Тоби все еще медлил, хотя, как всякий нормальный человек, намеревающийся поговорить со знакомым вдали от толпы, мог бы возмутиться, что его усаживают не на пассажирское сиденье.
Он все-таки забрался внутрь. Коротышка проследовал за ним, и в это же мгновение лысый толстяк проскользнул на место водителя и закрыл все четыре двери. В боковом зеркале отражались два дружка толстяка, которые устраивались поудобнее в “Мерседесе”.
Лысый не завел двигатель, но и к Тоби не повернулся, предпочитая поглядывать на него маленькими глазками в зеркало, пока Коротышка нарочито пристально смотрел в окно на прохожих.
Толстяк схватился за руль. Учитывая то, что двигатель не работал и машина стояла на месте, выглядело это странно. У него были сильные и ухоженные руки. Пальцы украшали перстни с драгоценными камнями. Как и Коротышка, он прямо сиял от чистоты. Губы казались в зеркале ярко-розовыми. Прежде чем заговорить, толстяк облизал их, и Тоби решил, что он нервничает, как и Коротышка.
— Сэр, я правильно понимаю, что мы имеем честь говорить с мистером Тоби Беллом из министерства иностранных дел? — спросил он с сильным южноафриканским акцентом.
— Имеете, — согласился Тоби.
— Сэр, меня зовут Эллиот. Я — коллега Коротышки. Сэр — или мне позволено называть вас по имени? — мне поручено передать вам искреннюю благодарность от мистера Джея Криспина, на которого мы имеем счастье работать. Он просил извиниться перед вами за любые неудобства, которые мы могли доставить вам в прошлом, и заверить вас в его добром к вам расположении. Он рекомендует вам откинуться на сиденье и насладиться поездкой и очень надеется, что, когда мы прибудем на место, вы выразите готовность к конструктивному и дружескому диалогу. Быть может, вы желаете лично побеседовать с самим мистером Криспином? — предложил он.
— Нет, Эллиот, благодарю вас. Могу и подождать, — так же вежливо ответил Тоби.
У него в голове зазвучал голос Окли, каким он был в тот вечер, когда они потягивали кальвадос после ужина: “Наполовину грек, наполовину албанец. Раньше называл себя Иглесиасом. Служил в южноафриканских спецслужбах, потом убил какого-то хмыря в баре в Йоханнесбурге и приехал в Европу “поправлять здоровье””. Вот, значит, этот самый Эллиот?
— Пассажир на борту, — буркнул Эллиот в микрофон и показал в боковое зеркало большой палец — так, чтобы увидели пассажиры черного “Мерседеса”.
— Бедный Джеб, да? — беспечно обратился к Коротышке Тоби, но тот лишь еще пристальнее начал рассматривать прохожих.
Беседу внезапно подхватил Эллиот.
— Мистер Белл, — заявил он, — у каждого человека в этом мире своя судьба. Каждому отведено свое время. Что суждено, то суждено, и переспорить судьбу невозможно. Вам удобно там сзади, сэр? А то мы, водители, частенько грешим тем, что пренебрегаем комфортом пассажиров.
— Не беспокойтесь, мне очень удобно, — ответил Тоби. — А вам, Коротышка?
Они ехали куда-то на юг. Тоби больше в разговоры не ввязывался, разумно решив, что лучше уж будет молчать, чем задавать действительно интересующие его вопросы вроде “А ты сам убил Джеба, Коротышка?” или “Скажите, Эллиот, а что именно вы сделали с трупами той женщины и ее дочери?”.
Миновав Фитцджон-авеню, они въехали на территорию шикарного района Сейнт-Джонс-Вуд. Может, именно этот “лес”[21]имел в виду Фергус Квинн во время того разговора с Криспином с украденной записи?
“…да-да, около четырех… Мне, честно говоря, лес нравится больше, там нас никто не заметит…”
Тоби увидел за окном армейские казармы, которые охраняли часовые с автоматами в британской форме. Затем мимо проплыло непонятное кирпичное здание с морскими пехотинцами уже в американской форме. Знак “тупик” у дороги. Виллы с зелеными крышами — миллионов по пять, а может, и дороже. Высокие каменные стены. Цветущие магнолии. Вишневые лепестки, ковром усыпающие дорогу, похожие на конфетти. Пара широко открытых зеленых ворот. А в боковом зеркале — черный “Мерседес”, идущий следом за фургоном.
Он не думал, что все вокруг будет таким белым. Сначала они проехали по гравийной подъездной дорожке, по краям выложенной белоснежными камушками, и остановились у невысокого белого дома, окруженного аккуратными лужайками. Белая веранда с колоннами казалась слишком большой для такого дома. С веток деревьев на них смотрели бесчисленные камеры. От дома отходили оранжереи из затемненного стекла. Мужчина в куртке и с галстуком придержал для них дверь машины. Коротышка с Эллиотом вылезли, а Тоби из вредности решил остаться внутри и дождаться персонального приглашения выйти. Правда, теперь он передумал и, выбравшись наружу, беспечно потянулся.
— Добро пожаловать в замок “Цитадель”, — поприветствовал его мужчина в галстуке, и сначала Тоби решил, что он шутит — пока не увидел возле входа металлический щит с изображением ладьи, увенчанной двумя перекрещенными мечами.
Все поднялись по ступеням наверх. Два охранника, состроив виноватые физиономии, обыскали Тоби, забрав шариковые ручки, записную книжку и наручные часы.
