Слушая рассказ Гэ Вэня, У Чжи вспомнил казненного Сюй Яо-мином студента и подумал, что теперь юный герой отомщен. Он достал бутылку гаоляновой водки, налил полную чашку и подал Гэ Вэню. Тот одним духом осушил чашку до дна и, вытирая рукой рот, сказал:
— Брат У, все твои поручения я выполнил. Среди бойцов отряда у меня теперь много единомышленников, с братом Цинем мы тоже все обговорили. Внешне мы так и останемся миньтуанями, но в душе многие из нас хотели бы присоединиться к Красной армии. Брат Цинь поручил мне сказать тебе следующее: он хочет послать меня в советский район, чтобы установить нелегальную связь с командованием Красной армии. Ты дашь мне рекомендательное письмо?
— Конечно, конечно! — радостно воскликнул У Чжи. Да и как ему было не радоваться, если один из основных камней преткновения убран с пути! Кроме того, одна из враждебных Красной армии разбойничьих шаек скоро перейдет на ее сторону. Это необычное превращение еще раз подтвердило ту истину, что партия, вооруженная идеями марксизма-ленинизма, непобедима! У Чжи, наконец, отвлекся от своих мыслей и сказал:
— Не только можно написать рекомендательное письмо, но можно найти и проводника, хорошо знающего дорогу, хорошего товарища, нашего единомышленника. Он находится здесь — это брат Чэнь…
Войдя в комнату новобрачных, У Чжи раскрыл принесенный из Наньчжэна чемоданчик, достал из него портативный радиопередатчик и начал выстукивать донесение Сяо Мину.
Сян-цзы долго с восхищением следила за движениями его пальцев, потом осторожно подошла к нему и набросила на плечи теплый халат, а сама вышла во двор покараулить.
ЭПИЛОГ
Наступили холода. Багрянцем полыхали на склонах гор листья кленов. Казалось, что среди вечнозеленых елей и кипарисов горит множество ярких фонарей — это пламенели плоды хурмы на деревьях, с которых уже осыпались листья. Все склоны гор, все лужайки были покрыты буйно цветущими дикими хризантемами.
Зимой бесчисленные вершины гор Башань затянуло тучами, ущелья и перевалы завалило снегом. Но вот пришла весна, стаял снег, снова ярко зазеленели буйные заросли бамбука и падуба, елей и кипарисов. Горох и бобы, перезимовавшие в своем зеленом наряде под снегом, уже с ранней весны можно было употреблять в пищу.
Через горы Башань пролегала тайная трасса, проложенная усилиями коммуниста У Чжи по заданию подпольной партийной организации. Эта трасса невидимой нитью связывала важный стратегический населенный пункт провинции Шэньси — город Наньчжэн с расположенным в Сычуань — Шэньсийском советском районе уездом Тунцзян. В середине пути находился самый высокий хребет. Здесь очень редко ступала нога человека. Но люди, снабжавшие Красную армию, ходили теперь здесь так часто, что протоптали настоящую дорогу через густые леса, в которых человеческая нога не ступала, может быть, сотни лет.
После того как Цинь Бяо расправился с Сюй Яо-мином, отряд его все больше сближался с Красной армией, и благодаря ему вся красная трасса в основном была в безопасности.
Когда Гэ Вэнь пришел в советский район, комиссар Фу беседовал с ним целых два дня. После этого комиссар послал в пещеры Луцзяндун своих представителей. Чтобы не вызывать никаких подозрений, представители эти были безоружны: единственным их оружием была политическая пропаганда. В свою очередь, люди Цинь Бяо часто стали бывать в советском районе. Эти посещения укрепляли взаимное доверие. В конце концов по просьбе Гэ Вэня, Хуана и других командиры и политработники Красной армии стали проводить в отряде регулярные занятия по политподготовке и военному делу.
Селение Циншиянь превратилось в главный перевалочный пункт на красной трассе. Все грузы и донесения из Наньчжэна доставлялись в ущелье около Циншияня, и уже отсюда У Чжи переправлял их в советский район. Сам У Чжи иногда появлялся в Наньчжэне на званых вечерах и банкетах среди высших гоминдановских офицеров. Делал он это лишь для того, чтобы узнать последние военные новости и запастись необходимыми материалами. Время от времени он ходил в советский район и в маленькой комнатке политотдела докладывал комиссару Фу о действиях войск противника, об их дислокации. В короткие промежутки между боями ему удавалось поговорить с командующими и бойцами Красной армии, переброситься с ними шуткой. Он исходил за это время столько дорог, переправился через столько рек и ущелий, что натер на подошвах ног толстые мозоли. Кроме Сян-цзы, Ли Сяо-хая, Го Чжэн-юня и братьев Ван, ему теперь помогали новые товарищи.
Проходила весна. В горах Башань зацвели персики и сливы. Героические части 4-й армии отразили очередной карательный поход Сычуаньской армии и сами перешли в наступление. Красная армия непрерывно увеличивала свои силы, занятый ею район расширился на целый десяток уездов.
