– Да, не было охраны в зале. Может, и была, но я не видела. – Ответила я, пожимая плечами.
– Смелый. – Хмыкнул Василий и странно добавил: – Верит в свое предназначение и свой второй шанс.
– В смысле? – не поняла я, но Василий объяснять не стал, а Тёма сказал, что потом расскажет мне сказку на ночь.
Они склонились над картой и недолго обсуждали что-то непонятное мне. Потом Сергей положил на стол карту города, и тогда я поняла, что они говорят о возможностях убить Морозова.
– Обедает он в "Холмах". Агитировать завтра, наверняка, будет там же в Управе. Он три четыре дня обрабатывает народ, Странно, что он Сашку отпустил, очень у него удачно с насильниками глядящими получилось… Эффектно. – Сказал Артем.
Я невольно покраснела и даже хотела возмутиться, что это все правда, но меня вряд ли бы кто послушал, скорее просто бы выгнали наружу.
– Не важно. Это его выступление сарафанным радио дальше разбежится. Будут судачить да мусолить. Это не есть хорошо. – Отозвался Сергей. – Но если все, так как она говорит, то рискнуть можно. Человек двадцать я в город без проблем введу. Нужны гранаты. Или резонансный заряд тактический. Перестрелка нам там не нужна.
– Заряд из пятерки можно взять. – Напомнил незнакомый мне офицер. – Там все равно он без дела валяется. Ржавеет. Но тяжеленный он… вчетвером тащить придется. Как вы донесете его неясно. Да и народу погибнет много. И так Морозов агитирует не плохо, а из этой смерти шрамы вообще его национальным героем делают и на каждом углу начнут кричать, что глядящие не жалеют свой народ ни капли. Резонатором ради одного шрама тысячи людей подстерегли и положили.
– А я говорил, что надо было его на въезде в город мочить. – Сказал Василий. – Севу бы провели в город, он бы снял его. А теперь вообще непонятно, как и что делать. Но давать ему уйти нельзя. Хватит, уже один раз дали. Вот и делай после этого доброе дело.
Я не удержалась и спросила тихонько у Артема, чтобы Василий не услышал:
– А когда вы ему дали уйти в прошлый раз?
Тёма заулыбался, но, помотав головой, сказал, что потом расскажет. Но Василий, услышав его, насупился и сказал:
– Ага. Пусть расскажет, как спас эту мразь, как мы ее выходили. Как мы его от расстрела и лагеря отмазали. И как он в итоге у него машину угнал. Пусть расскажет…
– Все добрые дела в мире наказуемы. – Кажется, привычно отшутился Артем. Но никто не улыбнулся, словно считали это аксиомой.
Посмотрев на Сергея, Василий сказал:
– Давай тогда готовь своих. Двигайте прямо сейчас в город. Там уже в том подвале отоспитесь и займетесь делом. Гражданку подберите в схроне. Пусть они оденутся и позови меня я посмотрю. И пусть погрязнее выбирают.
Тут ему пришла в голову мысль, и он спросил у незнакомого мне глядящего:
– А сколько у нас лагерных роб осталось в загашнике? Двадцать найдется?
– Да больше найдется. – Уверенно ответил тот. – Мы же их на тряпки да на поваров тратим.
– А давай тогда, Серег, наряжай их в арестантов. Да пусть повозюкаются. Ну, чтобы новенькими робы не выглядели. И если что, вы беглецы. По лесам сидели, когда сбежать смогли. Боялись выйти к новым властям. Да и старых еще опасались. Понятна идея? И оружие, если что, при побеге еще захватили. Ну, ты продумай там. Дай установку, что и как говорить своим, если провалитесь на подходах.
Сергей поднялся и, застегивая куртку, сказал:
– Роба в такой холод не лучший вариант.
– Зато вместо петли на шею, лагерь. – Резонно заметил Василий. – А там глядишь, и освободят, коли поверят.
Сергей кивнул и, выходя, сказал:
– Сейчас вернусь, скажу своим, чтобы в моднячую одежку одевались. Черт, как все не спланировано…
Он вышел, и Василий сказал задумчиво:
– Сам знаю, что не спланировано. Но упускать не хочется. – Обращаясь к Артему, Василий спросил: – Справятся, как думаешь?
Артем встал и, пройдясь по комнате, ответил, покачивая головой:
– Если резонатор протащат, то там и справляться особо не нужно километр накроет, так, что никто живым не уйдет. А не получится с резонатором, то гранатами не факт, что у них получится закидать нашего любимого Владимира.
– Может им Севу дать? – спросил Василий.
– Нет. – Категорично ответил Артем. – Раньше надо было думать. Нельзя рисковать так уж Севой.
– А Серегой значит можно? – спросил Василий с горькой усмешкой.
Артем кивнул и сказал:
– Давай честно. Кроме него никто с этой задачей не справится. Ни ты, ни я. Там нужна именно такая группа, какая у Сереги. Абсолютно отмороженная и готовая на все. У них есть шанс заложить резонатор и свалить.
– Я не представляю, как они в центр протащат его. Был бы транспорт, какой.
– Транспорт? Ну, так транспорт вон в деревне стоит. – Сказал Артем. – Бери, не хочу.
– Форму шрамов тоже там же взять можно…
Вошедшему Сергею сказали, чтобы не суетился и посидел пока Василий с Артемом думу думают. Сергею идея с формой и транспортом не понравилась.
