и для тех, кто находится в замке и для нападающих. А вот как он решил эту проблему, пока не знаю.
Жрец делает ритуальный знак обращения к трем богам и нажимает курок. Пуля впивается в силовое поле и отскакивает на плиты к ногам стреляющего. Отлично! Озадаченный жрец стреляет еще и еще. Интересно, надоест это ему когда-нибудь?
— Прикажите ему остановиться, — предлагаю Айселу, — пока у него рассудок в порядке.
— Сарк, прекрати! — громко командует священник, — подождите нас в машине!
Послушно кивая и кланяясь, жрец торопливо отступает от дверей, и мы с Триком ведем гостей в кабинет.
Айсел придирчиво изучает текст обращения к народу, написанный компом, и не найдя ничего, что могло бы показаться ему подозрительным, передает его Дариналь. Королева становится под огромным портретом Вартора, который специально для этого случая я вывесил на стену, и, глядя в массивную камеру в руках Трика, начинает читать. Честно говоря, я мог бы все это проделать и без королевы, достаточно было выяснить, какое платье будет на Дариналь, но имеется один план, к исполнению которого я и приступаю.
— Неплохо было бы прочесть два-три раза, — вежливо предлагаю королеве, — Тогда я смогу выбрать лучший вариант. А если мы с Айселом вас смущаем, то можем подождать в холле. За аппаратурой проследит мой помощник.
— Да, пожалуй, так будет лучше, — внимательно глянув мне в глаза, соглашается Дариналь.
— Могу я угостить вас соком или чаем? — Вежливо предлагаю Айселу, наблюдая, как священник важно, словно хрупкую вазу, устраивает в кресле холла свой тощий зад.
Вовсе не так степенно плюхался он позавчера на тюремную скамью.
— Не нужно, лучше поговорим. — Строго качает он причудливо уложенной прической.
— Хорошо, — покладисто соглашаюсь я — О чем будет разговор?
— О тагларцах!
— О! А что о них говорить? — прикидываюсь я пеньком.
— А разве вы не знаете последнюю новость? — испытующе вглядывается мне в лицо Айсел.
— Какую? — честно таращу я глаза.
— Сегодня утром выяснилось, что на всех тагларцев напала странная болезнь!- недоверчиво усмехнувшись, объясняет он. — Большинство из них потеряло всякий интерес не только к работе, но и ко всему остальному. Владельцы предприятий терпят огромные убытки, многим из них пришлось остановить производство из-за нехватки работников! И вы ничего не можете сказать по этому поводу?
— Абсолютно!
— И у вас нет никаких предположений?
— Ну ... не знаю ... вот только если ... — задумчиво мямлю я.
— Рассказывайте! — приказывает Айсел.
А какое, интересно, он имеет право мне приказывать?! Ну впрочем, я не особый поборник разных прав, могу и сделать вид, что подчиняюсь грозному взгляду напомаженного собеседника.
— Вчера мы с директором Найшем провели небольшую операцию по искоренению глюка, — с показной нерешительностью начинаю объяснять суть происходящего.
— Но при чем здесь глюк?! — Разочарованно разводит руками Айсел.
— Видите ли, — гну я свое, — когда вчера моих людей на базаре опоили чаем с глюком, я прямо рассвирепел! А поскольку кто-то украл у доктора Тормела лекарство, которое я ему выдал для лечения глюкенов, стало ясно, что это дело рук врагов Афии! И потому воспитанники Симона вчера вечером насыпали антиглюк во все городские бассейны с питьевой водой.
— И вы считаете ... — недоверчиво качает головой Айсел, — что все тагларцы были глюкенами?!
— Не знаю, — увиливаю я, — но провести дознание считаю необходимым.
— И если окажется, что ваша догадка верна... — мрачнеет священник, — куда нам тогда девать столько бесполезных иммигрантов?!
— А куда вы их денете? Придется как-то устраивать их существование! Ведь работали же они почти бесплатно во славу Афии! — задумчиво возражаю я.
Однако такая перспектива, по-видимому, вовсе не улыбается Айселу, имеющему, как я подозреваю, свою долю в прибылях промышленников.
— Может быть, вывезти их на родину, пусть женщины позаботятся о своих соотечественниках?! — рассуждает он.- Ну, впрочем, действительно, нужно сначала провести расследование.
Боюсь, если Айсел осуществит свою затею с депортацией аборигенов в родные деревни, то на ближайшие лет триста незадачливым тагларцам придется испробовать на своей шкуре все прелести матриархата!
К тому времени как королева и Трик вышли из моего кабинета, закончив запись обращения, мы с Айселом успели обсудить еще несколько важных вопросов и в том числе вопрос о месте размещения новой телестудии. Главе священнослужителей хотелось, чтоб студию разместили в одном из помещений храма, для безопасности, как он выразился. Но уж тут я был категорически против. Из печи да в холодильник, так вроде говорили наши предки?! Я уже наметил для этой цели каменный особнячок с башней, который принадлежал городу, но до сегодняшнего дня служил домом интригану Бижелу. Бывшему доверителю придется теперь освободить его, а особнячок очень удачно расположен неподалеку от кохровской казармы и к тому же обнесен стеной, не уступающей по высоте королевской. Против этого варианта Айсел не смог найти никаких доводов и, состроив равнодушную мину, согласился рекомендовать его королеве.
