– Сойдёт за чистосердечное признание? Так понимаю, мужики?.. Или не сойдёт?
Ему Воронов толково объяснил, что добровольное чистосердечное признание будет учтено на суде.
И хмырь радостно «запел» с упоминанием всех подельников – Бориса, Игоря, Димки. При упоминании имени повесившегося нечистоплотного полицейского Димки лицо Воронова перекосило, он заскрежетал зубами. Но делать нечего, признание по горячим следам выходило на диво успешным и не проблемным.
– Ну что ж осталось начать и кончить так же успешно с задержанием заказчика кражи, – сказал Пётр.
– Какого такого заказчика? – насторожился хмырь. – Вывожу вас на покупателя ноутбука… Получаю деньги… Отдаю ноутбук тому в руки, как договаривались… А про заказчика сами выясняйте и дознавайтесь… Лишней статьи честному фраеру не надо… И так вы меня уломали на многое… Лишнего брать на себя не собираюсь… Хлам взял, хлам отдал…
– За слишком большие деньги за хлам, – усмехнулся Воронов, – в долларах или евро?..
– В долларах, – ощетинился хмырь, – какая разница… Даю, беру, и баста, господа хорошие…
– Что это за запись на видео, – спросил Воронов в полицейской машине, когда они ехали на задержание, – можешь пояснить, Пётр?
– Разве это принципиально, – поёжился Пётр от мысли, что и это придётся объяснять оперу, подполу, другим, но сказал отстранённо. – Потом объясню. Главное, хмырь увидел себя и признался, что себя увидел и что похитил с подельниками ноутбук…
Пётр какое-то мгновение прикидывал: какое место ему занять при передаче денег злоумышленника хмырю в обмен на ноутбук. Взяло верх его природное любопытство с желанием удостовериться в передаче ноутбука и получении баксов хмырём. Он занял место спиной к морю, с выходом на обрывистый берег. Какой идиот побежит от полицейских к морю, тем более, будет прыгать с обрыва – при мрачной перспективе переломать себе ноги. Но Воронов спросил его на всякий случай:
– Может, тебе травмат дать?
Пётр покачал отрицательно головой:
– Никогда не пользовался травматическим пистолетом, хотя из Макарова стрелял… Боевое же оружие не дашь?..
– Не положено… Впрочем, вряд ли кто сюда побежит… Главное, чтобы тот не заметил волнение нашего клиента… Дрожит, как осиновый лист, гадёныш… Садись на лавочку и смотри в сторону моря… Занимайся смартфоном, чтобы тот тебя не срубил, увидев в тебе опера…
– Какой из меня опер?.. Вышел студент воздухом подышать, погулять и пейзажем насладиться…
– Лишь бы деньги у нашего клиента оказались, а ноутбук у того в руках… Тогда мышеловка захлопнется, не отвертятся клиенты… Местные пригласили оператора, чтобы всё на видео зафиксировать… Только нет его почему-то…
«И конь здесь у них не валялся, раз не смогли обеспечить оперативной видеосъёмки, – мрачно подумал Пётр, – но со своим уставом порядка нечего лезть в чужой монастырь, советы бывалым операм давать, как и что им делать в той или иной ситуации. Сиди на лавочке и не рыпайся, твой номер двухзначный, если не трёхзначный, и номер опера Воронова здесь далеко не первый».
Но что-то в этой операции сразу пошло не так. Какой-то здоровяк вынырнул из кустов совсем недалеко от скамейки Петра, махнул рукой хмырю. Тот, словно на ватных ногах, пошёл к здоровяку, держа почему-то ноутбук на уровне подбородка. К ним с разных сторон быстро передвигались оперативники со спины хмыря, но здоровяк моментально оценил ситуацию и рявкнул:
– Давай ноутбук, сука!
– А деньги?
– За что деньги? За то, что навёл на меня ментов.
– Это не я, не я… – Хмырь протянул ноутбук и жалко ждал решения своей участи, догадываясь, что обещанных денег он не получит. – Фрол, это, не я, не я…
– Я – не я, головка от коня! – рявкнул Фрол, быстро вытащил из-за пояса пистолет с глушителем и, не целясь, выстрелил в хмыря. Подбежал к нему и произвёл второй контрольный выстрел.
Пётр видел, как остановились на ходу от неожиданности оперативники. Как вкопанные. От ужаса и неожиданности многие не успели даже вытащить оружие. Здоровяк был спиной к Петру метрах в десяти от него. И стрелял.
В воздух или по живым мишеням стрелял, сейчас это было уже неважно. Пётр рванулся к здоровяку со спины. Он уж знал, что сделает. Он не воспарит тихо и медленно рядом с ним, он взовьётся не слишком высоко над землёй. Нет нужды удивлять и поражать эффектом левитации убийцу. Пётр взовьётся не для того, чтобы поражать и превращать убийц в соляные столбы. Он ударит здоровяка ногой. Как выйдет, так и выйдет, ударит бесстрашно, по возможности, сильно. Он уже оказывался в подобной ситуации, когда мог бы ударить под фонарём преступника в наглую рожу или в затылок. Но вместо этого пожалел того и встал ему невесомой сущностью на голову. А тот, не оценив жалости Петра в состоянии просветления и левитации, убил его невинную бабушку, а до этого повесил на люстре беспомощного Димку.
Здоровяк не успел вскинуть свой пистолет с глушителем на него, только дико удивился, как неизвестно откуда появившийся худенький паренёк взвился футбольным вратарём над землёй, чуть выше полутора метров, буквально параллельно почве, и страшным ударом ботинка в оицо опрокинул наземь убийцу с ноутбуком в руках.
