Сверну налево к министерству — выйду на дорожку прямо к тюрьме. Сверну направо в Ислингтон — попаду домой, в восхитительно пустую квартиру. Но, размышляя так, Тоби уже энергично вышагивал под ярким солнцем прямо к Уайтхоллу.
— Уже вернулись, мистер Белл? — спросил старший охранник, большой любитель поболтать. — Совсем они вас там загоняли.
Молодые охранники, не обращая на Тоби внимания, продолжали смотреть в мониторы.
Дверь красного дерева была закрыта, но это еще ничего не значило. Квинн мог пробраться внутрь рано утром или вообще проторчать в кабинете всю ночь, строя козни вместе с Джеем Криспином, Роем Стормонтом-Тейлором и мистером Музыкальным Фанатом по имени Брэд.
Постучав в дверь, Тоби крикнул:
— Господин министр!
Постучал еще раз. Тишина.
Тогда Тоби прошел к своему столу, открыл нижний шкафчик и к своему ужасу увидел ярко горящую лампочку. О Господи! А вдруг ее кто-нибудь заметил?
Перемотав кассету, Тоби вытащил ее из магнитофона и вернул переключатель и таймер к первоначальным настройкам. Зажав кассету под мышкой, он тронулся в обратный путь, не забыв дружелюбно помахать на прощание старшему охраннику и злобно зыркнуть на его младших коллег.
Прошло всего несколько минут, как Тоби вышел из министерства, а на него уже напала приятная расслабленная сонливость. Минуту или две он просто стоял на улице, бездумно глазея по сторонам. Встряхнув головой, он очнулся на Тоттенхем-корт-роад перед витриной подержанной электроники. Тоби раздумывал, куда же ему пойти — в каком из магазинов никто не запомнит тридцатилетнего парня в мешковатом черном пиджаке и брюках, который пришел покупать за наличные большой подержанный кассетный магнитофон.
Наверное, перед этим он заскочил к банкомату, снял деньги, купил сегодняшний выпуск “Обсервер” и пакет с изображением флага: кассета уже не пряталась у него под мышкой, а покоилась в пакете, затаившись между страницами газеты.
Скорее всего, перед этим магазином он зашел еще в два или три, остановившись на конторе Азиза, у которого, как выяснилось, в Гамбурге жил брат. Он занимался перевозкой сломанной техники из Германии в Лагос. Снабжал его кое-чем и Азиз: старыми холодильниками, радио и подержанными кассетными магнитофонами — брат любил их особенно нежной любовью, и потому у Азиза в подсобке скопилась целая куча магнитофонов.
Именно благодаря упорству и везению Тоби оказался обладателем точной копии магнитофона времен Холодной войны, лежащего в правом ящике его стола, — только новый магнитофон оказался светло-серым и к нему прилагалась оригинальная коробка. Коробка, как с сожалением признался Азиз, представляет большой интерес для коллекционеров, и поэтому за нее он вынужден просить еще десять фунтов сверху, не говоря уж об адаптере — вы ведь не пожалеете шестнадцати фунтов за возможность подключить магнитофон хоть к какой-нибудь розетке?
Выйдя на улицу, груженный добычей Тоби столкнулся с грустной старушкой, потерявшей проездной на автобус. Тоби порылся по карманам, понял, что мелочи у него не осталось, и потряс бабульку, выдав ей купюру в пять фунтов.
Заходя домой, он оторопел от ужаса, унюхав запах духов Изабель. Дверь в спальню была приоткрыта. Тоби рывком открыл ее, заглянул внутрь, затем осмотрел ванную.
Все в порядке. Просто духи еще не выветрились. Уф. Но проверить стоило.
Тоби попробовал включить магнитофон на кухне, но шнур оказался слишком коротким. Притащив из гостиной пару удлинителей, он наконец включил аппарат, и буддистское Колесо Бхавачакры со скрипом и стоном начало свой ход.
Знаешь, кто ты? Ты — жалкая истеричка.
Никаких вам титров, никакой приятной музыки вначале. Лишь спокойные, не встречающие никаких возражений обвинения министра, которые сопровождаются грохотом его замшевых ботинок “Лобб”, пока он вышагивает по кабинету туда-сюда.
Истеричка, вот ты кто. Ты хоть знаешь, что такое истерия? Нет, откуда тебе. Ты же у нас тупица с двумя классами церковно-приходской школы за плечами.
Да с кем он там разговаривает? Может, я слишком поздно пришел? Поставил таймер не на то время?
Или Квинн притащил с собой Пиппу, молодую суку джек-рассел терьера, которую он то и дело демонстрировал во время выборов да и сейчас время от времени притаскивал на работу к восторгу сотрудниц?
Или он встал перед зеркалом в золоченой раме и разговаривает сам с собой, испытывает себя, как истинный член Новой Лейбористской партии?
Министр прочистил горло. Это входило в его привычки — перед встречами Квинн всегда долго откашливался, а затем полоскал рот листерином, не закрывая за собой дверь в ванную. Судя по всему, жалкая истеричка, кем бы она ни была, оказалась уже позабыта.
Заскрипела кожа — это министр уселся на свой шикарный трон, заказанный им в “Хэрродс” в день назначения на должность вместе с новым голубым ковром и кучей зашифрованных мобильников.
