цзехунь»[34] («Свадьбы Сяо Эрхэя») Чжао Шули, затем переехал в комнату в крестьянский дом, но уже ни с кем ее не делил. Однажды ночью Жэнь Чжунъи отравился угарным газом из печи, которую затопил в холод, и потерял сознание. К счастью, упал он рядом с дверной щелью и поэтому позже пришел в себя.
В этой комнате он прочел много книг по марксизму-ленинизму и вел дневник, в котором на протяжении шести месяцев записывал правду о своей жизни, фиксировал ошибки и заблуждения «движения за экстренное спасение». В целях конспирации записи Жэнь Чжунъи делал на латыни, выученной в Университете Китая. Дневниковый блокнот, маленький, удобный для переноски и хранения, был изготовлен из краешков бумаги, отрезанных у напечатанных книг. В то время Жэнь Чжунъи написал стихотворение «Чжанхэ чжи гэ» («Песнь реки Чжанхэ»), которое начиналось и заканчивалось одинаково: «Воды Чжанхэ хрустально-чисты. Видно сквозь гладь до самого дна – толща Чжанхэ прозрачна, светла». Воды реки Чжанхэ, протекавшей рядом с Партийной школой Северо-Китайского бюро, – аллегория на историю жизни Жэнь Чжунъи: они столь же чисты и незапятнанны. К сожалению, в период «культурной революции» автор сжег дневник, который более двадцати лет носил с собой, чтобы избежать преследований за литературную оппозиционность.
За время «экстренного спасения» шпионами и троцкистами объявили огромное число превосходных кадров. Множество партийных кадровых работников были разгневаны этим произволом и постоянно высказывали ЦК свое недовольство. Осознав, что проверка кадров уже превращается в расширение борьбы против контрреволюции, Мао Цзэдун стал публично, когда было возможно, извиняться за эти действия. В 1944 году ЦК разработал указания, чтобы исправить ошибки «движения за экстренное спасение» и выявить надуманные, сфабрикованные обвинения. Наводившая ужас на весь Северный Китай Партийная школа Северо-Китайского бюро фактически так и не «спасла» ни одного «шпиона» или «троцкистского бандита»: в конце концов она реабилитировала всех своих жертв. В апреле 1945 года после полутора лет в этой школе Жэнь Чжунъи вернулся к прежней работе. Его назначили членом постоянного бюро парткома второго округа южной Хэбэй и комиссаром южнохэбэйского второго управления.
В последние годы жизни Жэнь Чжунъи, вспоминая эти левацкие трагические события, навеки запечатлевшиеся у него в душе, говорил: «Тогда я и не догадывался, что впоследствии на собрании в Яньане Председатель Мао Цзэдун поклонится перед всеми невинными жертвами “спасения” в знак извинения. Это говорит о порядочности и масштабности стремлений великого лидера, об умении исходить из реальных фактов, которое должно быть присуще образцовому марксисту. Жаль, что этот исторический урок плохо усвоили, не сумели извлечь из него ценный опыт». О поведении ответственного из Комиссии по проверке кадров Жэнь Чжунъи отозвался так: «В атмосфере того времени, практически периода красного террора, я не заметил никого, кто бы доблестно сопротивлялся этому безумию, и тот ответственный едва ли был исключением».
Сам же представитель Комиссии по проверке кадров, будучи пожилым, припоминая те события, всякий раз испытывал сожаление и угрызения совести: «В 1944 году в ходе проверки кадров в кадровой школе Северо-Китайского бюро я навредил нескольким товарищам. Воспоминания об этом до сих пор приносят мне душевную боль. Резюмируя этот горький опыт, я написал памятную фразу: “Преданная глупость, глупая преданность”» (с. 22).
Первый срок на посту мэра городского округа Синтай
14 августа 1945 года Япония направила правительствам Китая, США, Великобритании и СССР ноту о том, что принимает условия Потсдамской декларации.
15 августа японский император Хирохито объявил общественности о принятии Потсдамской декларации и безоговорочной капитуляции страны, обнародовав по радио «Указ о прекращении войны». Все в южной Хэбэй ликовали. Жэнь Чжунъи и остальные воины и простые жители этих мест испытывали невероятный душевный подъем и вздохнули спокойно. Однако пока японцы выводили войска, полицейские отряды Гоминьдана, пользуясь случаем, оккупировали Синтай. Они намеревались удерживать этот городской округ, чтобы потом передать его основным гоминьдановским силам. Синтай был крупным населенным пунктом на юге Хэбэй, транспортным узлом в сообщении между севером и югом Китая, а также стратегическим пунктом на пути от Бэйпина к Ханькоу. Гоминьдановские реакционеры задумали наступать на освобожденные районы, двигаясь на север по дороге Бэйпин – Ханькоу. А в Шаньси-Хэбэй-Шаньдун-Хэнаньском военном округе решили, что самое время усмирить врага и захватить Синтай.
