Белый хлеб оказался уже нарезан — его подготовили к завтрашнему завтраку. Положив кусок на ладонь, Джеб намазал его маслом и прикрыл сыром, подобрав ломтики так, чтобы они полностью закрывали хлеб. Сверху он водрузил огурчик и, прикрыв композицию еще одним куском хлеба, разрезал получившийся сэндвич на четвертинки. Киту такая тщательность показалась нетипичной для бывшего солдата. Наверное, Джеб слишком перенервничал, решил он и приступил к пиву.
— Спустившись с холма, мы решили проверить дома, — продолжил Джеб, немного утолив голод. — Почему бы и нет, верно? У нас были приказы: найти, зафиксировать, обезвредить. Может, всего мы и не сделали — в частности, из-за Эллиота, с которым Энди работал раньше и о котором придерживался невысокого мнения — о его интеллектуальных способностях, да и о руководящих тоже. На предоперационном брифинге Эллиот говорил, что всю информацию ему сливает Сапфир.
— Что за брифинг, Джеб? — прервал его Кит, немедленно обидевшийся, что его туда не пригласили.
— Да в Альхесирасе, — терпеливо ответил Джеб. — Совещание перед началом операции. Город прямо напротив Гибралтара. После брифинга мы сразу отправились на позицию на тот холм. А совещание проходило в испанском ресторане, мы там целый зал заняли и притворялись, что мы все бизнесмены. Эллиот вышел на сцену и начал рассказывать, как все будет. Разношерстная компашка его американских наемников сидела в первом ряду и делала вид, будто нас не существует, — потому что мы солдаты, да к тому же еще и британцы. А Эллиот всё — источник Сапфир говорит то, источник Сапфир говорит это. Или просто “она”. Вся информация, какая у нас была, шла от Сапфир, которая торчала с Аладдином на его шикарной яхте. Она была любовницей Аладдина и чего только не делала — читала электронную почту через его плечо и подслушивала телефонные разговоры, а потом пробиралась на причал и рассказывала все своему настоящему бойфренду, который в свою очередь передавал это мистеру Криспину, и всё — дело в шляпе! — Джеб замолчал, утратив нить рассуждений. — Вот только никакой шляпы не было! Может, “Общество” так и считало, но не мы. Не британская разведка. Потому что мы не купились бы на их россказни, понимаешь? И правительство не купилось бы — ну или почти не купилось. Попахивало от этого дельца, чего уж тут скрывать. Но упустить куш никому не хотелось. Однако британцы не любят, когда на них давят. И получился такой типичный для нашей политики компромисс: мы не залезли в это дело по уши, а лишь опустили туда палец ноги. Мы-то с моими ребятами и были тем самым пальцем. А меня назначили главным — как же, я ведь такой надежный и ответственный. Конечно, дотошный чересчур и перестраховщик, но, учитывая то, что к делу подключили и наемников, это даже к лучшему. Знаешь, как они меня называли? Старушка Джеб. А мне и плевать. По мне так главное — не подставляться под напрасный риск. — Джеб отпил пива, прикрыл глаза и решительно продолжил: — Предполагалось, что объект находится в доме номер семь. Ну мы и решили: займем шестой и восьмой заодно. Получилось по человеку на дом, плюс я на подхвате обеспечиваю прикрытие. Глупость, конечно, особенно учитывая то, что командовал всем Эллиот. Там и так-то половина оборудования не работала толком. Ну да о таких мелочах во время тренировок да брифингов не предупреждают. Впрочем, объект не был вооружен, верно? Во всяком случае, согласно сведениям, полученным Эллиотом от его прекрасного источника. К тому же нам нужен был только один человек, трогать остальных мы не имели права. В общем, мы решили вломиться в эти три дома и быстро обыскать их. Найдем парня, удостоверимся, что он именно тот, кто нам нужен, перекинем через балкон ребятам с корабля. А сами ни шагу не ступим с британской земли. Просто и понятно, да? У нас и планы домов были на руках, они там все одинаковые. Большая гостиная внизу с верандой и видом на море. Спальня с таким же видом и крошечная детская размером со шкаф. Внизу ванная и объединенная с кухней столовая. Стены картонные — это нам в агентстве по недвижимости рассказали. Так что, если кроме шума моря ничего не слышно, можно предположить, что объекта в доме нет либо он прячется. В любом случае, следовало быть настороже, оружие использовать только для самозащиты и убраться из дома как можно быстрее, буквально за несколько секунд. Короче говоря, не операция, а бардак. Какая-то охота за привидениями. Короче, вошли мои ребята каждый в свой дом. Я остался снаружи приглядывать за лестницами на пляж. “Ничего”, — говорит Дон из шестого дома. “У меня пусто”, — вторит ему Энди из восьмого. “А я что-то нашел”, — сказал Коротышка из седьмого дома. “И что же?” — спросил я. “Какашки”. — “Какие еще к чертям собачьим какашки?” — “А ты иди сюда сам и посмотри”.
Короче говоря, пошел я внутрь. Вообще-то придать обжитому дому вид пустого не очень сложно. Но в этом доме и впрямь никто никогда не жил. На паркете ни единой царапинки. В ванной ни одного волоска, то же и на кухне. Только на полу стояла розовая пластиковая миска с кусочками курицы и питы. Маленькие такие кусочки, как для кошки. Котенка, скорее, — добавил, подумав, Джеб. — Нет, скорее, щенка. И сама миска, она теплая была на ощупь. Если бы она стояла не на полу, я бы, наверное, догадался. Что никаких тут собак и кошек нет. Может, если бы я мыслил чуток по-другому, ничего этого и не произошло бы. Но нет. Я решил, что это кошка или собака. Еда в миске тоже теплая была. Я снял перчатку и потрогал мясо — теплое, как живая плоть. Там на внешнюю лестницу из дома вело маленькое матовое окошко. У него был сломана задвижка. Конечно, в такое окно пролез бы только карлик. Но как знать, может, наш объект и есть карлик? В общем, я велел Дону и Коротышке проверить внешнюю лестницу, но не спускаться на берег — ведь если кто и должен был разбираться с ребятами с корабля, так это я сам.
