Дункан Пеко внимательно посмотрел на Холланда, надеясь увидеть в его глазах ужас, однако взгляд пленника выражал только недоумение.
— Спасибо, камрад Дункан, так даже приятнее, — ощерился Харрис, хватаясь за торчащую из-за пояса рукоять. — Уже сегодня я опишу его смерть в своем дневнике.
Видя, что Харриса переполняют эмоции, Джек сознательно остался в невыгодной позиции. Камрад Харрис зарычал и прыгнул как зверь, намереваясь покончить с Джеком одним ударом. Однако нож попал в пустоту, и длинноволосый всем телом нарвался на встречный удар в солнечное сплетение.
На какое-то мгновение Харрис повис в воздухе с удивленно выпученными глазами, а затем осыпался как песочный замок. Его нож упал к ногам Джека.
— М-да… Эффектно, конечно, но никакого удовольствия я не получил, — сказал Дункан. — Ну чего ты теперь стоишь?
— А что нужно делать? — спросил Джек.
— Ну не знаю… — пожал плечами Дункан. — Добей его, если хочешь.
— Зачем?
— И ты еще спрашиваешь?! Учти, он бы тебя обязательно добил.
— Камрад Харрис мог убить меня, как только встретил, но вместо этого он привел меня сюда.
— Так ты думаешь, он тебя пожалел? — усмехнулся вождь. — Нет, он добивается моего расположения и хотел перерезать тебе глотку на глазах любимого камрада Дункана. Только и всего.
Между тем Харрис стал приходить в себя. Каждый вдох давался ему тяжело — он хрипел, кашлял, но упрямо продолжал втягивать кислород.
— Помоги ему подняться, — сказал Дункан, и Джек поставил Харриса на ноги. Бедняга был очень слаб, и на его бледном лице отчетливо выделялись только посиневшие губы.
— Отныне он наш камрад, Харрис, — указал вождь на Джека.
Длинноволосый слабо кивнул.
— Что у нас в порту?
— А… а… — попытался говорить Харрис, но у него пока не получалось.
— Позвольте я помогу ему? — предложил Джек.
— Конечно, — безразлично махнул рукой Дункан.
Холланд энергично растер Харрису грудь, затем похлопал его по лопаткам, и лицо длинноволосого порозовело.
— Да ты просто чудо-лекарь! — искренне удивился Дункан Пеко, видя, как глаза Харриса принимают осмысленное выражение.
— Итак, теперь ты можешь говорить? — снова обратился он к Харрису.
— Да. Да, камрад Дункан, — ответил длинноволосый.
— Как дела в порту?
— Чемуль и Торпедо пробиваются к арсеналу. А мои люди собирают продукты.
— Когда они захватят арсенал?
— Уже скоро, камрад Дункан. Силы милиции тают на глазах. У них много раненых.
— Хорошо. Я могу подождать еще немного… Совсем немного.
— Да, камрад Дункан.
— Возьми камрада Джека, и пусть он покажет, где находится его корабль. Что у тебя за груз, Джек?
_ Семена масличного ореха.
_ Много?
— Пятьсот килограммов.
— Я обожаю орехи, — сказал Харрис.
— Семена есть нельзя, они протравлены от вредителей, — соврал Джек, однако на Харриса его предупреждение не произвело должного впечатления.
— Все равно пусть Харрис посмотрит, что у тебя за судно, Джек. Ты не против?
— Нет, не против.
— Ну, тогда идите, а то вы мне здорово надоели.
Едва Харрис и Джек покинули шатер, оттуда снова стали доноситься тягучие унылые звуки — маэстро Пеко музицировал.
— Где ты научился так здорово драться? — спросил Харрис, когда они с Джеком поднимались из оврага.
— Меня научила бабушка.
— Да ты шутник, камрад Джек, — улыбнулся Харрис. — Стоп, — хватился он, — а нож-то я оставил в шатре.
— Ты предлагаешь вернуться?
— Нет, теперь уже поздно.
Они выбрались на ровное место, где Харриса ожидала его свита.
— Камрады, представляю вам нового повстанца — камрада Джека, — объявил Харрис, и его банда радостно закричала, а потом все кинулись хлопать Джека по плечу и пожимать ему руки.
— Спасибо, камрады. Спасибо, — улыбался он, думая о том, какие еще испытания пошлет ему этот неспокойный мир.
Настороженное отношение и подозрительные взгляды исчезли, и теперь весь отряд повстанцев шел как одна семья. При этом Джек находился в необъяснимом эмоциональном состоянии. Он не был для этих людей своим, но их доброжелательность его согревала. В какой-то момент он даже ощутил некую семейственную принадлежность. И это чувство появилось помимо его собственных убеждений и намерений. Джеку хотелось пойти вместе с ними на приступ арсенала и захватить его, пусть даже ценой собственной жизни.
«Осторожно, Джек, это массовый психоз! Всего лишь фантом. Никакой общей идеи нет, а Дункан Пеко просто больной сукин сын», — остудил себя Холланд.
Он шагал по захваченному городу и видел, как росли горы наворованных вещей и количество трупов.
Тела лежали повсюду — возле парадных, на тротуарах, на проезжей части и на клумбах. И вся вина этих людей была лишь в том, что они попались под горячую руку.
По мере приближения к порту канонада усиливалась, а вскоре можно было различить и хлопки стартовавших из лаунчеров ракет.
— Во, наши стараются! — сказал Харрис. — Только ракет маловато!
