Лавируя между мебелью, закрытой от пыли чехлами, они спустились по лестнице в холл, где стояла, сжимая в руках два маленьких букета фиалок, миссис Марлоу.
А позади нее виднелась высокая фигура в живописных подколотых булавками обносках в духе Чарли Чаплина и помятом котелке — их несравненная дочь Эмили, лишь недавно оклемавшаяся после чудовищно тяжелой любовной истории.
— Ты в порядке, мам? — быстро спросила она. — Все взяла на всякий случай?
Избавив Сюзанну от необходимости отвечать, Кит кивнул дочери и похлопал себя по карману.
— А диспенсер для таблеток?
Кит похлопал по другому карману.
— Нервничаешь? — спросила у него Эмили.
— Поджилки трясутся.
— Так и должно быть, — улыбнулась она.
Ворота поместья были распахнуты. Ради торжественного события Кит даже отмыл каменных львов на воротных столбах, направив на них тугую струю воды. По Маркет-стрит уже вышагивали разряженные гуляки. Эмили, углядевшая в толпе местного врача с женой, проворно к ним пристроилась, бросив родителей. Кит препотешно размахивал своей шляпой-канотье, а Сюзанна весьма успешно изображала из себя королевскую особу, величественно приветствуя гостей, пока они, каждый на свой лад, выражали восторг.
— Пегги, милая, — воскликнула Сюзанна, завидев начальницу почты, — ты просто очаровательна! Где ты нашла такой чудный атлас?
— Билли, сто якорей тебе в задницу, что ты решил пронести у себя на голове? — прошептал Кит на ухо толстому мяснику мистеру Олдсу, который нарядился арабским принцем и даже напялил тюрбан.
В саду позади коттеджей тянулись к солнцу нарциссы, тюльпаны, форзиции и цветки на персиковых деревьях. На шпиле церкви развевался черно-белый флаг Корнуолла. На улице показалась стайка детишек на лошадях — в круглых наезднических котелках они трусили по дороге, возглавляемые грозной Полли из школы верховой езды “Грэнери Райдинг”. Пони, что шел впереди всех, пугался гула ярмарки, спотыкался и робел, но Полли решительно вела его за уздечку. Сюзанна пожалела и пони, и его наездника. Кит взял жену за руку. Она прижала его ладонь к своей груди, и он почувствовал, как сильно бьется ее сердце.
Вот это и есть настоящее, подумал Кит, с каждой минутой становившийся все счастливее. Шумная и радостная толпа, пегие лошадки, что резвятся на лугах, даже новые бунгало, выстроенные у подножья Бейли-хилл: если уж не это его любимая родина, которой он так долго служил, то где же ее искать? Ну да, это все та же растреклятая старушка Британия, вся в стиле растреклятой Лоры Эшли, с элем, и пирожками, и тостами за Корнуолл. Все те же милые распрекрасные британцы, которые завтра утром встанут и опять будут сживать друг друга со свету, совращать чужих жен и заниматься всем тем, чем занимаются люди по всему свету. Но сегодня у них — национальный праздник, и уж не ему, бывшему дипломату, жаловаться на то, что фантик оказывается привлекательнее начинки.
За столом на козлах стоял Джек Пейнтер, рыжий сын старика Бена из гаража, в подтяжках и ковбойской шляпе. Рядом сидела девушка в наряде феи и продавала билеты — по четыре фунта.
— Кит, тебе платить не надо, ты чего! — возмутился Джек, когда Кит протянул деньги. — Мужик, ты же ярмарку открываешь! Твоей жене вход тоже бесплатный.
Но Кит, преисполненный любви ко всему окружающему, отмахнулся.
— Нет-нет, благодарю тебя, Джек, изволь. Я всегда плачу по счетам, как и моя дорогая супруга, — улыбаясь, сообщил он и, получив с десятифунтовой бумажки сдачу, опустил ее в коробку для сбора пожертвований на местный питомник для бездомных животных.
Телега, стоя на которой предстояло толкать речь, уже поджидала Кита с Сюзанной. К ней была прислонена украшенная ленточками лестница. Сюзанна, одной рукой придерживая юбку, схватилась за перекладины и не без помощи Кита взобралась наверх. Люди вокруг страховали ее, вытянув вперед руки.
Сюзанна перевела дыхание и улыбнулась. Справа стоял Гарри Трегенца, рекламировавший себя как “Строитель, которому можно довериться”, известный негодяй и жулик. Гарри нацепил маску палача, а в руке держал деревянную косу, выкрашенную серебристой краской. К Гарри прижималась его жена с карнавальными заячьими ушками. Рядом стояла гордая обладательница звания Королевы ярмарки с вываливающимся из корсажа бюстом.
Кит, вежливо приподнимая шляпу, любезно поцеловал обеих дам в щечки, попутно заметив, что от них пахнет одинаковыми жасминовыми духами.
Из допотопной шарманки раздавались звуки старинной песенки “Дейзи, Дейзи, дай же ответ”. Кит стоял, улыбаясь во весь рот, и ждал, пока шум стихнет. Он не стихал. Кит хлопнул в ладоши, прося тишины, и заулыбался еще усерднее. Бесполезно. Тогда он вытащил из внутреннего кармана бумажки с речью, которую Сюзанна, добрая душа, для него напечатала, и помахал ими. Зашипела паровая машина, которую кто-то притащил на ярмарку. Кит театрально вздохнул, воздел очи к небу, словно прося милости, затем умоляюще посмотрел на зрителей. Музыка играла все так же громко, и Кит, махнув рукой, начал речь.
