– И хорошо… лучше сразу, чем сапогами в камере или пропасть как другие непонятно где.
– В смысле пропасть? – скорее не расслышал, чем не понял я.
– А ты типа не в курсе. – съехидничал Вовка. – У нас каждый день людей уводили и обратно они не возвращались.
– Так может их переводили или вообще отпускали!? – возмутился я. – Сам вспомни как нас с тобой из лагеря увезли! Мы же даже с ребятами не попрощались.
Вовка качал головой и говорил:
– Тут другой, Коха. Другое! – Вовка странно ощерился – Одного из ушедших наши случайно видели в госпитале на двадцать седьмом. Весь обожженный. Глаз нет, губ нет… и это не радиация.
Я молчал не зная что сказать. Вовка подвел меня к шахте лифта обратно и спросил:
– Сколько вас там?
Не раздумывая я ответил:
– Пока десять. Думаю остальные подтянуться. Так что будут вас жать в нашу сторону даже не думайте. Перестреляют с заготовленных позиций.
Старший из этих зеков посмотрел на меня исподлобья, но ничего не сказал погруженный в свои мысли. Вовка понимая что затягивать не стоит сказал:
– Я ему привет передам. Не волнуйся. Как все закончится нашим… родителям скажи что-нибудь. Сам придумаешь… ну, так чтобы не сильно за нас стыдно было. Мол, выбора у них не было. Довели супостаты.
Качая головой я сказал:
– Передам конечно… – обращаясь к другим заключенным я сказал: – Но зря вы… Не по-людски это все.
– Вали давай отсюда! – жестко сказал мне вожак. – Не тебе бывший пикер о таком рассуждать. Был бы на нашем месте по другому бы говорил.
Я посмотрел в жесткие серо-зеленые глаза тщедушного человечка и попросил:
– Отпустите Вику со мной. Она вам не нужна. Вам вообще никто не нужен. Так хоть мне жизнь не калечьте. Сам говоришь, что я тебе зла не делал.
Зачем-то старший поглядел по очереди на Вовку на своих зеков что стерегли шахты ожидая спецназ, на девчонку что с мольбой глядела на него. Он просто махнул рукой и поднявшись пошел по коридору в сторону транспортного терминала. Вика подошла к шахте и я помог ей нащупать ограждение перелезть сквозь него на лестницу и сказал:
– Через этаж наши. Голос только подай. – не веря что она все сделает правильно я крикнул вниз: – Спускается заложник! Не стрелять!
Я повернулся и осмотрел перепачканные лица бандитов и моего неудачника Вовки. Вздохнул и получив обратно обойму не раздумывая полез в шахту. Вовка наблюдал за мной недолго и убрал голову сразу, как снизу спросили:
– А Это кто там такой наглый?
– Свои. – ответил я и назвался. В полной темноте внизу я чуть не оступился выбираясь на наш этаж. Старший охранник буквально сам вытащил меня из шахты.
– Молодец что девочку вытащил. Ну чего там? – спросил он и я рассказал все что мне разрешили увидеть. Охранник узнав про поезд довольно усмехнулся: – Ну, пусть покатаются. Нам же лучше.
Я отошел к стене возле которой угадывался смутный силует девушки.
– Ты как нормально? – спросил я и Вика обняв меня за пояс прижалась всем телом и разревелась.
Я довольно жестко отстранил ее, но не потому что боялся быть заснятым на пленку, которую увидит Катя, сколько потому что сам был на срыве. Вовка выбрал свой путь и я был абсолютно бессилен ему помочь.
– Не плачь и держись. – посоветовал я девушке опускаясь по стене на пол. – Еще ничего не кончилось.
Дальше мы долго, очень долго просто молчали. Не меньше часа прошло в молчании И я сидя на полу напротив шахты даже откровенно подремывал слушая ворочание рядом старшего охранника. Нервный и физический стресс улеглись и мой организм адекватно реагировал на пережитое. Единственное что мне удавалось это просто не провалится окончательно в глубокий и здоровый сон.
Из полудремы меня вырвал голос оператора над нами:
– Спецназ занял девятый этаж. Штурм отложен. Перекрытия слишком прочны. Люди сверху уже выведены.
– А что бандиты? – спросил охранник.
– Телевизор включите. – посоветовал нам голос. – Я показываю только их в трансляции.
Старший охранник ушел в рекреацию и вскоре по коридору разлился призрачный свет работающего вдали телевизора. Как бы я сам не хотел пойти посмотреть, но оставлять без присмотра шахту я не посмел. Сеня и другой парень поерзали о чем-то переговорили и один из них поднявшись тоже ушел к старшему охраннику. За ним поднялась и ушла Вика. Я с грустью подумал что где-то там сидит и ждет когда все закончится моя Катя, а я даже словом с ней перекинуться не могу. Интересно, если оператор показывает только бандитов, то она вообще не в курсе что со мной и как мы тут. Я наблюдал за шахтой и настолько обострилось мое зрение и слух что я довольно хорошо различал и свет еле пробивающийся через раскрытые двери через один этаж и звуки голоса где-то что-то непонятно вещающего оператора контроля.
Ушедшие к телевизору долго не возвращались о чем-то переговариваясь в абсолютной тишине этажа. Через минут тридцать они вернулись разом и старший охранник сообщил:
– Эти уроды в поезд погрузились. Сейчас отъедут. Наверное нас сразу погонят народ снизу организованно выводить. Мы тут больше не нужны.