— Зато людей много, — вырвалось у Джека.
— Да, люди для нас не проблема, — согласился Харрис. — Мы контролируем три пятых всего материка, и людских ресурсов у нас навалом, но у анархистов осталась вся промышленность. Они могут производить оружие, а мы только покупать или брать с боем.
Когда вся компания пришла к заброшенным платформам, трое из сопровождавших Джека повстанцев вдруг открыли огонь по какому-то человеку. Бедняга пытался убежать, но пули настигли его раньше, чем он успел спрятаться.
— Молодцы, камрады, — похвалил Харрис. — Ну где твой корабль, Джек?
— А вон он, на платформе у самого леса…
— Вижу-вижу, а чего же он такой маленький?
— Ну извини, другого у меня нет, — развел руками Джек…
— Эй, камрады, осмотрите здесь все. А ты, камрад Клейст, проверь пустое здание, — распорядился Харрис.
Повстанцы рассеялись среди заброшенных платформ, а Джек и Харрис поднялись к уиндеру. Длинноволосый обошел вокруг судна, похлопал его, точна, лошадь, и выразил свой искренний восторг:
— Ух ты, вот так штука! Ух ты! А ведь издали он казался таким маленьким. Слушай, камрад Джек, а может, покатаемся, а? Я еще никогда не летал!
Глаза Харриса загорелись детским восторгом.
«Все люди Дункана психи — это факт», — подвел черту Джек.
— Увы, Харрис, это невозможно. На судне нет ни капли топлива.
— Нет топлива? Жаль. — Длинноволосый погрустнел. — Тогда, может, я посижу за рычагами?
— Это можно, — кивнул Джек и, подойдя к двери, открыл замок прикосновением магнитной пластинки. — Давай заходи.
В этот момент снизу послышалось несколько выстрелов, и Харрис, забыв про судно, перегнулся через перила и крикнул:
— В чем дело, Клейст?
— А вот, — отозвался Клейст, показывая здоровенную крысу. Он держал ее за хвост и был собой чрезвычайно доволен.
— Не забудь занести этот подвиг в свой дневник! — напомнил Харрис. — Я обязательно проверю.
Улыбка мгновенно слетела с лица Клейста. Он бросил свой трофей и вернулся в заброшенное здание.
— О каких дневниках вы все время говорите? — поинтересовался Джек.
— Как, разве ты не знаешь? — в свою очередь, удивился Харрис.
Он хотел провести агитационную беседу, но в этот момент раздался мощный взрыв, и со стороны терминала в небо взвился огненный гриб.
— Все-таки эти идиоты подожгли танкер. Ну разве не дураки?
— Да… — согласился Джек, который очень нуждался в топливе.
96
Представитель сельскохозяйственной корпорации «Бати» Роберто Хаш поднялся с кровати и почесал живот. Затем подошел к окну, приоткрыл занавеску и выглянул на улицу.
Небо было затянуто серыми тучами, и такая погода вполне соответствовала настроению Хаша.
Полная безысходность и абсолютный тупик. Уиндер с грузом зараженных вирусом семян снова куда-то запропастился.
По одним данным, он погиб вместе со станцией «Декстер-Ш», которая по ошибке была обстреляна военным крейсером, а по другим — судно добралось до Рабана, где последние несколько лет бушевала гражданская война.
«Про „Декстер“ пока не скажу ни слова, — решил Роберто, — будем считать, что борт „2978“ благополучно спустился на Рабан».
Он тяжело вздохнул, затем поискал глазами воду — вчера, заливая стресс, он сильно перебрал и чувствовал себя прескверно. Все мышцы у мистера Хаша болели, и ощущение было такое, будто он тяжело трудился всю ночь.
Роберто налил себе газированной воды и выпил. Затем подозрительно присмотрелся к рисунку обоев и понял, что он не дома.
«А что же это за место? — испугался он. — Может, меня пьяного выкрали и теперь содержат как заложника?»
Со стороны кровати послышался стон. Роберто напрягся, возможно, он был не единственным заложником.
— О-о… А-а… — снова донесся приглушенный подушкой голос.
Хаш уже не знал, что и думать. Одеяло сползло, и из-под него показалась совершенно нагая девица. Она зевнула, села в кровати и спросила:
— Что-нибудь холодненькое есть?
— Во… вода… — ответил Хаш.
— Давай… — потребовала девица и, едва Роберто протянул ей бутылку, припала к ней, как верблюд, обошедший все пустыни Бургаса.
— Ой, вроде полегчало… — сказала девушка, выпив все до капли.
— А вы кто, простите? — решился задать вопрос Хаш.
Девица смерила его насмешливым взглядом и сказала:
— Ну ты даешь. Совсем, что ли, ничего не помнишь?
— Так, кое-что… — соврал Хаш. Из вчерашнего вечера он не помнил ничего.
— Как звонил нам на фирму помнишь?
— Ну.
— Как ручку мне целовал, деньги платил…
— А-а, так вы проститутка? — догадался Хаш.
— Ну прямо сразу и проститутка. Можно сказать, что я работница сферы услуг. А чего же я, дура, тебе про деньги рассказала, ты ж ничего не помнишь. Можно было содрать с тебя и по второму разу.
— Это было бы не совсем честно, — заметил Хаш.
Он стал напрягать память, и это дало некоторые результаты. Например, он вспомнил яркую вывеску ресторана «Золотой ярлык».