то и мы можем драться, а не только сонными лежать, когда сражаются за нас.
– У них аквиллы, – сообщил Эрик, оказавшийся рядом со мной.
Ну, это еще ни о чем не говорит. У разбойников они тоже могут быть.
– Ирбисы! – донеслось от дозорных, и я опустила оружие.
– Свои, – сообщила Ясарату, который тоже держался поблизости. Надеюсь, он не собирался меня защищать?!
– Тогда почему вы не прячете оружие? – спросил принц, опустив взгляд на мою руку, сжимающую клинок. И его глаза удивленно расширились, стоило ему рассмотреть узор на металле. – Работа Морууза?! Откуда?!
Подарок Борка был теперь всегда со мной. И перед схваткой я приготовила именно его. Сталь, заговоренная непревзойденным мастером Моруузом, несет в себе особую магию, раскрывающуюся при защите своей жизни.
Я слышала, если клинок обагрить кровью невинной жертвы, то оружие покинет своего владельца. В ином случае украсть или отобрать его у хозяина не получится, он всегда вернется к владельцу.
Удивление принца было объяснимо. О работах этого мастера ходят легенды. Не знаю, где Борк раздобыл эти клинки, но они баснословно дороги, хоть и выкованы были для другого. Но раз хозяин их потерял, теперь принадлежат мне.
– Подарок, – кратко ответила я, но клинок не убрала. Лишь перехватила в ладони, прижимая к руке и пряча в одежде. – Пойдемте посмотрим, кто к нам пожаловал.
– Нам есть чего опасаться?
– Вам – нет. Ирбисы дружественное племя. Можете убрать оружие.
А вот я делать это не спешила. После моего похищения наследник вождя ирбисов искал способ вымолить мое прощение и вернуть былую дружбу, только я его не простила и избегала встреч. А если ему удавалось попасться мне на глаза, всегда держала оружие наготове, давая ему понять, что больше не верю. Хотелось убедиться, что мне повезло и его нет среди прибывших.
Всадники неспешно приближались к центру лагеря. Доносилось ржание лошадей, приветствия, слышался смех. Но стоило мне увидеть белые волосы центрального всадника, как я расстроенно прошептала, словно ругательство, имя:
– Олаф!
Он вскинул голову и безошибочно нашел меня взглядом. Казалось, что за время, что мы не виделись, он стал еще красивее. Свет от костра бросал на его лицо тени, делая их еще выразительнее и мужественнее.
Мой ответный взгляд заледенел, а рука крепче сжала рукоять кинжала. Фантомная боль в шраме сдавила грудь. Хотела бы я оставаться к нему безразличной, но не могла. Прежняя любовь и восхищение обернулись жгучей ненавистью. Я ничего не забыла. До сих пор помню, как беспомощно билась под его сильным телом. И ненавижу себя за свою наивную первую любовь и доверчивость.
– Это действительно ирбис? А я думал, что это просто название племени, – произнес удивленно Ясарат, и я перевела взгляд на Уну, которая скользила рядом с аквиллом Олафа, нервно подергивая хвостом.
Я была рада предлогу отвести взгляд и ответила на вопрос:
– У прославленного вождя их племени был прирученный ирбис. Они верят, что дух этого животного до сих пор охраняет их племя. Его потомки считают своим долгом пойти в горы и тоже добыть себе детеныша ирбиса, никоим образом не вредя самке, а договорившись с ней. Или положиться на милость судьбы.
– Договориться с самкой?! – переспросил Ясарат.
Вот кто бы удивлялся! У самого в питомцах ахана, который мало того, что редкая птица, так еще и считается неприручаемым.
– Силой забирать нельзя. Считается, что тогда гнев и немилость падет на все племя, – подтвердила я. – Но если судьба награждает вождя ирбисом, значит, дух предка считает его достойным. Олафу повезло. Он нашел Уну застрявшей в расщелине и спас. Кроме нее, в племени ирбис был только у его отца.
Насколько мне известно, тот его тоже нашел и спас. Не знаю, пробовали ли другие заполучить себе питомца, но пока факт остается фактом: ирбиса удалось добыть только вождю и его наследнику. Видимо, другим судьба таких подарков не оставляла, а переговоры с самками успехом не увенчались.
Кстати, ирбис отца Олафа умер от старости как раз после того, когда у нас с ним произошел конфликт. Злопыхатели поговаривали, что дух предка отвернулся от племени, не одобрив поступок Олафа. Ведь похитить деву это одно, а вот ранить ее при этом – совсем другое. Недостойно мужчины.
Я в это не верила. Иначе почему тогда пострадала не Уна…
Ясарат, наследник Игенборга
Что-то было не так. Да, угрозы от незваных гостей я не ощущал, как и Конор. Уж он-то не упустил бы ни малейшей детали. Но все же странное напряжение окутывало фигуру Эсфер, когда она смотрела на всадников. Ее улыбка из открытой стала точно выточенной изо льда, как и взгляд. Синие глаза теперь не напоминали весенние цветы или бездонное небо. Скорее, их можно было сравнить с самым холодным льдом на далеком Севере.
Я бросил быстрый взгляд на Борка и Эрика. Эти двое ее друзья, уже понял. К тому же догадывался, что оба неравнодушны к золотоволосой принцессе.
Борк и Эрик стояли по обе стороны от Эсфер. Не такие напряженные, но и не добрые. Так ждут того, с кем остаешься в нормальных отношениях, но не доверяешь.
– Нам надо о чем-то беспокоиться? – тихо спросил я у Эсфер.
