Однако этим планам не суждено было сбыться. Не успела она голову донести до подушки, как грянул телефонный звонок – о себе дал знать Ваня Коршун.
– Привет, сестрёнка, – сказал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего. – Слава богу, что я тебя застал. А то все остальные словно в воду канули. Ты сейчас оденься поприличней и спускайся вниз. Я тебя у подъезда жду.
– В каком смысле поприличней? – осведомилась Людочка. – В вечернее платье?
– Необязательно. У тебя что-нибудь светлое есть – сарафан, костюм?
– Поищу.
– Добавь нитку жемчуга и подкрасься соответственно. Но без излишеств. Под приличную будешь работать.
– Туфли какие посоветуешь? – Людочка не смогла сдержать иронии.
– На твое усмотрение. Желательно на среднем каблуке.
– Тоже мне, Юдашкин выискался! Почему, интересно, я должна тебя слушаться?
– Потому, что ты будешь играть в мою игру. Когда сама что-нибудь придумаешь, я ради этого кем угодно выряжусь. Хоть мопсом, хоть инопланетянином.
– А котом?
– Ты мне настроение хочешь испортить?
– Ни в коем разе! Уже бегу.
Для женщины любого возраста, пусть она хоть милиционер, хоть космонавт, хоть пожарный, выражение «уже бегу» может означать что угодно, но только не категорию расторопности. Это сакраментальное «уже» способно растянуться и на полчаса, и даже на час, в зависимости от того, какие усилия прилагаются для наведения красоты.
Людочка, благодаря юному возрасту ещё не утратившая природной свежести, управилась всего за двадцать минут. Тем не менее, когда она спустилась вниз, Вани там уже не было – наверное, слинял, не выдержав долгого ожидания.
Людочка ещё не решила для себя, радоваться этому обстоятельству или, наоборот, горевать, когда со стороны детской площадки, где резвилась какая-то в пух и прах разряженная девчушка, донеслось сердитое:
– Ну наконец-то!
– Ваня, это ты? – всплеснула руками Людочка. – Никогда бы не узнала! Просто симпомпончик какой-то.
И действительно, гений тайного сыска Ваня Коршун выглядел просто восхитительно – белая пышная юбочка, такие же гетры, ангельские локоны на головке, розовые банты.
Лишь подойдя вплотную, можно было подивиться странной блеклости детской кожи и уколоться о пронзительный взгляд серых глазёнок.
– Не шуми, сестрёнка, – посоветовал Ваня. – Лучше прикинь, как мы смотреться будем.
– По-моему, классно. – Людочка встала рядом с ним. – Конечно, я для такого большого ребёнка чересчур молода, но в этом даже есть некоторая пикантность.
– Пикантность есть, – согласился Ваня. – Особенно если мне в сортир приспичит. Сунусь по привычке в мужской…
– Не волнуйся, на правах мамы я отведу тебя куда следует… И каковы же наши планы?
– По дороге узнаешь. А сейчас надо курнуть напоследок, – он извлёк из-под юбочки пачку сигарет. – Будешь? Ах, прости, я забыл, что ты беременная!
– Вот и закурю вам назло!
Они дружно задымили – Ваня как портовый буксир, а Людочка с изяществом английской королевы. Та, говорят, постоянно балуется сигаретами в туалете Букингемского дворца.
Появившаяся на балконе второго этажа дама в затрапезном халате ужаснулась:
– Что же это на свете делается! Совсем стыд потеряли! С ясельного возраста никотином травятся! А ты, мамаша, куда смотришь? Потворствуешь? Вот я сейчас участкового позову!
– Молчи, лахудра, – сказал Ваня с полным спокойствием. – Иначе я сейчас на балкон запрыгну и твой поганый язык вместо прокладки «Тампакс» использую.
Схватившись за сердце, дама исчезла в комнате, а Людочка сказала:
– Пойдём отсюда. А то она и вправду куда-нибудь заявит. Я эту скандалистку знаю.
– Пойдём, – ответил Ваня, отправляя в рот ментоловую конфету. – Но это окошко я на всякий случай запомню.
На улице Ваня сразу взял Людочку за руку и свой обычный шаркающий шаг сменил на изящную балетную походочку.
– Пока мы наедине, ввожу тебя в курс дела, – сказал он. – Весь вчерашний день я рыскал вокруг места гибели Голиафа, однако ничего нового так и не узнал. Район там уникальный – ни одной камеры слежения поблизости, а население сплошь страдает провалами памяти.
– Наверное, йода в воде маловато, – сказала Людочка, не забывая поглядывать на своё отражение в витринах.
– Насчёт йода ничего не скажу, а вот культуры у них действительно маловато. Потому и пьют что ни попадя… Интересовал меня главным образом старик, о котором упоминали свидетели. Был он явно не из местных. Значит, приехал откуда-то. И, скорее всего, не за рулем. Тогда я дал объявление в так любимое таксистами и частными извозчиками «Авторадио». Вот его примерное содержание: «Разыскивается мужчина преклонного возраста, страдающий амнезией, пропавший такого-то числа, в такое-то время, в таком-то месте. Заранее благодарим за любые сведения».
– Шедевр, – с сомнением произнесла Людочка. – Никто на такую туфту не клюнет.