Все это время у Красной армии не было крупных столкновений с Шэньсийской армией. Несколько раз представители командования Красной армии вместе с У Чжи посещали командующего Ли Юй-тина, надеясь, что он в конце концов поставит интересы нации выше своих личных и вместе с коммунистами выступит против японских оккупантов. Но Ли Юй-тин, испугавшись поражения объединенной антияпонской армии в северной части провинции Чахар и неудач, постигших народное правительство провинции Фуцзянь, стал еще больше бояться Чан Кай-ши. Поэтому при ведении переговоров он неизменно настаивал на том, чтобы части Красной армии освободили занятые ими районы провинций Сычуань и Шэньси и отошли на запад. В конце концов Ли Юй-тин не только не пошел вперед в ведении переговоров, но и стал отходить от своих первоначальных позиций. Тем временем в городе увеличилось количество тайных агентов гоминдановской разведки. Специально посланный Чан Кай-ши опытный контрразведчик Ху Бао-и с помощью советника Вана, который все дни проводил вместе с командующим в пьянстве и разврате, стал неизменным участником их оргий.
Наступило лето 1934 года. Однажды в одну из тех ясных лунных ночей, когда звезды едва-едва мерцают в небе, от цветов исходит дурманящий голову запах и в ночной тишине хорошо слышно тревожное кукование кукушки, У Чжи принял по радио срочное сообщение от товарища Сяо Мина.
«Немедленно заканчивай работу, забирай с собой Сян-цзы, меняй фамилию, отправляйся прямо в Сиань, остановись в гостинице «Инбинь» и спроси там Ван Юэ-пина. Не медли ни минуты!»
«Что могло случиться? — задумчиво вертел в руках радиограмму У Чжи. — Обстановка нам благоприятствует, дела идут успешно: 4-я армия отразила шестой карательный поход, перешла в наступление, и не за горами крупная победа. Отряд Цинь Бяо покинул свои пещеры, и там теперь расположился полевой госпиталь Красной армии. Почему меня отзывают, да еще так срочно?!»
Сян-цзы заметила волнение мужа и с тревогой спросила:
— Что случилось?
— Ничего особенного. Завтра на рассвете мы уходим отсюда.
— Куда же мы пойдем? Что будем делать?
— Не надо меня ни о чем расспрашивать. Побыстрее собери самое необходимое: две пары белья и одежду — и ничего больше!
Он сложил передатчик в небольшой чемодан и набросал коротенькое письмецо, которое через Го Чжэн-юня этой же ночью отправил комиссару Фу. Го Чжэн-юню, который теперь был кандидатом в члены партии, он оставил и радиостанцию.
Возвратившись от Го Чжэн-юня домой, У Чжи прошел в комнату, в которой спал его ординарец, и разбудил его.
— Сяо-хай, я должен покинуть Циншиянь. Ты что будешь делать?
Сяо-хай протер глаза и, ничего пока еще не понимая, ответил:
— Куда вы, туда и я!
— Нельзя, на этот раз я не могу взять тебя с собой!
Только теперь Сяо-хай окончательно проснулся. Сверкнув глазами, он твердо сказал:
— Раз так, то я вступаю в Красную армию!
— Хорошо, я сейчас напишу тебе рекомендательное письмо. Завтра утром пойдешь с Го Чжэн-юнем!
Еще было совсем темно, когда Сян-цзы встала, разожгла плиту и стала готовить завтрак. Они успели уже позавтракать, когда начало светать. Первым ушел Ли Сяо-хай.
У Чжи осторожно постучал в окошко комнаты хозяев и сказал им, что он с женой уходит в Наньчжэн. Так как он не один раз уходил с Сян-цзы из деревни, хозяева привыкли к их отлучкам; они ничего не заподозрили и даже не встали, чтобы проводить их.
А через три дня У Чжи и Сян-цзы были уже в Сиане. В гостинице «Инбинь» у входа в темный угловой номер У Чжи встретился с Ван Юэ-пином. Им оказался не кто иной, как сам Сяо Мин. Он сменил одежду, сбрил усы и снова стал похож на прежнего товарища Вана.
Сяо Мин пригласил супругов к себе в комнату, подождал, пока уйдет официант, плотно закрыл за ним дверь и только после этого крепко пожал руку У Чжи.
— А это товарищ Сян-цзы?
Выросшая в деревне Сян-цзы не привыкла здороваться за руку и торопливо поклонилась товарищу Вану.
Когда они все сели, У Чжи спросил:
— Почему потребовалось так срочно отзывать меня?
Товарищ Ван прищурился по обыкновению, вынул из кармана листок бумаги и протянул его У Чжи:
— Прочти.
Перед У Чжи была копия расшифрованной телеграммы:
«Совершенно секретно.
По полученным сведениям некий У Чжи, который выдает себя за офицера штаба Шэньсийской армии и проживает в селении Циншиянь, постоянно снабжает красных боеприпасами, бензином и другими материалами. Надеюсь, что вы немедленно произведете расследование, возьмете виновного под арест и под конвоем отправите его в Наньчан[51]…»
— Как к вам попала эта телеграмма? — удивленно спросил У Чжи.
— Это копия. Достал ее Ду Бинь. К счастью, на этот раз бородач помог нам, а если бы мы понадеялись на советника Вана, то тебя уже давно отправили бы в ставку Чан Кай-ши.
— Значит, эту «поющую стрелу»[52] отправил в Наньчжэн сам Чан Кай-ши?
— А то кто же! Устное соглашение, заключенное генералом Ян Хэ-линем с командованием Красной армии, сыграло определенную положительную роль, и можно было бы развить достигнутые успехи, но, к сожалению, генерал Ян Хэ-линь привлек к переговорам таких ненадежных людей, как советник Ван и командующий Ли. Однако в принципе эта неудача дела не меняет. Колеса истории никому не остановить. Разве что только оно покатится несколько более извилистым путем. Народ говорит: «Степной пожар все не сожжет, весенний ветер оживит природу». Разбросанные нами семена при хороших дождях и ветре подымутся вновь!