Послышались непонятные шорох и шелест. Наверное, опять возится с четырьмя пустыми красными чемоданчиками для документов, которые всегда держит под рукой, в отличие от таких же полных, которые Тоби открывать не разрешается.
Да-да, хорошо. Рад, что вы пришли. Извините, что обосрал вам все выходные. Как, собственно, и вы мои, но вам-то на это наплевать, верно? Ну, как поживаете? Женушка в порядке? Рад слышать. А ваши маленькие ублюдки? Пните их там от меня в задницу.
Зазвучали чьи-то шаги, пока еще тихие, но с каждой секундой становившиеся все громче. Прибыла первая группа гостей.
Гости прошли через открытую боковую дверь, оставленную без присмотра, пересекли коридоры с выключенными камерами, поднялись по лестнице, не заглянув даже в туалет: одним словом, сделали все то же, что делал вчера Тоби, выполняя роль подопытной свинки. Шаги приблизились к приемной. Шел только один человек. Ботинки с твердой подошвой. Походка спокойная, плавная. Вряд ли молод, скорее — наоборот.
И это точно не Криспин. Тот не ходит, а марширует, словно на параде. Нынешний гость вполне миролюбив, не любит спешить. Определенно мужчина, причем не знакомый Тоби — почему-то в этом он был абсолютно уверен.
Возле двери в приемную шаги замерли, но стучать гость не стал. Ему велели не стучать, догадался Тоби. Гость пересек приемную, пройдя — о Господи! — в двух шагах от рабочего стола Тоби и спрятанного внутри магнитофона с ярко сияющей лампочкой, крутящего пленку.
Услышал ли он ее? Наверное, нет. А если и услышал, то не обратил внимания.
Шаги отдалились, и гость без промедления вошел в кабинет — видимо, все так же выполняя инструкции. Тоби ждал, что сейчас заскрипит министерское кресло, но Квинн, судя по всему, вставать не стал. Его вдруг посетила жуткая мысль: а что, если гость, как и Хестер, принес с собой какую-то музыку?
У Тоби пересохло во рту. Музыка все не начиналась, и наконец раздался отнюдь не любезный голос Квинна:
— Вас не останавливали? Вопросов не задавали?
Таким тоном министр разговаривает с подчиненными, причем знакомыми. Так он обращается к Тоби, когда не в духе.
— Меня нигде не останавливали, господин министр, и никоим образом не тревожили. Все прошло как по маслу, должен сказать. Очередной безупречный заезд.
Очередной? А когда же был еще один? И с чего эти конно-беговые аллюзии с заездами? У Тоби не было времени размышлять над этим.
— Извините, что испортил вам выходные, — произнес знакомую уже Тоби фразу Квинн. — Не по своей воле, уверяю вас. Это наш бесстрашный общий приятель что-то запаниковал, вообразил себя, наверное, девицей в первую брачную ночь.
— Ничего страшного, господин министр. У меня не было никаких особенных планов на эти выходные, кроме уборки на чердаке, а этим я могу легко пожертвовать, — пошутил гость, но министр юмора не оценил.
— Значит, вы виделись с Эллиотом и все прошло хорошо. Он ввел вас в курс дела?
— Насколько это было в его силах, господин министр.
— Да-да, сообщить вам больше он не имел права. Ну и что вы о нем думаете? — спросил министр и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Мне говорили, что с ним лучше не сталкиваться ночью в темном переулке.
— Верю вам на слово, господин министр.
Эллиот, вспомнил Тоби. Наполовину албанец, наполовину грек… бывший сотрудник южноафриканского спецназа… убил какого-то парня в баре… приехал в Европу подлечиться.
К этому моменту Тоби хорошенько расслышал голос посетителя, и его типично британское чутье позволило составить его портрет: уверенный в себе мужчина из среднего или даже высшего класса, образованный, гражданский. Больше всего Тоби удивили насмешливые нотки в голосе гостя. Было ясно, что посетителя чрезвычайно забавляет беседа с министром.
А министр тем временем продолжал:
— Вы — Пол, — властным тоном изрек он. — Насколько мне известно, вы вроде как ученый, ездите по всяким конференциям. Эллиот в этом отношении все продумал.
— Господин министр, я был Полом Андерсоном во время нашего последнего разговора и останусь им до тех пор, пока мое задание не будет считаться выполненным.
— Эллиот не говорил, зачем я вас сюда позвал?
— Чтобы я мог пожать руку лидеру наших британских символических войск и стать для вас, так сказать, своеобразным “красным телефоном”[10].
— Это вы сами, да? — после паузы спросил Квинн.
— Простите?
— Сами придумали? Надо же. Красный телефон. Так что, ваша выдумка? Да или нет?
— Надеюсь, не слишком легкомысленный термин.
— Что вы, очень даже точный. Возьму его на вооружение.
— Считайте, что я польщен.
Вновь пауза.
— Эти чиновники из спецназа любят задирать носы, — изрек банальную истину Квинн. — Им все подавай нарезанным на одинаковые кусочки, запакованным в одинаковые коробочки и опечатанным одинаковыми штампиками. И так по всей стране, абсолютно по всей! Как, кстати, поживает ваша супруга?