– Нет, – ответила она коротко. – Я же сказала – все в порядке.
Первым спешился высокий светловолосый всадник. Он превосходил почти всех ростом и статью. Такие девушкам нравятся. Я чуть склонил голову к плечу, когда он раскинул руки и шагнул прямо к Эсфер. Точно собирался обнять ее. Хм, не боится, что ему руки отгрызут?
– Эсфер, дорогая! Рад тебя видеть.
– Олаф. – Ледяная вежливость, от которой птицы на лету замерзают. – Мы проездом в ваших землях. Как здоровье твоего отца? Как мать?
– Все хорошо, Эсфер. Ирбисы движутся на запад. Отец в порядке, как и мать. Наши земли открыты для наранцев, можете оставаться здесь, чтобы поправить силы. Далеко путь держите? Я давно тебя не видел.
Принцесса почему-то коснулась пальцами места под своей левой грудью, у ребер. Голос оставался таким же ровным.
– Много дел, Олаф. Тебе ли, как наследнику ирбисов, этого не знать. Спасибо за теплые слова. Мы остановимся на ночь, чтобы дать аквиллам и лошадям отдых.
– В часе езды отсюда есть озеро. Мы направлялись туда, когда Уна вас почуяла.
– Она молодец, – теперь Эсфер говорила с нежностью.
Так, Уна – это ирбис. Огромный зверь с белоснежно-серебристой шкурой, под которой перекатываются стальные мышцы. Огромная морда, сияющие зеленые глаза и уши с кисточками. Великолепный зверь! Я знал, что отец не прочь завести такого во дворце. Но ирбисы не лучшие соседи для аханы.
Уна так и ластилась к Эсфер, урчала басом и терлась ушами о бедро принцессы. Та почесала ей мощную шею.
– Она стала еще красивее.
– И еще быстрее, – заверил Олаф. – Принимаете наше приглашение?
Сверху донесся ор Конора. Мой дорогой ахана сообщал, что вот прямо сейчас порвет ирбиса, если тот посмеет на меня зашипеть. А еще говорил, что чует воду. Как раз в том направлении, куда указал Олаф. Этот как раз вскинул голову, и я понял, что он узнал ахану.
– Эти птицы не приручаются, – протянул он задумчиво. – Если только ты не из правящего рода Игенборга.
Мы встретились взглядами, и улыбка Олафа стала еще шире.
«Еще немного, и он себе лицо ею порвет», – подумалось мне.
– Принц Ясарат, прошу прощения, не признал вас вне дворца.
– Я не стремлюсь к известности, – заверил его. – Мы с вами могли встречаться в Игенборге?
– Да, когда ваш отец встречался с представителями всех племен Степи. Вы здесь по делу?
Ну конечно, так сейчас все и расскажу. Я вытянул руку, давая Конору приземлиться на нее. А сам лихорадочно раздумывал над ответом. Он родился сам собой.
– Наранцы славятся тем, что великолепно управляются с аквиллами.
– Эсфер среди них лучшая, – тут же ответил Олаф с такой гордостью, точно лично ее обучал.
Я уже понял, что этот мужчина очарован моей спутницей. Но та хранила молчание и лишь рассеянно почесывала Уну за ушами.
Конор на руке переступил лапами и курлыкнул мне в ухо, отчего я едва не оглох. Сволочную часть характера он явно перенял от своего папаши по имени Рорк. Тот тоже любит проверять прочность нервов моей мамы.
– Потому именно Эсфер согласилась сопровождать наш отряд, чтобы отыскать редкого аквилла, – на ходу придумывал я.
Кажется, попал в точку. Зрачки Олафа на миг расширились. А после он метнул взгляд на аквилла Эсфер. Я тоже обратил внимание на то, что эта особь выделяется среди других.
– Эсси, ты решила добыть еще одного золотого аквилла? Но ведь они не живут в городах. В Игенборге он зачахнет.
– Аквилл не для принца, – вдруг заговорила Эсфер. – Точнее, для него, но он не заберет его. Это долгий разговор, Олаф, а мы спешим. Вы проводите нас до водоема?
В последней фразе я расслышал явное напряжение. Нет, определенно между этими двумя что-то произошло.
– Конечно! – Светловолосый отстал с расспросами и махнул рукой. – Давайте за нами.
Час бешеной скачки по пестрой Степи, и вот мы достигли очередных развалин. Эти выглядели живописно. Огромные камни лежали так, что образовали подобие убежища. И снова статуи, на которые я успел обратить внимание. Степняки брызнули перед ними воды из фляг, положили куски лепешки. Видимо, местные идолы. Я подкинул Конора в воздух и строго сказал:
– Бди за окрестностями.
Ахана в ответ обгадил мне седло и улетел. Конор таким образом показывал, что не в восторге от Уны. Та следила за ним голодным взглядом, но не нападала.
Все сразу разбились по группам. Кто-то разводил костры, кто-то ставил шатры, а кто-то занялся аквиллами и лошадьми. Готовить отрядили двух моих воинов и Тхамула, который с ворчанием велел доставать котлы и припасы. Он, может, и зануда, но готовит отлично. Мы успели убедиться в его дежурство.
Я же занялся проверкой оружия. Мечи надо было наточить, ножи тоже, да и арбалет требовал проверки. Заодно обновил защитные и отражательные заклинания, навешанные тут и там. А когда заканчивал точить кинжалы, то вспомнил про оружие Морууза, увиденное у Эсфер. Хотел же расспросить ее, где достала такую редкость!