Наконец Дариналь, в сопровождении Айсела, отбыла во дворец, улыбнувшись мне на прощанье почти дружески. Проводив кортеж глазами, задаю Трику волнующий меня вопрос.
— Ну и о чем вы говорили?!
Задумчиво глядя в окно, изобретатель неопределенно хмыкнул:
— Да так, ни о чем!
— Но она хоть дала понять, что узнает тебя, ну или подозревает что-то?!
— Спрашивала, откуда я, чей родственник, — мямлит Трик — Ну, я и сказал ей, племянник мол. Ведь так надо было?!
Ох Трик, вздыхаю я, пожимая плечами, и зачем только я устраивал этот спектакль с записью, если ты даже не сумел воспользоваться предоставленной тебе возможностью! Очень боюсь, что следующий такой случай поговорить с королевой наедине выпадет теперь тебе очень не скоро!
Вырваться с коронации пораньше, как планировал вначале, я не смог. На правах одного из сподвижников королевы досталось участвовать почти во всех прописанных этикетом мероприятиях, и только когда начались танцы и с полдюжины дам решили осчастливить меня своим выбором, я сбежал. Машину пришлось взять из числа королевских, на моей, как объяснил дежурный кохр, недавно уехали Рикен и Бамет. Гадая, куда это могли отправиться обласканные вниманием принцесс и придворных красоток спасители, я осторожно рулил по празднично освещенным, заполненным гуляющим народом улицам. Тагларцев среди празднующих видно не было, насколько я знал, их временно разместили в опустевших к лету портовых складах, поручив заботу о бывшей дешевой рабочей силе женщинам из дома вдов и младшим священникам.
Прикидывая, что мне предстоит сделать, чтобы подготовиться к приему инспекторов отдела, я притормозил перед воротами гаража и внезапно увидел его.
Он махнул какой-то тряпкой и сделал мне знак молчать. На мой запрос мику ответил, что поблизости, кроме незнакомца, никого нет. Сочтя, что уж с одним-то противником я всегда справлюсь, спокойно выхожу из машины.
— Ну, и что тебе нужно?!
— Молчи, не шевелись и слушай! — Повелительно приказал нахальный гость, и тут я его узнал!
Это он командовал толпой мятежников, напавшей на мой замок! Невольно открываю рот, чтобы ответить, но предводитель заговорщиков резко пресекает мою попытку.
— Скажешь хоть слово, и будет очень плохо! Не тебе. Видишь плащ?! Узнаешь?! Молчи! Твои парни у нас. Но мы вернем их в обмен на нашего человека! Сейчас мы вместе пойдем в башню, и выведем его сюда. Я знаю, что стоит тебе сказать слово, и меня схватят. Но тогда твои парни умрут немедленно. Взгляни направо!
Я слегка поворачиваю голову и почти сразу нахожу глазами яркий луч фонарика, вспыхивающий и гаснущий в странном ритме среди камней противоположного склона. От растерянности всего на секунду забываю об осторожности, и в тот же миг предательский удар по голове взрывает меня болью и бросает во тьму.
Всё качается и плывёт в душной и липкой мгле. Я таращу глаза, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть, но тьма совершенно беспросветна. Так, неужели я ослеп?! Стоп, не паниковать! Закрой глаза, открой снова! Ни зги! Ладно, может еще ночь? Но и звезд не видно! Стоп, стоп! Наверное, я в помещении! Но почему все качается? И почему так тихо? Интересно, здесь есть кто-нибудь ещё?! Пытаюсь открыть рот, и понимаю, что мои губы плотно обхватывает что-то постороннее. Делаю попытки двинуть руками, ногами, результат тот же.
Постепенно оживают все органы чувств, и, наконец, до меня доходит, что я попросту спеленат. Как в старину пеленали своих бедных детей нерадивые матери в моем мире. Или как заботливые родственники заматывали своих покойников. Только небольшая дырка против ноздрей, в которую я втягиваю душноватый воздух, позволяет заключить, что мумию из меня делать пока не собираются. И на том спасибо.
Тут я вспоминаю, что, как последний идиот, попался на абсолютно детскую затравку, типа, а у тебя вся спина сзади, и c досады звериное рычание самопроизвольно возникает у меня в гортани. Покачивание мгновенно прекращается, и происходит это так неожиданно, что я сжимаюсь, как от удара. Ведь это значит, что ничего не вижу и не слышу только я, а тот, кто сделал из меня сверток, вовсе не оставил его без внимания. Я прикрываю глаза и застываю в ожидании дальнейших действий моего захватчика.
Через веки вижу внезапно вспыхнувший свет, и теплый воздух овевает мое лицо. Однако губы по-прежнему плотно держит повязка, видимо никто не собирается ни о чем меня спрашивать. Ну и отлично, тогда и я видеть вас не желаю! Да и что мне даст изучение незнакомого лица? Пока я не начну подавать признаки жизни, время работает на меня. Ведь совершенно ясно теперь, что меня украли не затем, чтобы убить! Зато коллеги уже наверняка обнаружили мое исчезновение, и теперь станция прочешет каждый сантиметр этого материка в поисках позывных моего Мику.