– Алима – напиток, который делают только в Игенборге. Его готовят десять часов, а еще сутки настаивают. Только тогда алима приобретает свой неповторимый вкус. Попробуйте.
Я поднесла чашку к губам, осторожно вдохнула. Аромат окутал меня невесомым облаком, и вдруг стеснение в груди прошло. А когда сделала глоток, то внутри разлилось мягкое тепло. Оно прогнало ту грусть, что царапала сердце с того момента, как я оказалась на вершине башни.
– Это… великолепно!
По взгляду Зейда поняла, что ему польстил мой восторг.
– Алима расслабляет и при этом наполняет энергией. Она убирает весь негатив, ну и запах.
– Да, я чувствую. Это изумительно.
Я не могла описать вкус алимы. В ней смешался и напиток из детства, и нечто прохладительное, и пряное питье из зимних вечеров. С тех пор как Рейн оставил меня, я никогда еще не чувствовала себя настолько легко. Точно воздух – свежий и прохладный – прорвался сквозь глухую завесу. И теперь я могу снова дышать полной грудью.
– Айна Риналлия, я не солгал. Вы действительно интересная девушка.
Я опустила чашку и на всякий случай поправила корфу. Вроде все ровно, ничего не видно.
– Интересная?
– Вы умеете получать удовольствие от мелочей, вы искренне радуетесь и так же грустите. Но при этом у вас деловая хватка, какую не всегда увидишь даже у правителей.
– Часто деловая хватка у советников правителей, – сообщила я, не зная пока, как лучше реагировать на то, что я «интересная девушка».
Зейд усмехнулся и отпил алиму. Она оставалась теплой, от нее в груди точно зажигалось солнце. Или такое чувство от взглядов акифа, которыми он то и дело награждал меня?..
– Несколько раз я замечала, что ваши глаза становились карими, – вспомнила я. – А сейчас они янтарные, как у…
– У хищной птицы, – кивнул Зейд. – Да, эта особенность появилась у моего рода с того времени, как предок аханы стал покровителем Игенборга. Мой пра-пра… много раз прадед спас его, и тот отблагодарил подобным образом.
– Я слышала, что предок аханы считается вашим покровителем. Но не думала, что он подарил какие-то способности.
– Не слишком сильные. – Снова эта его улыбка. – Пара из них – долголетие и эти глаза. Они меняют цвет… при определенных обстоятельствах.
«При каких?» – взвыло мое любопытство, но я в прямом смысле прикусила язык. Не думаю, что доверие акифа распространяется до тех пределов, когда можно посвятить малознакомую эльфийку в подобные детали. Так что я ограничилась легкой улыбкой и фразой:
– Уверена, что остальные способности не менее впечатляющие.
Вокруг уже сгущались сумерки. Беседка вдруг осветилась мягким золотистым светом. Я невольно ахнула, когда увидела, что его излучают крохотные птицы с очень длинным изящным клювом. Они во множестве порхали вокруг беседки, пили нектар из цветов и очень нежно пели.
– Кто это? – вырвалось невольно.
Даже на эльфийской территории я не встречала подобных созданий! Они точно живые колокольчики. Точно крохотные лампочки, умеющие петь. Я вскинула руку, машинально открываясь всей своей сущностью этому чуду. И несколько пташек сели мне на локоть, нежно что-то начали напевать.
– Айна Риналлия!
– Я нарушила какой-то обычай? – спросила рассеянно. Перышки птиц казались просто нежнейшими, даже трогать страшно. Глаза светились золотистым, а клюв и правда оказался очень острым. Но при этом мне даже в голову не приходило, что они могут меня ранить.
– Просто… – Акиф кашлянул. – Это рилинды, они не покидают мой сад только потому, что я велел высадить цветы, нектар которых нравится им больше всего. Но они не даются в руки, необычайно пугливы. А с вами они точно ручные!
– Эльфийская сущность, – отозвалась я. – Мы – часть природы.
– Мы все – часть природы, айна.
– Да, – согласилась я кротко, – но наш врожденный дар – чувствовать природу, общаться с ней, порой даже неосознанно. Это на уровне рефлексов. Я просто показала ей, что восхищена и не собираюсь причинить боль или поймать.
– Все эльфы так могут?
– Кто-то больше, кто-то меньше. У меня дар средний, но я много занималась.
– Всему необходимо учиться.
– Верно, – кивнула я, с сожалением отставив пустую чашку. – Летите, малыши!
Рилинды вспорхнули, на миг закружились вокруг меня, образовав светящийся круг, и улетели прочь.
– Скажите… Зейд…
– Будете просить отпустить своего помощника?
– На самом деле я хотела выпить еще алимы, – вздохнула я, чуть прищурившись. – Но раз вы сами заговорили о Сириле…
– К сожалению, алиму можно пить ограниченно. Одна чашка в сутки. Насчет вашего помощника я распорядился. Ждите его завтра утром, айна. Не хочется, знаете, будить его сейчас.
– А мальчик? Он сможет до ярмарки хотя бы увидеться со своим дедом?
– Айна Риналлия, вы опять хотите откусить мою руку по самую голову? – попытался отшутиться акиф.
– Просто надеюсь, что в такой малости вы мне не откажете. Тем более дед мальчика очень переживает. И еще, – я подняла вверх палец, – этот старик – уличный певец. Знаете, его весьма ценят простые жители. Возможно, если он сочинит песню про благородного акифа…
– Айна Риналлия, – перебил меня Зейд, чуть подавшись вперед. – Уверяю вас, что про меня спето уже очень много песен. И практически все они – хвалебные баллады.
