– Почему среди влюбленных? – со смешком переспросил я.
– Потому что этот аромат будоражит, окрыляет, толкает на безумства.
– Вы уверены, что мы о духах говорим? – Я не удержался и все же рассмеялся.
Риналлия повернула голову в мою сторону и посмотрела строго.
– Смейтесь-смейтесь, но именно в первый месяц продаж этих духов было зафиксировано самое большое количество предложений и свадеб.
– Вы меня заинтриговали. Хочу их понюхать.
– А не боитесь? Они коварны. Вдруг не успеете оглянуться, как обзаведетесь женой, – иронично поддела она, но потом спохватилась. – Или вы уже женаты?
Личный вопрос оказался неприятным и разрушил легкую атмосферу.
– Не боюсь, потому что меньше всего думаю о женитьбе, – ответил ей, внутренне понимая, что после Арджаны вряд ли еще найдется женщина, которую я захотел бы сделать третьей женой. В груди разлилась привычная пустота, и я поспешил перевести тему: – А вы? Вы же их создательница. Почему не замужем? Или вы обручены?
– У меня иммунитет, – кратко бросила эльфийка, тоже помрачнев, и посмотрела по сторонам, заметив, что мы уже на окраине города. – Позвольте узнать, а куда мы едем?
Ее вопрос был понятен, так как, не считая нескольких домов, мимо которых мы проезжали, дорога вела мимо возделанных полей и рощи. В нескольких часах отсюда по этому пути находились заброшенные шахты.
– Туда, – указал я вдаль. – Вам понравится.
– Послушайте, вы меня совсем не знаете, чтобы делать такие утверждения. Давайте вернемся.
– А давайте пари, – предложил я. – Как раз разомнем лошадей. До конца рощи, где развилка дороги. Кто первый, тот и платит сегодня за обед.
Она хотела что-то сказать, а потом поняла и фыркнула со смехом.
– Вижу, вы уверены в своей победе.
– Можете попытаться меня переубедить, – подначил я.
– Мы не договаривались насчет обеда.
– Так что нам мешает?
– Я в женском седле.
– Так вы же эльфийка.
– Нарры вас побери! – воскликнула она, посылая свою лошадь вперед и заставляя меня глотать пыль из-под ее копыт.
Я громко рассмеялся, любуясь всадницей и давая ей немного форы, а потом пустил за ней Вольного. Сбитые с толку охранники погнались за нами, но отставали.
Признаться, Риналлии удалось меня удивить. Из своей кобылы она выжала невозможное, но с Вольным той было не сравниться. Я обогнал ее у самой развилки, придя первым, и осадил скакуна.
Помимо удовольствия от соревнования, хотелось посмотреть, как Риналлия поведет себя, когда победу вырывают практически из рук. Но и тут ей удалось меня удивить.
– С вас обед! – заявила она с видом победительницы, заставив меня улыбнуться. Кажется, за этот день я смеялся больше, чем за весь прошедший год.
– Как? И ни слова возмущения, что мы были в неравных условиях? – притворно изумился я. Все же она эльфийка и прекрасно разбирается в лошадях. Понимала же, что против Вольного у нее ни шанса, но приняла вызов.
– А смысл? Я и так это знала, но вы же хотели размять лошадей. Так чем вы собирались меня удивить?
– Вот.
Мы как раз свернули, огибая рощу, и я указал рукой на непаханые луга, покрытые голубым ковром цветущих вейгелл. Воздух был напоен их ароматом, и эльфийка сделала несколько глубоких вдохов. Уверен, что если бы не обычаи Игенборга, она бы уже давно стащила с себя корфу. И с каким восхищением смотрит вокруг!
– Как они называются?
– Вейгеллы. Существует легенда, что синие цветы…
– Разумеется, в ней не обошлось без женщины. Они олицетворяют или ее синие глаза, или слезы, – перебила она. – Не удивляйтесь, но, путешествуя, заметила эту тенденцию, связанную с легендами о цветах. Если красные – пролилась кровь, если белые – показывают невинность погибшей девушки, синие – голубые глаза красавицы, ее слезы, и так далее. Ну, вы меня поняли.
Риналлия легко спрыгнула на землю и сошла с дороги в траву. Сорвав голубой цветок, поднесла к носу, вдыхая через корфу, потом растерла его между пальцами. Я тоже спешился под недовольными взглядами нагнавших нас охранников и подошел к ней.
– Так что там с легендой? – спросила эльфийка.
– Неважно. Вы почти угадали.
– Она широко известная?
– Да. А к чему вопрос?
– Кажется, я знаю, что предложить акифу, – задумчиво произнесла она.
– Что, простите? – опешил я.
Но Риналлия встряхнула головой и уже суше произнесла:
– Не слушайте, я увлеклась. Я раньше таких цветов не встречала. Уверена, они растут только здесь. Чудесный аромат! Сладость с легким шлейфом свежести. Их особенно оттенила бы нотка древесных ароматов. Впрочем, не будем сейчас об этом.
И полностью погрузилась в созерцание. А я наблюдал, как она нагибается к цветам и осторожно втягивает аромат, чуть прикрывает глаза, точно смакует…
Великий Предок, глядя на эльфийку, я вдруг по-новому ощутил запахи вокруг.
Интересно, как быстро она добьется встречи с акифом? А когда добьется, поймет ли, с кем разговаривает?