Наверно, Пётр застыл в воздухе на мгновение больше, чем нужно было для произведения эффекта разорвавшейся бомбы. К тому же он упал на бок, а приземлился на обе ноги. Он был в порядке. А здоровяк валялся бездыханным, вместе с никому не нужным в секунды потрясения.
– Ты что его убил ногой? – спросил подбежавший к ним первым местный оперативник. И взял первым делом из рук здоровяка пистолет с глушителем.
– Каратист что ли? В падении захерачил насмерть? – спросил Петра второй местный опер. Подняв с земли ноутбук. – Зачем насмерть-то херачить?..
– Его зовут Фрол, – сказал угрюмо Пётр и набычился непроизвольно, – что мне делать-то, когда он свидетеля завалил и успел произвести контрольный выстрел?..
– Зачем убивать-то? – выдохнул Воронов. – Теперь не отпишемся. Один с пулей в башке, другой с проломанной черепушкой…
– Мужики, да он задышал… – раздался обрадованный голос. – Есть приход… В чувства приходит…
– Вставай, голубь, птицы прилетели… и на головку сели…
Вырубленного, ничего не понимающего здоровяка, в глубочайшем нокауте, посадили на землю, тот мычал что-то нечленораздельное, изо рта и носа обильно текла кровь. Наконец, он прошамкал:
– Кто мне челюсть сломал и зубы выбил?
– Я… А не головка от коня, Фрол, – тихо произнёс Пётр и демонстративно отвернулся от поверженного. – Ты что, думал: головку вырубил контрольным выстрелом в лоб, и с тобой чикаться будут?
Подумал мрачно: «Плюнуть, что ли?.. Нет не стоит. Не время плеваться и гордиться содеянным. Все твои битвы впереди». Взял из рук оторопевшего опера своё высокотехнологичное детище и сказал с металлом в голосе:
– Воронов, я забираю свой ультра-ноутбук…
Нокаутированный здоровяк, как-то с невероятным трудом придя в себя, сказал утробным голосом сквозь шатающиеся осколки зубов:
– Пусть все отойдут от нас… – Он показал пальцем на Петра. – Я только с ним говорить буду…
По почину Воронова, бросившего фразу «пусть он с нашим старлеем поговорит», все опера, задействованные в операции, отошли.
– Значит, старлей… Где таким фирменным ударом с мыса ботинка учат, старлей?
– В армии, Фрол.
– ВДВ?.. Спецназ ГРУ?
– Особая рота, нас в армии называют «научники». – При последнем своём правдивом признании, поставившего здоровяка в тупик, Пётр неуловимым движением автоматически включил портативный магнитофон. – Считай, особисты, смерть шпионам.
– Круто. Я не шпион, но смерть меня быстро догонит, раз ты меня так ловко приёмчиком запретным вырубил. Слушай, старлей, меня всё равно здесь пришьют за то, что я их стукачка пришил. Меня менты и ФСБ вербовали. А я другой денежной системе подался, что над ментами и службой безопасности стоит, тебе скажу про заказчика. – Он, свистя сквозь осколки зубов, назвал фамилию финансиста-олигарха, «тестя» Володи. И ещё моя последняя правда за твою правду. Ты похож на одного мужика, кого мне заказали в одном городе – копия… Ты не Пименов?
– Пименов.
– Твоего отца один депутат Мэлс заказал, я его сбил на машине около гаража Мэлса… Имя не забываемое, не стираемое временем… И ещё, когда этот депутат Мэлс лез в кресло главы города, то он заказал и заплатил мне за то, чтобы я устроил автокатастрофу своему конкуренту, зятю городского судьи… Всё равно меня грохнут, так что выговорюсь напоследок, потому что это недоказуемо и похоже на античный миф… А тебе за удар редкостный рассказал… Сам занимался боевыми искусствами… Заценил то, чему нынешних особистов СМЕРШа учат, «научников» по-нынешнему… Пока, не пукай по пустякам, перди по крупному…
Пётр махнул рукой Воронову. Тот подошёл к ним и спросил:
– Поговорили?
– Поговорили… У тебя приказ подпола везти его к нам или как?
– Кого надо везти, вон с дыркой во лбу лежит… Насчёт этого указания начальства не было. Отвезём в местное угро и я созвонюсь со своими, как и чего дальше… Ты мне не нужен, я попрошу ребят тебя подвезти до аэропорта или жэдэ вокзала.
– Так, отлично я забираю ноутбук и иду… В общем, я жду тебя в машине.
– Тебе придётся покупать билет на свои кровные, Пётр, если будешь добираться своим ходом без меня… Потом за командировку рассчитаемся, когда приедем…
– Без проблем… Скажи ребятам, чтобы посадили на любой первый проходящий поезд… Вам же надо здесь определяться с задержанным, труп оформлять…
Через десять минут Пётр был на железнодорожном вокзале. Первый поезд был экспресс Сочи-Питер. Сопровождающий Петра местный оперативник сунулся к дежурному и принёс неутешительную новость:
– Дешёвых плацкартных и купейных билетов нет. Только дорогущие эСВэ, которые операм начальство не оплачивает… Поэтому, старлей, придётся тебе раскошелиться…
– Без проблем… Пусть дежурный отдаст распоряжение продать билет до Питера в купе эСВэ без очереди… Только я смогу оплатить билет по банковской карте… Спешили к вам в Таганрог, наличные не успел взять…