Когда миротворческий контингент отступил на орбиту Рабана, население материка обратило свою агрессию друг против друга Образовалось больше десятка группировок, которые вели между собой нескончаемые войны.
Миротворцы продолжали наблюдать за всем этим безобразием и не предпринимали никаких действий, ожидая, когда противоборство на материке Конго примет более организованный характер.
Спустя три года на материке остались две главные силы — партизаны Дика Фринслоу и повстанцы Дункана Пеко
Большинство других группировок либо влились в одну из этих армий, либо были уничтожены, а те, что остались, не оказывали на политическую обстановку сколько-нибудь серьезного влияния Армии Фринслоу и Пеко образовали настоящий фронт, на котором время от времени разыгрывались кровопролитные сражения.
Вскоре миротворческие силы активизировались вновь и установили нейтральную полосу шириной в тридцать километров, которая разделила материк Конго надвое. Враждующим сторонам было запрещено появляться на территории разделительной линии, и всех нарушителей подвергали жесточайшей бомбардировке.
В новых условиях противники сменили тактику боевых действий и перешли к ударам небольшими диверсионными группами Однако такая война не приносила генералам должного удовлетворения, и они отводили душу только в сезон ураганов, когда разведка миротворцев не могла действовать в полную силу.
87
Шесть огромных кораблей миротворческого корпуса медленно плыли по орбите Рабана Суда двигались в строгом порядке построения, согласно уставу
Федерального флота.
Время от времени корабли выпускали несколько фронтовых бомбардировщиков, чтобы наказать очередного нарушителя
Бомбардировщики спускались в атмосферу и начинали погоню за отрядами неугомонных воителей, которые тут же прятались, используя любое естественное укрытие.
В этот раз разбежавшиеся по укрытиям люди принадлежали к отряду Инессы Брун.
Кассетные бомбы легли на землю частой сетью, и их осколки наполнили воздух как голодная лесная мошкара. Бомбардировщики сделали еще один заход и положили бомбы чуть в стороне — и это было настоящим везением.
Когда гул реактивных двигателей растаял вдали, бойцы отряда начали подниматься на ноги, оглядывая перепаханную взрывами землю и улыбаясь, словно в первый раз видели солнце и зеленую траву.
— Ланш, Пак, собирайте людей! — скомандовала Инесса, поправляя обмундирование и снимая с рукавов прицепившиеся колючки.
Командиры взводов, Бертольд Ланш и Освальдо Пак, быстро построили уцелевших бойцов и сделали перекличку.
— Какие потери? — спросила Инесса.
— Взвод потерял троих, и два человека легко ранены, — доложил Ланш.
— А у нас один убитый, но ранено пять человек. Никто из них идти не сможет, — сообщил Пак.
— Раненых нужно перевязать и спрятать под навесом. Оставьте им воду и еду — больше мы ничем помочь не можем. Подберем, когда будем возвращаться обратно. Все, теперь поторопитесь — бомбардировщики могут вернуться.
Сержанты побежали выполнять приказ командира, а Инесса прикинула цифры потерь и осталась довольна.
Из девяноста одного человека не пострадали семьдесят девять. Потери составили чуть больше десяти процентов, и это был хороший показатель. До города оставалось около семи километров, и показатель потерь мог не измениться.
«Я утру нос этому поганцу Тони Пинчеру», — подумала Инесса.
Пинчер, один из командиров армии генерала Фринслоу, не выделялся особыми талантами, но он был женоненавистником и не упускал случая сказать Инессе Брун какую-нибудь гадость: «Брун, ты взяла с собой сменные трусики?», «Брун, как дела с помадой и лаком для ногтей? Хватает?»
И так далее. Именно Пинчер до последнего момента отговаривал генерала Фринслоу посылать Инессу через зону безопасности:
— Эта красотка оставит всех своих людей в земле, мой генерал.
— Ты слишком предвзято относишься к командиру Брун, Тони, — отвечал генерал, поглядывая на присутствующую Инессу.
— Вспомните бой у Шлау-Мосс, переправу через реку Ваоми. Разве не отряд Брун нес самые большие потери, мой генерал? — настаивал Пинчер, однако генерал не изменил своего решения.
«Вот сволочь, — вспоминала Пинчера Инесса, — ведь знает, что у Шлау-Мосс мой отряд прикрывал отход основных сил, а на переправе через Ваоми в понтонный мост угодил снаряд».
Инесса подошла к бойцам, занимавшимся устройством раненых. Навес из веток и травы поднимался прямо на глазах. Работы оставалось на пятнадцать минут. А потом опять скорый марш. Цель — город Рурчин.
Пока люди Пака занимались установкой навеса, бойцы взвода Ланша собирали разбросанные боеприпасы и складировали их под одиноким деревом. Лишнего вооружения оказалось слишком много, и командир Брун решила оставить его здесь. В данном случае маневренность отряда была важнее.
— Ланш, — позвала Инесса.
— Да, командир.
— Лишнего не берите. Тридцать килограммов на человека — не больше. Люди и так устали.
— Понял, командир.