Я всегда считал, что хороший аппетит – признак здоровья. Но мои жены и наложницы, напротив, на совместных трапезах или на пирах не ели, а клевали, точно птицы. В основном зелень и фрукты, очень мало мяса. И много напитков.
Что меня привлекало в Арджане, так это ее жизненная энергия, свобода. Я помню тот вечер, когда она пришла во дворец. Помню, как спокойно вела себя за ужином, с каким аппетитом ела. А я смотрел и понимал, что хочу продлить это мгновение, растянуть его на века.
Для обеда с Риналлией я выбрал небольшую таверну на окраине города. Здесь работал повар, которому место было во дворце, а не на простой кухоньке. Ибо мясо он готовил просто божественно!
И моя спутница оценила его талант. Я отметил про себя, что она совершенно спокойно отнеслась к простой обстановке, не стала морщить нос и брезгливо коситься по сторонам. Хозяева таверны поддерживали чистоту, но не старались ничего приукрасить. Три длинных стола, низкие сиденья, опоясывающие их, и пряный запах трав, развешенных по стенам. Вот и все.
– Не понимаю, – раздался голос Риналлии, когда принесли широкое блюдо. Ровные ломти жареного мяса со специями, печеные овощи и только что сделанные лепешки. В толстом кувшине темнела травяная настойка.
Я чуть выгнул бровь, показывая заинтересованность. Кивнул хозяину, поставившему перед нами две тарелки и приборы. Готовил и подавал гостям он лично или же два его взрослых сына. Жена и дочь помогали на кухне и поддерживали чистоту.
– Я безумно голодная, – мрачно произнесла эльфийка, – но не представляю, как есть в этой нар… в этой корфе.
– Благородные айны приподнимают край корфы, чтобы съесть или выпить что-то. Простолюдинки иногда пьют прямо через ткань. Но тогда остаются пятна.
На меня сверкнули глазищами, отчего вспомнились пантарры в предгорьях. Дикие белоснежные кошки, которых пока что никому не удалось приручить. Они бесшумно возникали в утреннем тумане, пристально смотрели, а затем так же отступали и точно растворялись в воздухе.
– Но дома, – добавил я зачем-то, – они, конечно, корфу не надевают.
Риналлия хмыкнула так, словно не оценила мои слова. Но я не злился. Наши законы порой с трудом воспринимались жителями других стран. Впрочем, и нам дико видеть, как женщины спокойно позволяют любоваться собой посторонним мужчинам.
Кроме нас, в таверне никого больше не было, чему я только радовался. Разгар дня, кто на работе, кто на учебе или отдыхает дома. Вот вечером сюда потянется народ.
– Здесь работает один из лучших поваров Игенборга, – пояснил я после непродолжительного молчания.
Надо же, Риналлия даже и взглядом не повела на свежую зелень, которую поставили на край стола. Зато с явным аппетитом уничтожала мясо и не забывала про лепешки. Я отметил ее безукоризненные манеры. Она вела себя так, точно обедала при дворе императора Асдора, а не в простой таверне, да еще с простым солдатом. Это не напускные манеры, а привитые с детства.
Род Свет Луны, говорите?
– Что такое? – спросил, когда она взяла в руки пузырек с приправами и начала его разглядывать.
– Странно, что вы не даете разрешения торговать специями другим странам.
– Вы интересуетесь еще и этим? – вырвалось у меня.
Что за женщина? Ее род наверняка знатный, это заметно по манерам, осанке, даже по взгляду и тону, которым она обращается со своими людьми. Тогда почему женщина знатного рода занимается торговлей? Даже если это ее невинное развлечение, то могла бы нанять мужчин для того, чтобы возить свои товары. К чему ездить самой и подвергаться опасности?
Мой вопрос вызвал едва заметный смешок. Интересно, она бы так же смеялась, узнав, с кем разговаривает? Я улыбнулся в ответ и приподнял бокал с настойкой. Прохладная и терпкая на вкус, она отлично утоляла жажду и дарила силы.
– Я интересуюсь многими вещами. И мне всегда было любопытно: почему акиф не поставляет тому же Асдору специи Игенборга. Они уникальные.
Признаться, я чуть было не проговорился и не сказал так, как сказал бы акиф. Наверное, все дело в том, что засмотрелся на глаза. Зеленые, огромные и сверкающие. Такую зелень можно увидеть после дождя. Умытую, блестящую от капель…
Эльфы, будь они неладны, без зазрения совести пользуются магией обольщения. Я подавил укол раздражения и ответил резче, чем хотел:
– Думаю, айна, вы можете спросить об этом у акифа, если попадете к нему на прием.
– А сами вы над этим не задумывались? Такой источник дохода! И все-таки, – Риналлия снова ткнула пальцем в приправы, – почему акиф запрещает торговлю чужими специями? Их не запрещено привозить для личного пользования, но в ограниченном количестве.
– Ну, тут секрета нет, – пожал я плечами. – Заветы нашего Великого Предка говорят, что Игенборг должен хранить свои традиции в еде и нарядах.
– Оу. Но вы же не навязываете приезжим свои верования, а позволяете им сохранять веру в тех богов, которых почитают на их родине.
– Вопрос веры слишком сложен. Никто не волен… – Я осекся, так как опять забылся, и сказал уже более спокойно: – Думаю, акиф знает, что делает. Не мне его осуждать. Но пока существуют традиции, существует и Игенборг. Наверняка в Асдоре есть похожие взгляды.