А теперь приходится сидеть здесь в одиночестве.
Те пятнадцать минут, что он уже ждет, ерунда, но сколько еще торчать тут? Полчаса? Час? Превратит ли его в жалкого неудачника часовое ожидание?
Возможно.
Мысленно обозвав себя идиотом, Картер притворился, будто наслаждается зеленым чаем. Он сотни раз ходил на свидания. У него были серьезные отношения с женщиной, длившиеся почти год. Боже милостивый, он даже жил с ней.
Пока она не бросила его и не переехала к кому-то другому.
Но те отношения ни при чем.
Это просто кофе. Или чай, в его случае. А он накручивает себя из-за случайного… свидания. Все-таки лучшего слова он не подобрал. Дергается, как глупая девчонка перед выпускным балом.
Картер снова сделал вид, что читает книгу, как делал вид, что пьет чай. И приказал себе не следить за дверью кофейни, как голодная кошка за мышиной норой.
Он забыл — или давно перестал замечать, — как здесь шумно. Забыл, как много его учеников посещает эту кофейню. Боб прав: место выбрано неудачно.
Разноцветные кабинки и табуреты у стоек забиты учениками старших классов академии и местной средней школы. Попадалась и молодежь за двадцать, и учителя.
Свет был слишком ярким, голоса — слишком громкими.
— Прости, я опоздала. Съемка затянулась.
Картер замигал, уставившись на Мак, скользнувшую за его столик.
— Что?
— Ты увлекся своей книжкой. — Она вытянула шею, чтобы прочитать название. — Детектив Лоренса Блока? А разве ты не должен читать Хемингуэя или Троллопа?
— Популярная беллетристика — вполне жизнеспособная часть литературы. Вот почему она популярна. Чтение только ради удовольствия… Назревает очередная лекция. Прошу прощения.
— Учительская манера тебе очень идет.
— В классе это уместно. Я не понял, что ты заходила в школу во время работы. Мы могли бы встретиться позже.
— Всего лишь пара встреч с клиентами и съемка. У меня на шее невеста, которая по какой-то необъяснимой причине хочет, чтобы каждый ее шаг был запечатлен профессиональным фотографом. Поскольку это денежный ручеек на мой банковский счет, я не возражаю. Я фотографировала примерку ее свадебного платья на фоне ее рыдающей матери. Рыдания заняли немного больше времени, чем я рассчитывала.
Мак стянула шапочку, пятерней взъерошила волосы и огляделась по сторонам.
— Я здесь никогда не бывала. Отличная энергетика.
— Я Ди. Что будете заказывать?
Мак приветливо улыбнулась подошедшей официантке.
— Давайте повеселимся. Большой латте макиато с двойной взбитой пенкой и ванилью.
— Через минутку. Вам еще один зеленый чай, доктор Магуайр?
— Нет, Ди, достаточно. Спасибо.
— Ты не любитель затейливого кофе? — спросила Мак, когда Ди отправилась выполнять заказ.
— Просто уже поздно, не засну. Но он здесь хороший… кофе. Я обычно забегаю утром перед работой выпить капучино.
— Ладно. — Мак подперла кулачком подбородок. — Выкладывай, что тебя мучает.
— Я был влюблен в тебя в школе.
Брови Мак изумленно изогнулись.
— В меня? Серьезно?
— Ну да. Для меня серьезно. И довольно унизительно признаваться с опозданием на двенадцать лет, однако это влияет на нынешнюю ситуацию. С моей стороны.
— Но… я не могу вспомнить, чтобы ты вообще заговаривал со мной.
— Я и не заговаривал. Не мог. Тогда я был болезненно застенчив, особенно в общении. В любом общении, тем более с девочками. То есть мне нравились девочки. А ты была такая…
— Большой латте макиато, двойная пенка с ванилью. — Ди поставила на стол огромный бокал и блюдечко с двумя крошечными бискотти в форме полумесяца. — Приятного аппетита.
— Продолжай, — потребовала Мак. — Какая такая?
— Ах да. Волосы, ямочки и все прочее.
Пристально разглядывая его, Мак надкусила бискотти.
— Картер, в старших классах я была жердью с растущими из головы морковками. В доказательство могу предъявить фотографии.
— Не для меня. Ты была яркой, энергичной, уверенной. — И сейчас такая, мысленно добавил он. — Чувствую себя идиотом, говоря тебе это, но промолчать не в силах, а я достаточно неуклюж и без демонстрации личных комплексов. Ну, вот. Я высказался.
— Значит, судьбоносный поцелуй — результат той старой влюбленности?
— Должен признать, что прошлое сыграло свою роль. Все было так нереально.
Мак подалась вперед.
— Мы оба давно уже не те, какими были в школе.
— Боже, надеюсь, что нет. Я был сплошным недоразумением.
— А кто не был? Знаешь, Картер, большинство парней использовало бы школьную влюбленность как тактический ход, или никогда не призналось бы. Ты всегда так откровенен на свиданиях за чашкой кофе?
— Не знаю. Кроме тебя, я ни в кого не влюблялся.
— Господи.
— Я опять сглупил. — Он смущенно провел пятерней по волосам. — И испугал тебя. Можно подумать, что я одержим тобой и молюсь перед алтарем с твоими фотографиями, зажигаю свечи и распеваю твое имя. О, все еще страшнее. Беги. Я не затаю на тебя зла.
