– Кончай его, Артем, что его слушать! – Сикорский оказался талантливым учеником. – Одним больше, одним меньше… Спишем на сопротивление, кто там будет разбираться?
– Тема, не надо… – Хлуднев покрылся испариной, в голосе прозвучал смертельный ужас.
– Не надо? – Артем с громким щелчком взвел курок. – Тогда признавайся, падаль, зачем устроился в артель? Чтобы взять кассу? Ну? Говори!
– Да, – Хлуднев быстро-быстро закивал головой.
– Еще кто-нибудь из ваших есть здесь?
– Нет, они должны были подъехать на катере, еще летом, но…
– Понятно. В других артелях тоже ты поработал?
Хлуднев снова закивал, радуясь, что опасность если и не миновала совсем, то хотя бы отступила.
– Ну, все, Стас, теперь он твой! – сказал Бестужев, спрятал револьвер и, наклонившись к Гоше, похлопал его по щекам:
– Вставай, бесштанная команда, замерзнешь!
Тот застонал и помотал головой, уклоняясь от пощечин. Поняв, что его провели, Хлуднев взвыл от бессильной злобы:
– На понт взяли, мусора поганые? Да хрен вы чего докажете!
– А мне и не надо ничего доказывать, – как-то совсем по-будничному сказал Сикорский. – У нас сейчас совсем другие расклады действуют. Ты еще не слышал?
Уже в автобусе, когда Бестужев пребывал в состоянии сладкой дремы, Сикорский шепнул ему:
– А ведь ничего нового, я такое в кино видел.
– Это «В августе сорок четвертого», что ли? – лениво спросил Артем.
– Ну да…
– Так книгу специалист писал, – сказал Артем и окончательно погрузился в сон.
Глава 16Сено-солома и стрела из прошлого
Шутливый треп около костра уже не казался таким уж пустопорожним. Самые невероятные фантазии не казались больше такими уж невозможными. В самом деле, вот стена тумана, пропускающего все живое оттуда и не позволяющего проникнуть туда. Стадо древних мамонтов в нескольких километрах и, самое невероятное, чего можно было ожидать, – люди, пришельцы из прошлого… Кто они? Чем грозит встреча с ними? Ответ на эти вопросы трое друзей могли получить, только пойдя по следам нарт. Но тут выяснилось такое, что все они на некоторое время перестали думать даже о таинственных пришельцах из тумана веков.
Седых забросил карабин на левое плечо, и вдруг Дима, как-то странно глядя на него, спросил:
– Валера, где у тебя правая рука?
– Ты что? – удивился тот. – Других забот у тебя нет?
– Ну, покажи, – не отставал Дима. – Трудно, что ли?
– Да на тебе! – Валера махнул левой рукой. – Больше ничего не нужно?
– А ты, Колян? – обратился Дима ко второму другу. – У тебя где правая?
– Да вот же! – с удивленным видом ответил Евтушенко и тоже показал левую руку. – Что это с тобой?
– А сердце с какой стороны? – замогильным голосом спросил Дима, отступив пару шагов назад.
– Тут, конечно! – недоуменно сказал Коля и приложил правую руку к правой стороне груди.
– А у тебя? – Парамонов повернулся к Валере. Тот повторил жест и сказал:
– Слушай, чего ты дурака валяешь? Заняться больше нечем?
– А я сразу и не врубился, – произнес Дима, отступая еще дальше, – когда ты сказал, что направо пойдешь, а сам налево поперся. И Коля тоже, даже не удивился, будто так и надо. И сейчас ты карабин на левое плечо повесил. Раньше ты никогда так не делал… Нет, мужики, у нормальных людей сердце с этой стороны, а правая рука – вот она!
– Слушай, Димон, – с подозрением спросил Валера, – сам-то ты нормальный? У тебя, часом, крыша не поехала? От переживаний?
– У меня как раз с крышей все в порядке, и в туман я не лазил. А вот вы…
– Ты говори, да не заговаривайся! – нахмурился Коля.
– Не верите? – разозлился Дима. – Как бы вам доказать?
Он почесал затылок под шапкой и придумал:
– Покажи-ка карабин!
Валера снял с плеча оружие.
– А теперь смотри! – торжествующе сказал Дима и протянул ему свой. И тут Валере стало не до шуток. Затворы у двух карабинов торчали в разные стороны. А когда все трое сравнили наручные часы, оказалось, что у двоих ходивших в туман цифры на циферблатах смотрят совсем не в ту сторону, что у Парамонова.
– Не понял… – растерянно проговорил Коля.
– Чего уж тут понимать, – обреченно сказал Валера, – этот туман нас с тобой слева направо вывернул.
– Что делать будем?
– Может быть, нужно опять туда сходить? – несмело предложил Дима. – Чтобы назад перевернуло?
– Ну, спасибо, друг! – Коля чуть не плакал. – Сам иди!
– А ведь Димон прав! – неожиданно сказал Седых. – Больше нам ничего не остается. Лично я не хочу жить вывернутым наизнанку.
– Что, на самом деле пойдешь? – удивился Евтушенко.
– Пойду. Давай веревку!
Валера намотал конец фала на руку, положил на снег карабин и с обреченным видом шагнул в туман. Все было, как в прошлый раз, – двести шагов в непроглядной сиреневой мгле, непрерывные подергивания за веревку, и выход на ослепительное снежное пространство.
– Ну, как? – Евтушенко с надеждой смотрел на Валеру.
Седых сбросил левую рукавицу, задрал рукав и посмотрел на часы.
– Вам виднее. Это какая рука? А то я уже совсем запутался.
