…Эти воспоминания не доставили Бестужеву особого удовольствия, и он мысленно перенесся обратно на Тоболях, в маленький дом, где в печке потрескивали дрова и сидела у стола лучшая в мире женщина. Губы Артема непроизвольно расплылись в улыбку, и он подумал, что никуда Аня теперь не денется, придется ей переехать к нему на Красноармеец…
Сладкие мысли прервались от того, что водитель резко затормозил.
— Смотрите! — он выключил фары и показывал рукой на лобовое стекло, за которым стало светло, почти как днем. Со стороны Артема стекло было заморожено, и ему не было видно источника света.
— Открой! — велел он водителю. Зашипела пневматика двери, и Артем вышел на лед. За ним устремились остальные пассажиры. Даже несчастного страдальца Жору любопытство выгнало из автобуса.
На фоне звездного неба с узеньким серпом молодого месяца четко выделялась ломаная линия сопок, а за ними поднимался, гася звезды, яркий молочно-белый купол. Он рос все выше и выше, и скоро автобус вместе со всем районом оказался внутри него, окруженный призрачным сиянием. Потом на внутренних стенах купола стали появляться разноцветные блики. Они двигались, оставляя за собой цветной след, и вскоре все пространство вокруг оказалось заполнено фантастической красоты узорами, переплетающимися в самых немыслимых сочетаниях. Во всем этом была такая завораживающая гармония, что Бестужев подумал — узоры таят в себе какой-то глубочайший смысл, недоступный человеческому пониманию. Это мог быть язык самого Бога… Вспомнив о странных предчувствиях Ани, он вдруг поймал себя на том, что шепчет, шевеля губами: «На тебя, Господи, уповаю…» Откуда взялись эти слова, он и сам не знал.
Все кончилось мгновенно, будто кто-то щелкнул огромным выключателем. Замерзшие и притихшие пассажиры втянулись обратно в автобус и расселись по местам. Водитель уже взялся за рычаг, когда Бестужев вдруг услышал какой-то посторонний звук. Прислушался и понял, что это тихо шипит динамик радиоприемника…
— Покрути! — показал он на ручку настройки. Сердце вдруг екнуло и провалилось глубоко-глубоко. Динамик немного похрипел, а потом из него раздалось:
— …В столице республики завтра ожидается ясная, безветренная погода. Температура воздуха — минус сорок семь градусов, что соответствует средней многолетней норме…
Глава 10Пришельцы
Через полчаса после рассвета на посадочную полосу Красноармейца стали приземляться вертолеты. Один за другим, как хищные птицы, они падали с затянутого морозной дымкой неба. Выпускали из металлического чрева группы вооруженных людей в камуфляже, оставляли кучу ящиков защитного цвета и взлетали, чтобы освободить место очередной винтокрылой машине. Прилетевшие люди быстро и слаженно оттаскивали ящики с полосы, и на это место тут же опускался следующий вертолет. Всего приземлилось девять машин, но улетели только восемь. Последний вертолет заглушил двигатель и застыл посреди аэродрома. Из него ничего не выгружали. Вышедшие оттуда полтора десятка человек были одеты в гражданскую одежду и не имели при себе оружия.
Артем стоял посреди ликующей толпы, сбежавшейся навстречу своим спасителям — никем другим они не могли считать прилетевших людей, и никак не мог сообразить — почему их столько и зачем им оружие. По раскраске камуфляжа, вооружению и амуниции он сразу определил в людях из вертолетов спецназовцев, но не армейских, а из внутренних войск. А они тем временем оставили возле ящиков охранение и выстроились вдоль полосы в две шеренги. Командир отдал команду, и строй стал надвигаться на собравшихся людей, оттесняя их в сторону поселка. Со стороны вертолета прозвучал усиленный мегафоном равнодушный механический голос:
— Всем разойтись и находиться в своих домах! Повторяю — всем разойтись…
Все это было настолько чудовищно и неожиданно, что люди просто оцепенели и не сдвинулись с места. И тут военные показали, что вовсе не намерены шутить. Командир отдал команду, и длинная автоматная очередь выбила фонтанчики снега из-под ног стоявших впереди людей. Толпа дрогнула, но никто не побежал. Угрюмо глядя на «спасителей», люди пятились от них, и только когда стали натыкаться друг на друга, повернулись и медленно побрели по домам. Тех, кто отставал и оборачивался, военные подталкивали в спину автоматами. Никто из них не произносил ни слова, морозная тишина нарушалась лишь скрипом снега под ногами и возмущенным бурчанием жителей поселка, которым военные прикладывали стволами особенно бесцеремонно.
Дойдя до больницы, Бестужев увидел, что выезд на лед перекрыли четыре темно-зеленых «ГАЗ-66», а само здание больницы окружено вооруженными спецназовцами. Над рекой в сторону Хатагай-Хаи и Тоболяха пронеслись три вертолета. Артем подумал про Аню, и у него тревожно заныло сердце. Но, хорошо зная службу, он даже не пытался заговорить со спецназовцами. Если уж они так себя ведут, значит, имеют на то приказ.
— Артем! — к нему подошел Стас Сикорский. — Ты что-нибудь понимаешь?
— Не больше твоего, — ответил Бестужев. — Но больно уж похоже на американские фильмы. Помнишь, там, где войска окружают зачумленный район…
— Точно! — согласился со сравнением Стас. — Только почему?