— Когда выйдете от Шефа, все ваши вещи будут дожидаться вас прямо здесь, — пообещали они, прогнав его через рамку металлоискателя.
Тоби решил поменять свой настрой — в конце концов, он тут не заключенный, он свободный человек, который просто идет по красивому коридору с испанской плиткой на полу и натюрмортами Джорджии О’Кифи на стенах. На обе стороны коридора выходили двери. Какие-то были приоткрыты, и изнутри доносились чьи-то веселые голоса. Эллиот шел позади Тоби, ханжески сложив за спиной руки, словно шел в церковь. Коротышка куда-то делся. В коридоре показалась хорошенькая секретарша в длинной черной юбке и белой блузке. Она кивнула Эллиоту и улыбнулась Тоби, который улыбнулся ей в ответ — он же свободный человек, верно?
В белом кабинете со скошенным потолком из белого стекла их поприветствовала серьезная седая дама где-то за пятьдесят:
— О, мистер Белл, как хорошо, что вы приехали. Мистер Криспин вас ждет. Спасибо, Эллиот. Мне кажется, Шеф хотел поговорить с мистером Беллом наедине.
Тоби тоже решил, что ему очень хочется поговорить с мистером Криспином, причем именно наедине. Но, к сожалению, входя в гигантский кабинет Криспина, он чувствовал лишь облегчение. Почти такое же чувство он испытал три года назад, когда зыбкая фигура, преследовавшая его в Брюсселе и Праге, материализовалась наконец в кабинете Квинна с мисс Мэйзи под мышкой и оказалась тем же, кто поднимался сейчас из-за стола, старательно изображая восторг и искренне улыбаясь мальчишеской улыбкой, — приятным мужчиной незапоминающейся наружности, слегка за сорок, похожим на успешного бизнесмена, каким их изображают в телесериалах.
— Тоби! — воскликнул Криспин. — Странный повод для знакомства у нас получился, правда ведь? Вот уж не подумал бы, что вы станете выдавать себя за провинциального журналиста, пишущего о смерти бедного Джеба. Впрочем, наверное, вы не могли признаться Коротышке, что вообще-то работаете в министерстве. Он бы со страха тогда помер.
— Я-то надеялся, что Коротышка расскажет мне об операции “Дикая природа”.
— Да-да, я понял. Коротышка расстроен из-за смерти Джеба, что вполне объяснимо. Честно говоря, он прямо сам не свой. Так что вряд ли он захотел бы делиться с вами чем-то сокровенным. Это все-таки не в его интересах, да и ни в чьих вообще. Может, кофе? Есть без кофеина. Или мятный чай? Можно и покрепче чего выпить. Я не каждый день похищаю лучших слуг Ее Величества. Ну и как далеко вы зашли?
— В смысле?
— Ну, в этом вашем расследовании. Мы вроде о нем говорим. Вы виделись с Пробином, говорили с вдовой Джеба. Она навела вас на Коротышку. С Эллиотом вы тоже познакомились. Ну и что у вас осталось на руках? Подумайте сами. Пробин — отработанный материал, он и не видел ничего толком. А все остальное — сплошные слухи да сплетни, над которыми суд только посмеется. Показания вдовы? Обезумевшей от горя параноидальной истерички? Не пойдет. И что тогда у вас остается?
— Вы солгали Пробину.
— И вы поступили бы так же на моем месте. Это было целесообразно. Или в вашем милом министерстве никогда не слышали фразу “ложь во спасение”? Ну а на вашем месте я бы лучше побеспокоился, что скоро останусь без работы, а то и еще что похуже приключится. Впрочем, я решил, что могу вам помочь.
— Как же?
— Ну, что вы скажете, если для начала я предложу вам свою защиту и работу?
— В “Обществе этических результатов”?
— Что, у этих динозавров? — хохотнул Криспин, словно до того, как Тоби упомянул “Общество”, он про него и думать забыл. — Нет, к счастью, с этим балаганом дела иметь не придется. Мы вовремя ушли. Ну а “Общество” в полном составе собрало вещички и умотало за океан. Вся ответственность лежит на их владельце, который совершенно никак не связан с моим маленьким замком.
— Что, и мисс Мэйзи уже в прошлом?
— И давно. Последний раз, когда я о ней слышал, она распространяла Библию среди сомалийских варваров.
— А как же ваш друг Квинн?
— О, наш бедный славный Фергус. Мне говорили, однопартийцы мечтают, чтобы он вернулся. Особенно теперь, когда никакой власти у них не осталось, а кредит доверия полностью исчерпан. Конечно, он им нужен, только если отречется от Новой Лейбористской партии и всех ее дел, на что Фергус с радостью согласится. Между прочим, вообще-то он хотел работать на меня. Чуть ли не умолял меня взять его на борт. Но, боюсь, в отличие от вас, он нам совсем не подходит, — Криспин ностальгически улыбнулся. — В нашем деле всегда бывают такие моменты, когда надо решить раз и навсегда: рискуем операцией и продолжаем или трусим и идем на попятную? Не забывая при этом, что у тебя там оплаченные, тренированные и готовые к работе солдаты. А еще — вложенные в разведку полмиллиона долларов и прочие средства, а также обещание властей прикрыть твой зад, но только если все пойдет по плану. И только если все пойдет по плану, ты получишь свой горшочек с золотом. Ну да, источники наши иногда оказываются не очень надежными, но с кем такого не бывает?