– А здесь ты не права, сестрёнка. Несколько человек уже откликнулись. Всех я пригласил в одну и ту же кафешку, но на разное время. Именно туда мы сейчас и направляемся.
– Мне кажется, это палка о двух концах, – сказала Людочка. – Даже если мы и получим какие-то интересующие нас сведения, в чём я очень и очень сомневаюсь, неизвестные злоумышленники узнают, что ими кто-то интересуется.
– Во-первых, это не факт. А во-вторых, пусть узнают. Для того, чтобы поймать зайца, его сначала нужно спугнуть.
– Но ведь мы имеем дело не с зайцами, а, можно сказать, с саблезубыми тиграми! Эти твари тоже могли одним махом оторвать человеческую голову.
– И где же они сейчас? В палеонтологических музеях! А люди живут и процветают. И вообще, сестричка, это не твоего ума дело. Мне приходилось охотиться на самых разнообразных хищников. Двуногих, естественно. Осилим и этих, пусть только сунутся.
– Как я понимаю, все переговоры поручаются мне?
– Ну не мне же! Люди обхохочутся, если я начну задавать им вопросы.
– А как насчёт вознаграждения?
– Какого вознаграждения?
– В объявлении есть слова: «Гарантируется щедрое вознаграждение». Ты разве забыл?
– Ах, это… – Ваня досадливо поморщился. – Покажешь своё удостоверение. Нет, не годится! – спохватился он. – Мы ведь работаем негласно… можно иначе сделать. Если нас прижмут, попросись отлучиться по нужде. И гуляй себе! А я вроде как в залог останусь. Никто не заподозрит, что ты способна бросить родную дочь.
– На себя, значит, стрелки переводишь? Смотри…
– За меня не беспокойся. Я как колобок. От любого зверя уйду.
– Но ведь колобка в конце концов съели.
– Съели, – кивнул Ваня. – Но случилось это в глухом лесу. А мы находимся в огромном городе, населённом доверчивыми и участливыми людьми. Если маленькая девочка вдруг закатит истерику, обвиняя взрослого дядю в грязных домогательствах, то ему мало не покажется. Хорошо, если милиция вовремя успеет. А иначе хоронить придётся в закрытом гробу.
– Ушлый ты, Ваня, как валенок, – сказала Людочка. – Только мне всё это как-то не по душе. Ты используешь людскую доброту в корыстных целях, а это нечестно. Неужели твоя совесть приемлет такое поведение?
– В прошлом году я обезвредил трёх амуриков, то есть маньяков-педофилов. И в этом уже одного. В среднем на счету каждого маньяка числится до пятнадцати жертв. Мой последний крестник попух на четвёртой, то есть на мне. Вот и посчитай.
– Какие ужасные существа эти люди. Иногда мне становится стыдно, что я принадлежу к их числу.
– Это хороший признак. Значит, душа твоя ещё не зачерствела. Но в отчаянье впадать не следует. Хотя бы потому, что прекрасный город, по которому мы сейчас топаем, создан людьми… А пока тормози какую-нибудь тачку… Не забывай, что ты мама, а я твоя маленькая дочка. У меня ножки устали.
Местом условленной встречи Ваня избрал кафе под названием «Ротонда» – довольно миленькую западню, имевшую один-единственный выход и надёжные решётки на окнах, выполненные в форме затейливых кружев.
В совдеповские времена сюда заманивали состоятельных заезжих фарцовщиков и намеченных для перевербовки иностранных агентов. С той достославной поры в кафе мало что изменилось. Осталось прежним и название, на блатном жаргоне означавшее тюрьму, и амбал за стойкой, от которого так и веяло казённым домом, и скудное меню, состоявшее из коньяка, вина, растворимого кофе, соков, пирожных и единственного сорта мороженого.
Все эти подробности, не предназначенные для посторонних ушей, поведал Людочке Ваня Коршун, по праву считавшийся здесь завсегдатаем.
Первый клиент – типичный клерк средней руки – явился точно в назначенное время, что делало ему честь уже само по себе, вне зависимости от ценности предоставленной информации. Поскольку Людочка и Ваня были единственными посетителями кафе, он направился прямиком к их столику и вежливо осведомился:
– Извините, это вы интересуетесь пропавшим старичком?
– Да-да, – подтвердила Людочка с улыбкой, хотя и обворожительной, но слегка потерянной, как того и требовали данные обстоятельства. – Я вас слушаю. Не желаете ли что-нибудь заказать?
– Спасибо, не надо. Я на минутку со службы вырвался… А по телефону у вас голос какой-то другой был.
– Это потому, что мама всё время плакала, – просюсюкал Ваня.
– Ах, простите… Но не исключено, что всё образуется. Видел я весьма странного старичка. Как раз в указанное вами время. И приблизительно в том же месте.
– Вы лучше сначала всё расскажите, – перебила его Людочка. – Сами понимаете, что для нас важна каждая деталь.
– Ну да… Конечно… Только рассказывать, собственно говоря, нечего. Встал я пораньше, чтобы кое-какие делишки до работы утрясти. Выехал со двора. Меня и тормознули. Вообще-то я пассажиров не беру, но тут решил немного на бензин подзаработать.
– Кто вас тормознул?
– Мужчина. Средних лет. Самой обычной наружности. Правда, в руках у него была трость. Странная такая трость, с массивной рукояткой. Наверное, дорогая. Сейчас ведь трости опять в моде.