Навес для раненых был закончен и хорошо замаскирован. Инесса зашла внутрь укрытия и, чтобы подбодрить раненых, сказала:
— Не волнуйтесь, ребята, через пару дней мы вернемся и заберем вас. Вода у вас есть, еда тоже. Маклайн остается за старшего.
— Есть, командир! — отозвался Редрик Маклайн, у которого было сквозное ранение в ногу. И хотя осколок не задел кость, идти Редрик не мог.
Кроме Маклайна еще два человека могли выжить, остальные шестеро выглядели совсем плохо. В одном из лежавших на травяной подстилке бойцов Инесса узнала шестнадцатилетнего Патрика, которого шутя называла своим мужчиной. Теперь парнишку было не узнать. Мертвенная бледность исказила черты его лица, а хриплое дыхание отмеряло последние часы его жизни. Патрика было жаль, но командир Брун взяла себя в руки и вышла из-под навеса.
Оба взвода уже стояли собранными и готовыми к маршу.
— Вперед… — махнула рукой Инесса и быстро пошла впереди отряда.
88
Окраины Рурчина еще хранили следы жестоких боев армий генералов Фринслоу и Пеко.
Прошедший сезон ураганов с его дождями и ветрами не сумел стереть копоти со стен сгоревших зданий. Горы битого кирпича и завалы из бетонных плит делали эту территорию непроходимой, однако для партизан Фринслоу это было самое безопасное место во всем городе.
В других местах в любой момент могла появиться гражданская милиция, которая с одинаковой жестокостью расправлялась и с анархистами, и со сторонниками Всеобщего Порядка.
Уже совсем стемнело, когда отряд Инессы Брун пересек городскую черту. Отряд остановился возле разрушенных корпусов завода удобрений, и бойцы сразу начали маскироваться.
Командир Брун взглянула на светящийся циферблат и вздохнула. До десяти часов оставалось семнадцать минут. А ровно в десять она должна была включить радиомаяк — всего на несколько секунд, иначе его могла засечь разведка миротворческих сил.
И хотя отряд находился на территории города, никто не гарантировал, что бомбардировщики не сделают исключения и не нанесут удар по окраине Рур-чина.
— Я вышлю посты, — тихо сказал Бертольд Ланш.
— Хорошо, Берт, — согласилась Инесса. — Ну иди, чего ты ждешь?
Бертольд ничего не ответил и, помедлив еще немного, исчез в темноте.
«О, только этого мне не хватало, — покачала головой командир Брун. — Теперь еще и Берт — тоже нашли время влюбляться…»
Долгие взгляды Бертольда Ланша она стала замечать уже давно, примерно с полгода, но вот так стоять рядом с Инессой и тупо молчать он начал совсем недавно
«Понемногу осмелеет. Через полгода, глядишь, попытается повалить на землю», — усмехнулась про себя Инесса и снова посмотрела на часы. Оставалось восемь минут.
Где-то здесь, в полузасыпанных подвалах, находился отряд Юргена Хорста Его бойцы пришли сюда несколько дней назад и начали подготовку временной скрытой базы. Генерал Фринслоу намеревался собрать здесь четыреста человек, а потом захватить город.
Едва ли миротворцы начали бы бомбить Рурчин, зная, что в нем остается около двухсот тысяч человек. Населением города генерал Фринслоу воспользуется как щитом
Когда-то давно он избирался по местному округу в Национальный совет, но горожане отказали ему в доверии. С тех пор генерал невзлюбил жителей города, и теперь, планируя акцию с захватом заложников, он нисколько не сомневался в своей правоте.
Однако главной причиной, по которой Фринслоу решил захватить Рурчин, была не месть за давние обиды, а продовольственные и вещевые склады города, которые щедро пополнялись из запасов гуманитарных организаций. Имелась также информация о поставке в арсеналы милиции нового вооружения.
Все это не могло не заинтересовать генерала Фринслоу. Он знал, что и Дункан Пеко тоже готовится к захвату города, поэтому старался сделать это первым…
Секундная стрелка коснулась долгожданной отметки, и Инесса включила радиомаяк. Он послал в эфир несколько коротких сигналов и автоматически отключился, не давая антеннам миротворцев определить его точное местонахождение.
Потянулись минуты тягостного ожидания. О западне или неудаче Инесса старалась не думать. Она просто прислушивалась к ночным звукам, стараясь ничего не пропустить.
Наконец появились дозорные, а с ними и сам Юрген Хорст.
— Привет, Несен, — поздоровался он.
— Привет, Юрген Как у вас дела?
— Пока все тихо. Подвалы мы уже подготовили — и для вас хватит, и для отряда Пинчера.
— Следом пойдет не Пинчер.
— А кто?
— Де Сильва.
— Ну пусть гак, — согласился Юрген. — Ну что, вы готовы?
— Да, показывай дорогу.
Бойцы по цепочке передали новую команду, и отряд Инессы начал медленно втягиваться в развалины. Двигаться было очень тяжело, поскольку навьюченная на солдат амуниция цеплялась за торчавшую арматуру и нависавшие бетонные козырьки. Однако в конце концов все благополучно добрались до подвалов, где бойцы Юргена Хорста встретили новоприбывших и помогли им разместиться.