Мак расхохоталась. Ей даже пришлось поставить бокал на стол, чтобы не расплескать кофе.
— Я останусь, если ты поклянешься, что алтаря у тебя нет.
— Алтаря нет, клянусь. — Картер перекрестился. — Если ты останешься из жалости или только потому, что тебе нравится кофе, я не обижусь.
— Кофе действительно хороший. — Мак отпила еще немного. — И это точно не жалость, хотя я пока не понимаю, что именно. Ты — интересный человек, Картер, и помог мне, когда я нуждалась в помощи. И классно меня поцеловал. Почему бы не выпить с тобой кофе? И раз уж мы заговорили об этом, объясни, почему такой болезненно застенчивый человек занялся преподаванием.
— Я должен был преодолеть застенчивость. Я хотел учить.
— Всегда?
— Практически. Правда, еще раньше я хотел быть супергероем. Одним из людей Икс.
— Учитель-супермутант. Может, ты Профессор Икс?
Картер ухмыльнулся.
— Ты меня разоблачила.
— Так как же Застенчивый Парень стал могущественным Профессором?
— Учеба, практика. Привычка. Первые несколько недель на курсе ораторского искусства меня пот прошибал от страха, но занятия помогли. Для практики я работал ассистентом преподавателя и занимался с Делани на втором курсе. Ах да…
Картер повертел свою чашку.
— На случай, если когда-нибудь зайдет речь… Я как бы между прочим расспрашивал его о тебе. Обо всех вас, чтобы не выделять тебя. Он называл вас квартетом.
— И сейчас иногда называет. Теперь он наш юрист. В бизнесе.
— Как я слышал, он хороший юрист.
— Да. Он решил все наши юридические проблемы. После смерти родителей имение перешло к Паркер и Делу. Дел не хотел там жить. У него уже был свой дом, а у Паркер не было средств на содержание имения. Но если даже и были бы, вряд ли она смогла бы жить там одна. Огромный дом, воспоминания.
— Да, ей было бы тяжело и одиноко, но теперь, когда вы живете и работаете вместе, все для нее изменилось.
— И для нас тоже. Идея принадлежала Паркер. Мы все обсудили, и Паркер обратилась к Делу. Он нас с радостью поддержал и даже рискнул своей долей наследства.
— Думаю, он не прогадал. По мнению моей мамы и Шерри, «Брачные обеты» — лучшее свадебное агентство в Гринвиче.
— Мы долго к этому шли. Первый год был тяжелым и довольно жутким, потому что мы вложили все наши сбережения и все, что смогли выпросить, одолжить или украсть. Расходы на переоборудование дома у бассейна в мой дом, гостевого дома — в дом Эммы… Джек сделал проекты бесплатно. Джек Кук. Ты его знаешь? Он и Дел познакомились в колледже.
— Да, знаю немного. Помню, они были неразлучны.
— Маленькая деревня, этот Йель, — прокомментировала Мак. — Джек — архитектор. Он много времени потратил на то, чтобы уберечь нас от кучи ошибок и сэкономить нам бог знает сколько денег. Второй год мы едва держались на плаву, и всем нам приходилось подрабатывать на стороне. Но к третьему году мы выкарабкались. В общем, я представляю, как это — обливаться холодным потом от страха поражения.
— Почему именно свадебная фотография? Что она значит для тебя? Ведь не только то, что это часть вашего общего дела?
— Да, не только. И не столько. Я люблю фотографировать людей. Лица, фигуры, мимику, жестикуляцию. До «Брачных обетов» я работала в фотостудии. Ну, знаешь, куда люди приходят сфотографировать детей или сделать портфолио. Счета оплачивать хватало, однако…
— Не приносило удовлетворения.
— Угадал. Я люблю фотографировать людей, как я называю, в Мгновения — именно так, с большой буквы, — в определяющие, кульминационные мгновения. Их много в жизни. И свадьбы — одни из них. Сами ритуалы и то, как разные люди в них вписываются. Как подстраиваются под них или подстраивают их под себя. Это очень интересно.
Улыбаясь, Мак обхватила бокал обеими руками.
— Энтузиазм, театральность, воодушевление, радость, романтика, страсть, юмор. Я могу сохранить их воспоминания в фотографиях. Увлечь новобрачных в незабываемое путешествие и — если повезет — увековечить то единственное мгновение, которое превратит рутинное в уникальное. Ну, если коротко, я просто люблю свою работу.
— Я понял это и понял, что ты называешь мгновением. Удовлетворением, которое оно дарит. Так происходит со мной, когда я буквально вижу, как раскрывается разум студента, как он впитывает все, что я пытаюсь в него вложить. И это мгновение оправдывает повседневную рутину.
— Пожалуй, я не баловала своих учителей подобными мгновениями. Я просто хотела поскорее покончить с уроками и делать то, что хочется. Я никогда не считала учителей творческими людьми. Скорее, тюремщиками. Я была паршивой ученицей.
— Ты была умной. Что возвращает нас к моей подростковой одержимости. Однако я просто скажу, что заметил твою смышленость.
— У нас не было общих уроков. Ты был на пару лет старше, так? О, погоди-ка! Ты как-то замещал в моем классе преподавателя, верно?
— Пятый урок программы мистера Лоуэна по американской литературе. Пожалуйста, забудь, что я это сказал.