворчал патрульный. — Книгу бы еще крестильную приволок... Паспорта нет?
— Года не вышли, — мотнул головой Федор. — Из волости там бумаги и от попа еще... Что доподлинно я родился, обозначено.
— Держи, — возвратил ему документы патрульный. — Прогуливаешься?
— А чего делать-то? — уныло посмотрел на него Федор.
Старший в патруле кивнул в сторону сада, откуда слышались слова команды:
— Вон комса и та под ружье встала! Шел бы к ним.
— Я сам по себе, — нахмурился Федор.
— Смотри, парень... — неопределенно протянул патрульный и пошел через дорогу.
Тот, что помладше, поправил ремень винтовки, внимательно оглядел Федора, будто запоминая, и заторопился за ним.
Федор постоял и медленно направился к раскрытым настежь воротам сада...
— К но-ге! На пле-чо!.. К но-ге! На пле-чо! — стоя перед строем, командовал Алексей Колыванов.
Повязку с руки у него уже сняли, но двигалась она еще плохо, и Алексей нарочно взмахивал ею, чтобы размять:
— На пле-чо! К но-ге!.. На пле-чо!.. Степан, ты что потерял?
— Да обмотка, будь она трижды!.. — пожаловался Степан.
Глаша стояла рядом с ним и с трудом удерживалась от смеха, глядя, как Степан пытается справиться с распустившейся обмоткой. Он раздобыл их вместе с солдатскими ботинками, неумело намотал на свои залатанные штаны и теперь то одной, то другой рукой тянул наверх, к коленям.
— Всегда у тебя что-нибудь... — недовольно сказал Алексей и оглядел строй.
Последним стоял Санька в женской своей кацавейке, подпоясанный ремнем. Винтовка была для него тяжела, он даже вспотел, и Алексей сделал вид, что не замечает, как Санька завалил ее за спину.
— Вольно! — скомандовал он. — Можно разойтись!.. — И вынул кисет.
С десяток рук сразу потянулись к кисету, и Алексей только растерянно помаргивал. Потом спохватился:
— Полегче, полегче налетайте!
Увидел в руках у Глаши щепотку махорки и удивился:
— Ты разве куришь, Глаха?
— Курю, — не сразу ответила Глаша, поглядела почему-то, где Степан, и засмеялась: — Давно уж!
А Настя близко заглянула в глаза Алексею и нараспев спросила:
— Разве нельзя, Леша?
— Ну, почему... — вытер пот со лба Алексей. — В принципе, конечно, можно... — Расстегнул ворот гимнастерки и преувеличенно обрадовался, увидев идущего по аллее Федора: — Федя! Здорово!.. Воздухом дышишь?
Федор посопел носом, ничего не ответил, увидел среди сидящих на скамье ребят Степана в обмотках, с винтовкой между коленями и отвернулся в другую сторону. Но там стояла Глаша и, посматривая на него дикими своими глазищами, неумело сворачивала «козью ножку». Федор насупился еще больше, обернулся к Алексею и сказал:
— Зашел по дороге.
— Работу еще не подыскал? — поинтересовался Алексей.
— Какая же теперь работа... — безнадежно вздохнул Федор.
— А ты давай к нам в мастерскую, броневики ремонтировать, — предложил Алексей.
— Это ты взаправду?.. — не поверил Федор.
— Вот чудак!.. — засмеялся Алексей. — Конечно!
— Нет, погоди... — втолковывал ему Федор. — Кабы специальность у меня была, тогда, конечно... А так...
Он снял треух, вытер лицо, опять надел и широко улыбнулся:
— Ну, благодарствую... Справедливый ты, выходит, человек! — И деловито добавил: — Давай, значит, сговариваться.
— О чем сговариваться-то? — не понял Алексей.
— Ну как же! — подмигнул ему Федор. — Жалованье какое положите, харчи ваши или наши...
Обступившие их ребята покатились со смеху.
Федор оглядел себя и спросил:
— И чего смешного? — Потом покраснел и обидчиво забормотал: — Подшутил, выходит... Эх!.. Не ждал от тебя... Ну, спасибо...
— Да ты что, Федя? — даже растерялся Алексей. — Какие тут шутки? Ребята смеются, потому что жалованья у нас нет!
— Совсем? — опустился на скамью Федор.
— Ну! — подсел к нему Алексей.
— Да что ему объяснять! — вмешался Степан. — Все равно не поймет... Уперся, как бык на баню: жалованье ему!..
Все опять рассмеялись, а Федор вскочил, потоптался около Степана и сбивчиво заговорил:
— Нет, ты погоди... Бык! Сам ты бык... Узнал бы сперва, зачем я заработок ищу... А, что с тобой говорить! — Он махнул рукой, обернулся к Алексею и потерянно сказал: — Сестренку хотел к себе выписать... Бабка там плоха совсем. Да, видать, не время!..
— Подождать придется, — сочувственно кивнул Алексей.
— Слышь, Леша? — вдруг шепотом спросил Федор. — Неужто отдадут Питер?