Сперва он зачитал забавлявшие его своим названием “Церковные записки”, суть которых сводилась к весьма мирским делам вроде общественных туалетов, парковок и переодеванию младенцев на глазах публики. Интересно, его хоть кто-нибудь слышит? Судя по лицам зрителей, стоящих в первом ряду прямо перед телегой, — нет. Кит принялся перечислять имена самоотверженных волонтеров, благодаря которым состоялся этот чудесный праздник, и призвал их не стесняться и выйти вперед. С тем же успехом он мог бы зачитывать имена участников группы “Glorious Dead”. Шарманка, заскрипев, загрохотала новую песенку.
Ты ведь распорядитель праздника. Ты должен быть веселым.
Кит мельком глянул на Сьюки: вроде все в порядке. А его любимая Эмили, высокая и внимательная, как и всегда, стояла чуть в стороне от толпы.
— Наконец, друзья, прежде чем я спущусь обратно на грешную землю — что мне придется проделать с крайней осторожностью! — хохотнул Кит, не вызвав ровным счетом никакого отклика у публики, — так вот, прежде чем я это проделаю, позвольте мне выполнить свой крайне приятный долг распорядителя сегодняшнего праздника и прямо-таки приказать вам совершенно бездумно тратить заработанные потом и кровью денежки, беззастенчиво флиртовать с чужими женами, — этого Кит изначально говорить не собирался, но что уж теперь, — пить, есть и веселиться на полную катушку! Гип-гип-ура! — Сорвав с головы канотье, Кит подбросил шляпу в воздух. — Гип-гип-ура!
Сюзанна в знак солидарности приподняла цилиндр, а не вызывающий доверия строитель, которому можно верить, не смог содрать маску палача и удовольствовался тем, что в каком-то полуфашистском, полукоммунистическом салюте выбросил руку вперед.
Толпа наконец разразилась долгожданным “ура!”. Ее вопль, вылетавший из динамиков, больше всего походил на треск радиопомех. Под фразы вроде “Неплохо справился, дорогуша” и “Так держать, дружище!” Кит с достоинством слез с телеги, сбросив предварительно на землю тросточку, и, добравшись до твердой земли, выпрямился, чтобы помочь спуститься Сюзане.
— А ты молодчина, пап! — заявила Эмили, возникнув сбоку от Кита. — Мам, ты как? Хочешь присесть или будешь дальше кутить?
Сюзанна, когда перед ней вставала такая дилемма, всегда выбирала кутеж.
Затем Его Сиятельство распорядитель ярмарки со своей достопочтенной супругой начали обходить владения. Сперва тщательно проинспектировали местных шайрских лошадей. Сюзанна, выросшая в деревне, тут же принялась похлопывать и поглаживать лошадок, дружелюбно с ними беседуя. Кит выразил восхищение упряжью.
Вслед за лошадьми супруги осмотрели овощи с домашних грядок, сияющие в лучах воскресного солнца. Цветную капусту местные жители называли брокколи: размером побольше футбольного мяча, промытая до скрипа капуста блестела.
Домашний хлеб, за ним — сыры и мед.
Затем они попробовали пиккалилли, маринад из овощей. Пиккалилли оказался на редкость безвкусным, но улыбаться Кит с Сюзанной не перестали. Чудесный паштет из копченого лосося — Кит даже уговорил жену купить баночку. Восхитительные ароматы у прилавка “Клуба садоводов”. Сюзанна знала, как называется каждый из выставленных цветков.
Тут натолкнулись на Макинтайров — вечно недовольных жизнью супругов. Джордж, бывший владелец чайной плантации, держал рядом с кроватью заряженное ружье в ожидании дня, когда у его ворот появится разъяренная толпа. Его жена Лидия считалась самой занудной жительницей деревни.
Решив опередить Макинтайров, они бросились к ним с распростертыми объятиями.
— Джордж! Лидия! — возопил Кит. — Дорогие наши! Драгоценные! Какой чудный вы устроили нам ужин намедни, мы его еще долго вспоминать будем! Чур, теперь наша очередь!
И они с облегчением прошли дальше, к древним молотилкам и паровым двигателям. На Сюзанну налетела толпа детей в самых разных нарядах — от Бэтмена до Осамы. Кит заметил Джерри Пертви, местного ловеласа, который восседал на тракторе, напялив индейский головной убор из красных перьев.
— Джерри, сколько раз нужно тебя просить, чтобы ты уже пришел и подстриг нам чертову лужайку? — закричал ему Кит и на ушко шепнул Сюзанне: — Да будь я проклят, если заплачу этому идиоту пятнадцать фунтов, — все в округе просят двенадцать, а он один такой умный нашелся.
На Сюзанну напрыгнула Марджори, богатая вдова в поисках очередной любви. Марджори, член “Клуба любителей орхидей”, давно положила глаз на заброшенные теплицы поместья — хотела пристроить туда цветочки. Впрочем, Сюзанна подозревала, что куда больше ее интересует Кит. Тот мигом пришел жене на помощь:
— Ой, Сьюки, милая, извини, что прервал вас — Марджори, вы сегодня просто ослепительны, — но у нас возникла маленькая проблемка. Ты мне срочно нужна, — и увлек жену за собой.
Мелькали знакомые лица. Вот Сирил, церковный староста и ведущий тенор церковного хора, до сих пор живущий с мамой. Недавно ему запретили находиться в компании детей без присутствия третьих лиц.