– Успеют передать о нападении и захвате. А мы наоборот ничего не успеем. Навстречу сразу же колонна двинет. У нас есть форма шрамовская. Чего париться? Нужен только транспорт.
– И что ты предлагаешь?
Тот пожал плечами, присаживаясь за стол.
Я не долго пробыла среди этих нездоровых на голову мужиков. Они там еще о чем-то спорили, когда я попросилась на выход. Артем помог мне выбраться со скамьи, пропустив к выходу, и сказал, чтобы я ночевать опять к нему уходила, как в прошлый раз. Мол, там потеплее. Я поблагодарила и вышла.
Но я не сразу направилась в скворечник Артема. Обратилась к солдатику и спросила, где у них пленных держат. Тот проводил меня довольно далеко в лес по тропинке. Пока шли, у меня даже было время испугаться, а уж не задумал солдатик чего нехорошего. Но скоро нас окликнули и солдат ответив, провел меня к странному сооружению под навесом между деревьев.
– Вон яма. – Указал мне на сооружение солдатик и я попыталась подойти.
Но на встречу мне с автоматом наготове вышло двое солдат из-за деревьев и остановили меня. Я попыталась их уговорить дать мне пообщаться с новым заключенным. На что мне объяснили, куда мне идти и что делать, чтобы не мозолить глаза людям на посту. Я обиделась и громко позвала:
– Хадис! Хадис…
Его голос в ответ звучал, обрадовано, но как-то глухо.
– Не бойся, Хадис. Я поговорю с Василием и Артемом. Они не будут тебя расстреливать.
Мои слова звучали, оказывается настолько глупо, что даже караульные заулыбались и только зашикали на меня, чтобы не шумела. Я ушла уже сама от ямы и, добравшись к дому Василия, встала у входа. Подышала немного и, постучавшись вошла. Попросила Артема выйти, и к неудовольствию Василия и Сергея, склонившихся над картой, он поднялся и вышел ко мне.
– Чего тебе. – Спросил он закуривая. – Только быстрее. У нас и так ничего не спланировано. Время теряем. Одеяло там есть. Уже снизу печку должны были топить начать. Скоро тепло будет. Только плотнее полог закрой…
– Я не об этом. – Бесцеремонно перебила я его. – Хадис. Ну, тот парень из шрамов. Вы его серьезно расстреляете?
Артем, затягиваясь и пуская дым к звездам, проглядывавшим сквозь кроны, сказал:
– Да. Он не офицер, которых мы еще держим иногда на случай обмена на наших. Такие обмены редкость, но случаются, если контакт налажен. Так что с утречка, ему дадут выпить, закурить и отведут к расстрельным ямам.
Я не зная, что сказать, умоляюще посмотрела на него, и даже в таком плотном сумраке он все понял по моему лицу.
– Он солдат, малая. Он знал, на что шел, надевая форму и беря в руки оружие. Это одна из кхм… особенностей профессии, что ли. Так что просто пожалей его и попрощайся.
Он сказал это так обыденно и спокойно, что я не поверила, что она на самом деле к этому так относится.
– А почему вы его пожалеть не можете?! – спросила я чересчур громко. – Он же, правда, при мне не сделал вам ничего плохого!
– При тебе… – кивнул Артем. – А тот батальон, что в вашей деревне застрял, неплохо прошелся, вырезая деревни, в которых наши закреплялись отступая. Они не стеснялись минометами сравнивать поселки. Они на фильтрации столько мирных жителей расстреляли опасаясь что среди них много переодетых глядящих… В общем… он не он, но жить ему до утра. И то только потому, что ты так просила. Хотя Василий и не одобряет таких задержек. Зачем человека мучить, давать ему надежду?
– Артем, миленький… ну сделай что-нибудь. – Взмолилась я, надеясь его растрогать. – Ты же можешь. Я знаю, что ты добрый.
Он выкинул окурок и сказал тихо:
– Ты ошибаешься. Я давно не добрый. И я давно стараюсь не делать неоправданно добрых дел. Хватит… Если бы мы тогда не отстояли Вовку… Если бы я не полез в ледяную воду его спасать. Я бы и месяц с пневмонией не валялся, и столько бы погибших у нас не было. Я говорю про Вовку Отморозь. Который вам цирк в Управе показал. Это он за год стал там, на юге, популярен как суперзвезда до Последней ночи. Язык-то подвешен. Где уговорами, где посулами, где таинственностью. Он не скрывает, что сейчас они в полный рост занимаются разработкой ядерного оружия. Знаешь, что это такое? Неважно. Года три и у них оно будет. А может и меньше. И тогда нам останется только лапки кверху поднять. Воевать против него безумием станет. А если бы мы просто немного подождали… он бы сам ласты откинул. Или если бы не мешали следователям фильтрационной комиссии. Они бы его в расход отправили. А теперь вот там сидит Серега, и знает что собирается идти почти на верную гибель, только чтобы отправить Отморозь туда откуда он к нам явился. Исправить нашу, и свою, кстати, ошибку.
– Да при чем тут это? – изумилась я. – Я же не за Морозова прошу. А за этого мальчика. За Хадиса!
– А он не мальчик. – Уверенно сказал Артем и повторил мои слова: – Двадцать пять лет, или сколько он там говорил… Какой же это мальчик?
– Все равно. Он же хороший добрый парень. Да, на всю бошку больной, раз ввязался в эту войну. Да, как дурак в меня влюбленный… Но он, правда, хороший.