— Я так медленно и бессвязно все рассказываю, потому что так это и помню, — извиняющимся тоном сказал Джеб. По его лицу струился пот, больше похожий на слезы. — Один кадр, потом другой, сразу третий. Все какими-то обрывками. Так уж запомнилось. Дон вышел наружу, услышал шум. Решил, что в камнях под лестницей кто-то прячется. Я ему говорю: “Не ходи туда, Дон. Стой на месте, я сейчас подойду”. А по рации полный дурдом, честно говоря, все ведь проходило через Эллиота, и на частоте стоял невообразимый шум. “Эллиот, — говорю я. — У нас тут подозрительная активность в доме номер семь. Под внешней лестницей”. Он меня услышал, все подтвердил. Дон стоял наверху на стреме и показывал пальцем вниз.
Кит, пересказывая эту историю, невидящим взглядом смотрел в огонь и, сам того не замечая, повторял жест Дона.
— Тогда Джеб спустился по этой лестнице, — продолжал рассказ Кит. — Шаг, пауза, еще шаг, еще пауза. Лестница сплошная была, бетонная и без просветов. Посередине — маленькая площадка, там, где лестница делала поворот.
Джеб остановился. На ближайшей скале — шесть вооруженных мужчин. Четверо лежат на животах, двое стоят на коленях. Еще двое болтаются рядышком в надувной лодке. И все держат оружие с глушителями наготове, все до одного. И тут под ним, прямо под ногами, раздался шорох, как будто большая крыса пробежала. И такой тихий писк, еле слышный. Чуть приглушенный, словно сдавленный.
— Я не знаю, — говорил он тогда в клубе Киту, — и теперь уж никогда не узнаю, кто издал этот звук: мама или ее ребенок. Да и они не узнают тоже. Сколько раз в них стреляли, я не смог сосчитать. Но я до сих пор слышу свист этих пуль — страшный звук вроде того, когда тебе вырывают зуб. А потом я увидел ее — мертвую молодую девушку. Мусульманку, темнокожую, в хиджабе. Наверное, нелегалка из Марокко. Жила в пустых домах, подкармливали ее тут знакомые. И вот теперь лежит, изрешеченная пулями, и все еще сжимает в руках дочку, пытаясь отвести ее из-под потока пуль. Она для нее готовила еду. Ту самую, про которую я подумал, что это для кошки или собаки. Если бы я задумался как следует хоть на минуту, я бы обо всем догадался, понимаешь? И тогда, наверное, мог бы спасти девочку. И ее мать тоже. Но она лежала на камнях, упав на колени. Будто пыталась убежать от пуль, но не успела. А девочка лежала неподалеку, прямо перед матерью. Парочка ребят из стрелявших выглядели, мягко говоря, удивленными. Один закрыл лицо руками. Выглядело это так, будто он хочет содрать с себя кожу. И повисла такая тишина. Я думал, они будут собачиться, выяснять, кто виноват, но они решили, что у них на это нет времени. В конце концов, они были тренированными солдатами — ну, в каком-то смысле — и знали, как поступать в непредвиденных ситуациях. Этого у них не отнять. Они переложили тела на шлюпку и отправили ее на корабль. Мне кажется, Игрока они так быстро не обработали бы. Ребята Эллиота отправились с ними. Никого не оставили на суше.
Кит и Джеб, сидящие за импровизированным столиком, смотрели друг на друга точно так же, как сейчас глядел на Кита Тоби. Лицо Кита освещали красные всполохи — но не от света лондонских фонарей, а от горящего камина.
— Это Эллиот руководил действиями команды с моря? — спросил Джеба Кит.
— Он не американец, — покачал головой Джеб. — Нет иммунитета, нет неприкосновенности. Потому и остался на корабле в море.
— Так почему же они стреляли? — спросил уже Тоби у Кита.
— Думаете, я у него этого не спросил? — вспылил Кит.
— Уверен, что спросили. И что он ответил?
Кит сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем смог передать ответ Джеба.
— Самозащита, — с презрением выплюнул он.
— Что? Вы хотите сказать, она была вооружена?
— Ничего я не хочу сказать. И Джеб так не говорил. Эта несчастная женщина целых три года не выходила у него из головы. Он винил в ее смерти себя. Пытался понять, почему ее убили. Она, наверное, знала, что в доме кто-то был. Увидела или услышала кого-то, испугалась. Схватила ребенка и убежала. Спрятала дочку под халат. Я не отважился тогда спросить у Джеба, почему она выбежала наружу, к морю, а не к дороге. Он и сам мучился тем же вопросом. Наверное, суша пугала ее куда больше. Ее вещи кто-то успел забрать, но кто? Может, она по ошибке приняла солдат за тех работорговцев, что привезли ее туда. Если, конечно, она попала в Гибралтар по морю. Может, они должны были привезти ее мужа и она спешила его встретить. Неизвестно. Джеб знал только то, что она спустилась по лестнице, пряча ребенка под халатом. Ну и что же подумали бравые наемники? Конечно, что перед ними террористка-смертница, которая их сейчас подорвет. Вот и расстреляли ее. И убили ее дочь на глазах у Джеба. “Я мог, я должен был их остановить”. Только об этом ему думать и остается, бедняге.