– Левая! – сказал Дима и, глянув на часы, облегченно вздохнул. – Теперь все в порядке, слава богу! А тебе к одной ноге сено надо привязать, а к другой солому, чтобы не путался.
– Держи! – Валера протянул Коле веревку и показал на туманную стену. – Теперь твоя очередь.
Коля взял конец в правую руку, перекрестился левой рукавицей, закрыл глаза и шагнул в туман…
…Через час, сварив на обед пшенный кулеш с тушенкой, они сидели у костра, поглядывая друг на друга, отпускали хохмочки и тут же начинали ржать над ними, как лошади. Сами понимали, что шутки дурацкие, но ничего не могли с собой поделать, таким немудрящим способом сбрасывали они пережитый стресс.
– Коль, а какой ты рукой ложку держишь? – Дима бросал наигранно-удивленный взгляд на Евтушенко и сам начинал хохотать.
– Я вот думаю, чего это ты, Димон, от нас так шарахнулся там, у стены? – не оставался в долгу Коля. – Смотрел на нас, будто мы тебя вот-вот схаваем!
– Сам бы ты как смотрел? – огрызнулся Парамонов. – Мозги ведь у вас тоже перевернулись! Откуда мне знать, в какую сторону?
– Я и сейчас человечинки хочу! – скрючив пальцы на манер когтей, Коля протянул руки к Диминому лицу. – Р-р-р!
– Все! Повеселились, и хватит, – Валера первым взял себя в руки. – Дай бог, чтобы обошлось без последствий, а то ведь, кто его знает, что там внутри, в этом тумане. Вдруг радиация или другая какая гадость…
– Не знаю, как насчет радиации, но вреда особого я пока не заметил. А вот польза точно есть, – Коля тоже перешел на серьезные тон и, заметив обращенные на него взгляды друзей, продолжил: – Помните, я себе по пальцу кувалдой заехал? У меня тогда ноготь начисто слез, а новый никак не хотел расти. До сегодняшнего дня… А сейчас, смотрите!
Он показал друзьям большой палец левой руки, и те вместо уродливого сморщенного шрама увидели на нем блестящий розовый ноготь безупречной формы.
– А у меня зуб перестал болеть! – признался Седых. – А ныл ведь со вчерашнего дня…
– Так, может, мне тоже надо туда нырнуть? – улыбнулся Дима. – Смотришь, и у меня какая болезнь пройдет, тот же остеохондроз, к примеру…
– Зря смеешься! – серьезно сказал Валера. – Мы ведь ничего не знаем про этот туман. Что это такое? Какие у него свойства? Ноготь, что у Коли вырос, это ведь не шуточки, да и мой зуб вряд ли случайно перестал болеть.
– Ты карабин свой специально в таком виде оставил? – спросил Дима, взяв в руки и с интересом рассматривая странное оружие, затвор в котором нужно было взводить левой рукой, а все надписи и номера, выбитые на вороненом металле, читались справа налево.
– Конечно! Кто бы нам поверил без доказательства? – ответил Валера. – Ты бы поверил?
– Вряд ли, – согласился Дима. – А с другой стороны, такое не придумаешь…
– Вот именно! – Валера хлопнул рукой по колену. – Даже Мюллер до такого не додумается. А если еще мы этих людей найдем…
– Ты предлагаешь за ними гоняться? – осторожно спросил Евтушенко.
– А тебе разве не интересно, кто они такие? – удивился Седых.
– Может быть, хватит с нас приключений? – неуверенно сказал Коля. – И так, неизвестно еще, каким боком нам это выворачивание туда-обратно вылезет…
– Вы как хотите, мужики, – стал закипать Валера, – но раз уж мы пошли на разведку, то надо довести ее до конца. Если вы не согласны, берите ноги в руки и топайте до дома, до завтра как раз дойдете. А я, пока не разберусь во всем, останусь здесь.
– Ага, так мы тебя и оставили одного! – оборвал его Парамонов. – Много берешь на себя – «топайте до дома!» Вместе приехали, вместе и уедем. И искать этих первобытных тоже вместе будем.
– А ты уверен, что они на самом деле первобытные? – с сомнением спросил Евтушенко.
– Так какие же еще, если с мамонтами соседствуют? – Дима не сомневался в своей правоте.
– В любом случае, чтобы убедиться, сначала нужно их найти, – подвел итог Валера. – Только надо помнить, что люди – это не мамонты, от них любой пакости ожидать можно. Поэтому предлагаю идти по следу, но держать ушки на макушке.
– Ни за кем идти уже не надо, – почему-то шепотом произнес Коля, сидевший у костра лицом к туманной стене, от которой они отъехали всего на несколько сотен метров. – Вон они, сами к нам пришли!
Из тумана появились довольно большие нарты с запряженным в них крупным оленем, а следом – две человеческие фигуры, одетые во что-то бесформенное. Рядом с ними шел еще один олень.
– Ни хрена себе! – понизив голос, сказал Валера, взял бинокль и принялся разглядывать странную процессию.
Олень был действительно велик, раза в два выше тех, которых Валере приходилось видеть у якутов. Но не он в первую очередь привлек внимание, а идущие за нартами люди, с ног до головы одетые в мешковатую одежду, похоже, кожаную, но скорее всего меховую, мехом внутрь. Один из них, тот, что повыше, держал в руке копье – деревянный шест, заканчивающийся наконечником, но из чего он был сделан, Валера не смог определить, бинокль подрагивал в руке, и мелочи рассмотреть было довольно трудно. А еще у него что-то торчало из-за спины, и Валере показалось, что это лук со стрелами.