– Не думаю, что еще одна песня вам помешает.
Зейд усмехнулся, по-прежнему разглядывая меня крайне внимательно. Его взгляд был странным, от него становилось так жарко, что рука сама собой тянулась к мелким пуговицам на платье. Расстегнуть, стянуть с разгоряченной кожи платье, ощутить прохладный ветерок.
Моргнула и подумала, что алимы много пить точно не стоит. С телом и мыслями начинает твориться нечто непонятное.
И уже стемнело настолько, что наша встреча казалась более интимной. Точно огни в беседке объединили нас, а весь остальной мир пока отошел на второй план.
– Кстати, айна, перед тем, как закончить наш ужин, хочу вам кое-что сказать. Я начинаю опасаться вашей деловой хватки.
– Даже не знаю, как реагировать, – призналась я.
– Вы ухитрились переманить на свою сторону одну из моих жен.
– Это не я! – начала протестовать. – Просто мы разговорились, и вот…
– И Хаяла уговорила меня подписать вам временное разрешение на торговлю во время ярмарки, – продолжил Зейд. – А теперь вам пора. Я провожу вас лично.
Я встала, опять вложив пальцы в его ладонь. На миг наши взгляды встретились, и почему-то мне не хотелось думать о том, как «уговаривала» его Хаяла.
Хотя о чем я думаю? У него две жены и огромный гарем.
Мысленно передернулась, не понимая, как можно делить того, кого любишь, с кем-то другим. Можно отпустить любимого, даже если все внутри разрывается от боли. Но быть с ним и знать, что он бывает еще с кем-то… нет, такого мне никогда не понять.
Видимо, от всех этих мыслей выглядела я не слишком радостно. Иначе с чего бы уже неподалеку от огромных дверей Зейд чуть сжал мои пальцы и тихо проговорил:
– Вы слишком много берете на себя, айна Риналлия. Порой проще переложить свою ношу на чьи-то плечи.
– Тогда почему вы так не делаете? – задала я встречный вопрос и, не дожидаясь ответа, поблагодарила: – Спасибо вам за чудесный ужин.
– Перестали видеть во мне монстра?
– Я и не видела, – ответила кротко, вскинув взгляд.
Да что же такое? Почему он так смотрит на меня? Даже у Рейна я не замечала подобного взгляда. А перед Зейдом я ощущала себя беззащитной, невзирая на покров корфы и наглухо застегнутое платье.
И руку мою он так до сих пор и не выпустил. Стража, застывшая по обе стороны дверей, напоминала каменных истуканов. И делала вид, что их акиф каждый день гуляет здесь за ручку с эльфийкой. Но я просто кожей чувствовала, что эта новость в скором времени облетит все залы дворца. И что тогда?
«Этот нарр, – напомнила я себе, глядя в янтарные глаза, – этот нарровский нарр хотел забрать себе Арджану! Так что взяла себя в руки и давай езжай домой… то есть на постоялый двор. И принимайся за подготовку к ярмарке. А еще думай насчет духов акифу, чтобы ему икалось, и Хаяле».
– Спокойной ночи, – сказала вслух, пытаясь высвободить руку из теплых пальцев.
Но прежде, чем меня отпустить, Зейд сделал то, от чего у меня в груди разом кончился воздух. Он чуть наклонился и на мгновение прикоснулся губами к моему запястью.
Мне много раз целовали руки. При дворе повелителя эльфов подобное было в порядке вещей. Рейн порой любил греть мои руки дыханием. Но никогда меня не обдавало такой жаркой волной. Даже перед глазами на миг все поплыло.
Я едва не попятилась, кое-как взяла себя в руки и, подхватив юбки, пошла к двери. Не оглядываясь. Хотя спина просто дымилась от взгляда мне вслед.
Глава 19
Инасар Зейд эль Рошан
Я смотрел ей вслед и чувствовал себя мальчишкой, который в последний момент оробел перед первой красавицей. Риналлия уходила с идеально прямой спиной, ровным шагом. Но я знал, просто знал, что внутри она в смятении.
Оказывается, под внешне холодной оболочкой царил вулкан чувств. Я понял это сегодня на башне, когда увидел, как зеленые глаза заволакивает слезами. И не смог удержать в себе порыва, содрал корфу, увидел мокрые щеки и… едва не прижал к себе. Но сдержал порыв губами осушить слезы, хотя сейчас жалел об этом.
Точно мальчишка…
Стоял, смотрел ей вслед и думал, какого вкуса были бы ее губы там, на башне. Наверное, соленые от слез, но при этом такие обольстительные…
На миг Риналлия замерла на выходе из дворца, точеная фигура в ярких лучах светильников. А затем шагнула в ночь. Я же продолжал стоять, пока не ощутил сзади движение.
– Гадир. – Начальник стражи Тарлан склонился, а затем произнес: – Важные новости, гадир.
– Идем. – Я направился в Лазурный кабинет. Там думалось лучше всего. Зеленый бы сейчас отвлекал своими оттенками, что так напоминали глаза эльфийки.
Новости от Тарлана оказались и правда важными. Удалось разговорить Сардара. Я просил не применять к нему пытки, помня просьбу Хаялы. Просто побеседовать. И в итоге мой уже теперь бывший глава службы государственной безопасности поведал много интересного. Да, скрывал часть того, что творилось в городе. Почему? Он считал, что такие мелочи меня интересовать не должны. Ну подумаешь, воришки распоясались, можно и самим решить проблему.