И действительно через минут пятнадцать напугав меня ожили лифты и вентиляция в шахте. Специально для нас оператор подал одну кабинку и пока мы катились к оставшимся внизу инструктировал нас о правилах фильтрации неопознанных личностей. Я только брови вскидывал, как много надо было сделать с теми, кого найдем на этажах.
Но прежде всего нам надо было выводить людей с нашего этажа. Кабинка которую нам подал оператор прибыла на этаж во второй еще заваленный баррикадой выход и мы из лифта руководили людьми растаскивающими снаружи завал. Потом в сопровождении одного из охранников наверх стали поднимать по пять шесть человек. Я и Катя поднимались последними к поверхности. В отличии от других нас довольно быстро выделили из толпы собранной в верхнем приемном терминале под автоматами спецназа и вывели в помещение для отдыха персонала. Сидя в креслах среди других сразу опознанных счастливчиков мы с Катей только молча держались за руки ожидая продолжения. И оно последовало. К нам подошел офицер особого отдела и обращаясь к Кате потребовал чтобы она шла за ним.
Мне приказали оставаться на месте. Катя не возвращалась очень долго. Я не сразу засек время, когда она ушла, но даже от той отметки прошло почти два часа. Была половина третьего ночи, когда она в сопровождении двух бойцов спецназа вошла обратно и сказала громко собравшимся:
– Мне нужно два программиста, один оператор, один электрик или инженер сопровождения оборудования. Кто электрики?
Поднялось несколько человек из которых Катя выбрала крепкого мужчину лет сорока и попросила подойти к ней. Программисты, мне почти незнакомые ребята из аналитического комплекса шестого этажа так же были отобраны Катей, тем более что на всех их всего двое и оказалось. Оператора она не нашла. И я вызвался зная эту работу.
– Мне не нужны синтез физики. – как-то зло и холодно сказала Катя и я откровенно на нее обиделся.
Но операторы так и не находились и один из спецназовцев спросил у меня:
– Вы сможете работать на консоли ЭГМа?
– Смотря в какой оболочке ПО. – сразу упомянул я. – Если без принудительных оболочек пользователя или в стандартной министерской, то да.
Выслушав что-то в наушнике спецназовец кивнул и сказал:
– Пойдете с нами.
Катя холодно посмотрела на бойца, но ничего не сказала и даже на меня не взглянула.
В лифте нам было тесно только из-за "обвеса" спецназовцев. Это издалека они кажутся все такими же людьми вблизи при ближайшем рассмотрении количество защиты на них поражало воображение. Как они в этом еще ходили было загадкой. Но они казалось ни подвижности не теряли ни сил таская на себе всю эту броню. Прямо в лифте мне вручили в руки консоль с мотком проводов и дали вводную:
– Эти … уничтожили дистанционное управление установкой. Вам придется подсоединиться напрямую к терминалу управления в лаборатории, он тоже непонятно в каком состоянии… и попробовать передать команды на нее. – обращаясь к программистам спецназовец сказал: – А вы кровь из носу должны нам открыть проход к установке. Они стандартным образом сменили проходные пароли. Среди них видно опытные пользователи есть.
Один программист задумался глядя поверх голов и спросил:
– Они не уничтожили пост контроля там?
– Нет. Иначе сработала бы автоматическая блокировка. Они заперли бы сами себя. Повторяю там опытный пользователь. И не один.
Покивав программист сказал:
– Ну тогда не думаю, что сложности будут. У поста приоритетные права в управлении. А с тем что они могли наворотить там я думаю разберусь.
Второй программист ничего не говорил тоже серьезно задумавшись. Прибыв на восьмой этаж мы вышли из лифта прямо на автоматы готовящегося к операции спецназа.
Нас пропустили и мы плотной группой проследовали к транспортным платформам. Здесь тоже не меньше взвода спецназа кружком слушали своего командира и одного из полузнакомых мне сотрудников безопасности. Нас пропустили в поезд и после погрузки отряда повезли в темноту соседнего с нашим модуля.
Но довезти до станции нас не получилось. Поезд остановился в метрах пятистах от станции и раскрыл двери. Никто ничего не говорил, но я и так догадался что преступники разрушили монорельс.
Пока нас держали в слабоосвещенном туннеле, а спецназ занимал приемную платформу Катя изволила объясниться:
– Зря поехал. Я специально не хотела тебя брать.
– А почему? – спросил я вглядываясь в далекие огни приемного терминала.
– Они уже идут к установке. – сказала негромко она. – Мы должны запустить ее и не дать им выйти на поверхность. Сжечь всех.
Я похолодел внутри. Вот почему она так разозлилась. Она просто не верила, что я смогу выполнить то что от меня требовалось.
Вскоре поступил сигнал двигаться на платформу и мы поторопились. Весь модуль лабораторий оказался пуст. Среди разрушенного оборудования и мебели лежали немногие тела дежурных сотрудников застигнутых здесь. Отсутствие запасных путей выхода на поверхность сыграло свою жуткую роль. Ни спрятаться ни забаррикадироваться здесь было невозможно даже в теории. Бандиты гоня перед собой заложниц просто перебили весь персонал вместе с охраной.