— Как бы не так... — нахмурился Алексей и закричал: — Становись!..
Комсомольцы разобрали винтовки и встали в строй.
— Равняйсь! — командовал Алексей. — Смирно!..
— Опять сначала! — заворчал Степан. — Смирно, вольно... Ложись, беги...
— Разговорчики в строю! — прикрикнул Алексей.
— Надоело мне! — громко сказал Степан.
— Что тебе надоело? — подошел к нему Алексей.
Глаша дернула Степана за рукав.
— Обучение мне ваше надоело! — вырвал руку Степан. — Я беляка, если надо, голыми руками за горло возьму!
— Голыми руками, говоришь? — сощурился Алексей.
— Факт!
— Выйди из строя, — приказал Алексей.
— Ну, вышел! — шагнул вперед Степан.
— Бери меня за горло.
— Чего? — растерянно смотрел на него Степан.
— Давай, давай! — подбадривал его Алексей. — Покажи, как беляка душить будешь.
— Показать? — все еще не верил Степан.
— Сколько раз тебе говорить? — Алексей потер здоровой рукой раненую и приготовился к схватке.
— Ну, держись, Леха!..
Степан бросился на Алексея, но тот сделал неуловимо точное движение рукой и ногой, никто даже не успел рассмеяться, как Степан уже лежал на земле.
— Джиу-джитса? — спросил Степан.
— Ага... — кивнул Алексей, чуть заметно поморщился и опять потер раненую руку.
— Не по правилам, — поднялся с земли Степан. — У скаутов научился?
— У беляков тоже кое-чему можно научиться... — улыбнулся Алексей.
Степан вздохнул и сказал:
— Не понимаешь ты меня, Леша. Ну, что мы делаем? Броневики старые ремонтируем, с ружьем по садику гуляем. А я, может, такое хочу совершить, чтоб сразу в мировом масштабе!
— Гордый ты, Степа!.. — засмеялся Алексей.
— А у нас вся фамилия гордая! заявил Степан и покосился на Глашу.
Та только руками развела и спряталась за Настю.
— С ружьем, значит, гулять надоело?.. — задумался Алексей. — А Ленин знаешь что говорил?
— Нет! — встрепенулся Степан.
— Тебе дадут ружье, — вспоминая, сказал Алексей. — Бери его и учись хорошенько военному делу. Эта наука необходима для пролетариев.
— Ленин так говорил? — спросил вдруг Федор.
— Ленин, — обернулся к нему Алексей. — Владимир Ильич.
— Это я знаю... — Федор кивнул ему и, раздумывая о чем-то, наморщил лоб.
— Дайте закурить кто-нибудь! — попросил Степан. — Нету, что ли? Эх, мать честная! — Вскинул винтовку за спину и сказал: — Пошли!
— Куда? — удивленно посмотрел на него Алексей.
— Окопы рыть, на брюхе ползать, — подтянул ремень Степан. — Чему там еще надо учиться? Джиу-джитса? Давай джиу-джитса!
— Чудило ты, Степка! — засмеялся Алексей и скомандовал: — Становись!..
Рассыпавшийся строй опять начал выравниваться, затихли разговоры, смолк смех.
— Ладно! — неожиданно сказал Федор. — Согласный я, Леша.
— Ты про что? — не сразу понял его Алексей.
— Ну как же! — заволновался Федор. — Насчет мастерской. Без жалованья буду работать.
— Приходи, — хлопнул его по плечу Алексей, оглядел строй и скомандовал: — Смирно!
— Степа... — шепнула Глаша.
— Ну? — тоже шепотом отозвался Степан.
— На, покури. — Она сунула ему в руку «козью ножку».
— А сама? — удивился Степан.
Глаша помолчала и сказала:
— А я никогда и не курила.
— Брось!.. — Степан чуть не выронил винтовку, широко раскрыл глаза и уставился на Глашу.
Она засмеялась и отвернулась.
— Что за смешки? — поглядел в их сторону Алексей и погрозил пальцем. — Шагом марш!..
Комсомольцы, печатая шаг, направились к воротам.
Федор стоял, смотрел им вслед, потом вдруг побежал, догнал идущего сбоку отряда Алексея и, пытаясь идти с ним в ногу, попросил:
— Леша, а можно я с вами немного похожу?
— Давай, давай! — кивнул в сторону замыкающего Алексей. — Пристраивайся!..
Федор пропустил всех и зашагал рядом с Санькой, старательно размахивая руками. Санька толкнул его в бок и разулыбался....
Горовский и Лена были уже у ворот сада, когда оттуда вышел комсомольский отряд. Женька сделал вид, что никого из них, не знает, а Лена отступила, давая дорогу, и незаметно вглядывалась в лица проходящих.
Алексей подобрал живот и, размахивая раненой рукой, как будто она здоровая, скомандовал:
— Шире шаг!.. Федор, не путай ногу! Левой!
— Ему с левой непривычно! — крикнул Степан. — Направо тянет!