— Что-то никто не спешит нам это объяснить, — сказал Артем. — Но посмотри-ка туда!
Там, куда он показывал, около командира спецназовцев, статью и фигурой похожего на вставшего на задние лапы медведя, размахивая руками, подпрыгивал Иван Глагола и что-то возбужденно ему доказывал. Тот равнодушно слушал его, но не прогонял.
— Кажется, наш шустрик пытается без мыла влезть в задницу хозяину положения, — прокомментировал Стас. — Гадом буду, набивается в доверенные лица.
— Точнее, в полицаи из местного населения, — добавил Артем.
— И это у него обязательно получится! — заключил Стас.
Войдя в поселок, жители стали рассасываться по домам, а военные рассыпались по поселку, занимая позиции так, чтобы контролировать каждый дом не только с фасада, но и с тыла. Похоже, они имели приказ не выпустить из поселка ни одного человека.
— Грамотно работают, — отметил Артем.
— Только долго ли продержатся? — усомнился Стас. — Скоро замерзнут и начнут искать теплые места. По подъездам, что ли, будут прятаться?
— Может, и не замерзнут, — покачал головой Бестужев. — Кажется, костюмчики у них с подогревом.
— Что-то я про такие не слышал…
— Есть много вещей, про которые ты никогда не слышал, — ответил Артем. — И не услышишь…
— Пойдем ко мне, — предложил Сикорский, когда они поднялись на второй этаж. — Из моих окон обзор лучше, да и не так скучно будет.
До вечера ничего не происходило. Похоже, Артем оказался прав, потому что спецназовцы так и не покинули своих позиций, только ходили вдоль по улице, внимательно вглядываясь в окна. Кажется, они ничего не опасались, потому что расхаживали совершенно открыто, не боясь того, что представляют собой отличные мишени. Бестужев окончательно убедился — поставлены они здесь для того, чтобы жители поселка не разбежались.
В начале третьего стало смеркаться, и Сикорский включил свет. Но через несколько минут свет мигнул и погас.
— Тише! — сказал Стас. — Слышишь, генераторы замолкли?
Бестужев прислушался. В самом деле, далекий свист двигателя, вращавшего генератор, такой привычный, что его давно перестали замечать, смолк. А через полчаса свет снова сначала помигал, а потом уверенно загорелся.
— Кажется, нас подключили к внешней линии, — сказал Сикорский. — Неужели жизнь возвращается?
— Посмотрим, — ответил Артем. Ему тоже очень хотелось в это верить. Но вокруг происходило слишком много странных и непонятных событий, чтобы можно было бездумно предаваться радости. Например, радио проработало чуть больше получаса и замолкло. Водитель всю дорогу крутил ручку настройки, но приемник выдавал лишь хрипы и шорохи. Когда автобус приехал в поселок, все его пассажиры бросились по домам включать телевизоры. Они работали, но по всем каналам на экранах светились разноцветные полосы и играла бодрая музыка. Бестужев побежал в контору, но телефоны, и простой, и спутниковый, на любой набранный номер отвечали механическим голосом: «… абонент сейчас не может вам ответить. Абонент…» А теперь это непонятное нашествие, похожее на оккупацию…
В начале шестого вечера в подъезде раздался шум. Кто-то стучал в дверь квартиры Бестужева. Артем со Стасом вышли на площадку. Там стояли двое спецназовцев в одежде, напоминающей космические скафандры. Особенно подходили под такое сравнение сферические шлемы, оставляющие открытой верхнюю часть лица. На поясе у каждого висела плоская квадратная сумка, соединенная со «скафандром» двумя гибкими гофрированными трубками, похожими на трубки от противогаза. Это были спецкостюмы для действий в условиях сильных морозов. Заправляешь в сумку освобожденный от упаковки кусок какой-то дряни размером с кусок хозяйственного мыла, и начавшая химическая реакция поддерживает плюсовую температуру внутри костюма не меньше шести часов. А потом вытряхиваешь из съемного контейнера с поллитра отвратительно воняющей жижи и заправляешь аппарат снова. Артем изучал такое снаряжение, но применить его на практике не пришлось — их подразделение работало в основном в южных районах…
— Бестужев кто? — Голос спецназовца из-под шлема звучал глухо. Края открывающего лицо проема серебрились густым слоем инея. Стволы двух автоматов были направлены прямо в животы Сикорскому и Бестужеву.
— Я, — ответил Артем, сделав шаг вперед, но один из «пришельцев» остановил его, угрожающе качнув стволом вверх.
— Пойдешь с нами. Все документы взять с собой! — отрывисто пролаял второй, давая понять, что церемониться здесь никто не намерен.
По тому, как военные держали оружие и двигались, Бестужев безошибочно определил, что оба прошли стандартную подготовку по программе спецназа внутренних войск и наверняка не имели представления о программе, по которой натаскивал своих бойцов его боевой командир Павел Шевцов. Обезоружить обоих Артем мог бы без особого труда, но делать этого не собирался. Во-первых, он еще не разобрался в обстановке, а во-вторых, бежать из занятого неизвестно кем поселка в такой мороз было бы самоубийством. Поэтому он послушно взял у себя в квартире все свои документы, оделся и вышел на улицу в сопровождении обоих конвоиров. У подъезда, сл