Вечером 23 сентября тайханшаньские первый и шестой подокруги, а также южнохэбэйские второй и четвертый подокруги двумя войсками начали совместную операцию. Они одновременно яростно атаковали Синтай с юга, севера, запада и востока. Жэнь Чжунъи, в то время член постоянного бюро парткома второго военного подокруга южной Хэбэй и комиссар южнохэбэйского второго управления, помогал военным организовывать народных ополченцев и носильщиков-добровольцев. После ожесточенной перестрелки, еще до рассвета 24 сентября, войска подокругов одержали победу. Множество бойцов противника были уничтожены, лишь малому числу главарей удалось сбежать. В плен захватили более трех тысяч солдат и офицеров марионеточных войск. Освобождение Синтая стало первым пушечным выстрелом в позиционной войне, которую вели коммунистические вооруженные силы. Благодаря этой победе соединились два освобожденных района – южнохэбэйский и тайханшаньский, удалось предотвратить успешное продвижение армии Чан Кайши на север. Освобождение Синтая стало прологом к Пекин-Хань-коуской операции, поэтому значение этой победы трудно переоценить (с. 22, 23).
Народ Синтая праздновал освобождение города. На Башне Чистых нравов[35] развевался красный флаг, все ликовали. Радуясь победе, горожане вывешивали красные флаги, для которых сами вырезали, окрашивали и сшивали полотна.
25 сентября Военно-контрольный комитет издал циркуляр для жителей всего города. Приказ расклеили на каждом углу, он провозглашал создание Синтайского горкома КПК и Синтайского народного городского совета. Жэнь Чжунъи назначили первым в истории города секретарем горкома и главой народного городского совета (мэром). Синтай стал первым во всем Китае городским округом, освобожденным после победы в Антияпонской войне, а Жэнь Чжунъи – одним из первых мэров Китая с начала этой войны. К этому времени с момента капитуляции Японии прошло всего лишь 42 дня (с. 24).
КАК ЖЭНЬ ЧЖУНЪИ ОБВИНИЛИ
В ПРАВОУКЛОНИСТСКИХ ВЗГЛЯДАХ
И ПЕРЕВЕЛИ В АДМИНИСТРАТИВНЫЙ РАЙОН ЛЮЙДА
В октябре 1945 года сверху поступило срочное распоряжение: ЦК требует отобрать в Яньане и других освобожденных районах большую партию кадровых работников и военных и быстро перевести их на северо-восток, чтобы создать там надежную опорную базу. Северо-Китайское бюро выделило сотню человек – из Южнохэбэйского административного управления и тайханшаньского первого военного подокруга. Эти кадровые работники, разделенные на пять групп, отправились в Северо-Восточный Китай. Среди них были и Жэнь Чжунъи с Ван Сюань. По требованию организации он изменил имя с Жэнь И на Жэнь Чжунъи и в сопровождении жены и двухлетнего сына Жэнь Няньци тотчас же пустился в путь.
В январе 1946 года вся семья прибыла в Северо-Восточный Китай. Выехав за Шаньхайгуань, они провели на северо-востоке последующие 35 лет (с. 24). Еще по пути в эти края Ван Сюань заехала в Фушунь навестить мать, с которой они не виделись уже восемь лет, и с глубоким прискорбием узнала, что мать погибла в период военной смуты, а их некогда богатый дом разрушен до основания.
С 1946 по 1951 год Жэнь Чжунъи в разное время занимал должности заместителя мэра и замкомиссара города Фушуня, члена постоянного бюро парткома ЦК третьего округа в южной Ляонин, замкомиссара 3-го управления, секретаря партийной группы этого управления, заместителя мэра города Далянь, заместителя секретаря Даляньского горкома, секретаря партийной группы городского совета, первого секретаря Гуандунского управления, первого секретаря Управления административного района Люйда и заместителя секретаря партийной группы этого управления, начальника администрации парткома административного района Люйда, члена и первого секретаря постоянного бюро парткома административного района Люйда, секретаря Совета рабочей молодежи при парткоме в этом районе и секретаря местного Союза молодежи. Ван Сюань успела поработать на постах завуча Института государственного строительства административного района Люйда, члена комитета объединенной партийной ячейки, председателя Главного отделения Женской ассоциации территории Гуандун[36], секретаря Совета рабочих женщин при парткоме административного района Люйда, заместителя начальника Комиссариата внутренних дел при Управлении административного района Люйда, начальника Бюро гражданского администрирования упомянутого района и одновременно замсекретаря партийной группы этого бюро, начальника Управления кадров Люйда и параллельно – секретаря партийного комитета муниципалитета данного района (с. 25, 27, 28).
Первое время в Люйда супруги Жэнь Чжунъи и Ван Сюань наслаждались мирной обстановкой – в эти края тогда еще не пришла война. Они с огромным энтузиазмом взялись за укрепление нового демократического режима, работали днями и ночами без устали, но на душе у них было легко и отрадно.
Однако было и то, что заставило их волноваться и радоваться одновременно – рождение еще двух сыновей. Первым Ван Сюань забеременела в 1946 году. Узнав об этом, супруги забеспокоились, ведь им приходилось денно и нощно заниматься политическими делами, посвящать этим делам много энергии, а еще заботиться о старшем сыне Жэнь Няньци, который недавно пошел в школу (с. 26). Хотя они всей душой любили этого еще не родившегося малыша, однако боялись, что в будущем не сумеют уделить ему достаточно внимания и он не вырастет здоровым и развитым. Поэтому Ван Сюань скрепя сердце глотала хинин, чтобы стимулировать выкидыш. Кто бы мог подумать, что ребенок окажется таким крепким и в итоге родится абсолютно здоровым! Родители удивились и обрадовались, и дали ему имя Кэнин