— Скаут.
— Да, когда она рассказывает, и мы видим его в окне; он сидит у постели своего сына. У меня просто сердце разрывается. Это так прекрасно. Когда я смотрела этот фильм в детстве, то представляла, будто Аттикус — мой отец. Или Грегори Пек, любой из них, неважно кто. Всегда рядом, когда ты просыпаешься по утрам. Кажется, я так и не справилась с этим. Жалкое зрелище.
— Я так не думаю. Правда, я не представляю, как это расти без отца. Ты редко видишься со своим?
— Да. А когда мы встречаемся — раз в несколько лет, — он безумно обаятелен и нежен. Я каждый раз попадаюсь на удочку, а когда мы расстаемся, и он тут же забывает обо мне, долго еще не могу прийти в себя. Он человек момента. Если в этот момент ты не с ним, то не существуешь.
— Тебя это обижает.
— Да. Снова и снова. И это слишком тоскливая тема для такого чудесного ужина. Назови еще одну экранизацию, которая тебе понравилась.
Ему хотелось погладить ее по голове, обнять ее. Но не этого утешения она хотела. И он попытался вспомнить.
— «Останься со мной».
Мак нахмурилась, тщетно пытаясь вспомнить.
— Я не знаю. Кто автор? Стейнбек? Йитс?
— Стивен Кинг. Экранизация его новеллы «Тело».
— Правда? Ты читаешь Кинга? Я боюсь его до смерти, но удержаться не могу. Минуточку! Это про то, как мальчишки искали мертвеца? Кого-то, кто мог попасть под поезд? Я помню. Кифер Сазерленд играл забияку и хулигана. Он был великолепен.
— Фильм о дружбе и преданности. О взрослении, о поддержке.
— Ты прав, — сказала Мак, пристально вглядываясь в его лицо. — Держу пари, ты потрясающий учитель.
— Иногда.
Мак отодвинула тарелку, откинулась на спинку стула с бокалом в руке.
— А чем ты занимаешься, когда не учишь, не читаешь, не смотришь экранизации?
— Многим.
— Гольф, рок-н-ролл, альпинизм, коллекционирование марок?
Картер улыбнулся, покачал головой:
— Нет.
— Международные заговоры, акварельная живопись, охота на уток?
— С международными заговорами пришлось завязать, так как я плохо переношу путешествия. Быстро устаю. Я довольно скучный экземпляр.
— Вовсе нет. И поверь мне, я этого побаивалась.
— А… я должен сказать спасибо?
Мак наклонилась к нему, ткнула пальцем в плечо и снова откинулась на спинку стула.
— Ладно, Картер, теперь, когда ты выпил — боже милостивый — почти три четверти единственного бокала вина…
— Я за рулем.
— Хорошо, — согласилась она. — Но тебе все равно пора рассказать мне о Корин.
— О, ну, в общем, нечего рассказывать.
Его взгляд застыл лишь на мгновение, но от Мак это не ускользнуло.
— Она причинила тебе боль. Прости. Я бесчувственная и бесцеремонная.
— Вовсе нет. А я этого побаивался.
Мак улыбнулась.
— Видишь, какой ты милый и остроумный. Теперь ты должен заказать десерт, а я должна лицемерно отказаться и потом съесть половину твоего?
Они засиделись в ресторане. Мак не могла вспомнить, когда ужинала с мужчиной, с которым можно вести долгий разговор на самые разные темы. С мужчиной, который заинтересованно слушает и не думает о возможном вознаграждении в конце вечера.
И Картер заставил ее размышлять, вдруг поняла Мак. И развлек ее. И, черт побери, он обаятелен, сдержанно и естественно обаятелен.
А когда он надел очки, чтобы прочесть меню, ее вдруг бросило в жар.
— Хочешь пойти еще куда-нибудь? — спросил Картер, когда они подошли к его машине. — Пожалуй, для кино слишком поздно. Может, в клуб?
— Я совсем, недавно ездила в клуб с подругами. — Может, в другой раз, мысленно добавила она. И, может, она очень сильно ошибалась, думая, что Картер Магуайр не впишется в клубную атмосферу. — Мне пора домой. Я слишком много развлекалась на этой неделе, и скопилось много работы.
Картер открыл ей дверцу.
— Ты встретишься со мной снова?
От его вопроса и от того, как он спросил, она занервничала и испугалась: он опять отдавал ей власть.
— Я подумываю об этом.
— Хорошо.
Когда Картер сел за руль и включил зажигание, Мак повернулась к нему.
— Назови пять главных причин, по которым ты хочешь снова увидеться со мной.
— Обязательно в порядке приоритетности?
Черт побери, черт побери, как же он ей нравится.
— Нет. Просто очень быстро говори все, что приходит в голову.
— Ладно. Мне нравится, как ты разговариваешь. Мне нравится, как ты выглядишь. Я хочу побольше узнать о тебе. Я хочу спать с тобой. И когда я с тобой, я чувствую.
— Что чувствуешь?
— Просто чувствую.
— Хорошие ответы, — после короткой паузы сказала она. — Очень хорошие ответы.
— А ты назовешь мне свою пятерку?
— Я еще работаю над ней. Но должна предупредить: я отлично встречаюсь, но гораздо хуже строю отношения.
— Я так не думаю. У тебя есть три близкие подруги, и вас связывают долгие, многосторонние отношения.
— Я не занимаюсь с ними сексом.
— Интересное заявление, но физическая близость — только часть и далеко не определяющая часть отношений, выходящих за пределы дружбы.
— Брось, Картер. Секс — чудовище. Не говоря уж об усилиях, необходимых для отношений, в которые он входит. Однако давай сосредоточимся на сексе.
— Я не уверен, что это разумно в тот момент, когда я веду машину.
— Что, если мы выйдем на этот уровень и с треском провалимся? Что тогда?
— Ну, я придерживался бы главного правила: многое с практикой улучшается. Я бы хотел попрактиковаться некоторое время.
— Остроумно. Но если удается избежать провала, начинаются осложнения.
Картер взглянул на нее.
— Ты всегда заранее ждешь неприятностей?
— В этой области да. Я никогда не сохраняла дружеских отношений со своими бывшими. Конечно, не доходило до «Я тебя ненавижу и хочу, чтобы ты сдох мучительной смертью или, по меньшей мере, до конца жизни продавал тостеры». Но мы просто переставали общаться. А ты мне нравишься.
Некоторое время он вел машину молча.
— Хорошо, Макензи, позволь подвести итог. Я тебе нравлюсь, и ты чувствуешь, что, если мы займемся сексом, и он будет не очень хорош, мы перестанем друг другу нравиться. Если секс будет хорош, мы все усложним, и опять же перестанем друг другу нравиться.
— В твоей формулировке это звучит глупо.
— Пища для размышлений.
Мак подавила смешок.
— Ты умник, Картер. Ты не развязный и не напористый, но ты умник. Мне это тоже нравится.
— А мне нравится, что ты не особо церемонишься. Наверное, наши отношения обречены.
Мак сердито покосилась на него, но губы ее дрогнули. Остановив машину перед ее студией, Картер улыбнулся.
— Ты не даешь моим мозгам плесневеть, Макензи, рядом ты или нет.
Он выбрался из машины, подошел к ее дверце.
— Если я позвоню тебе завтра, ты не сочтешь меня слишком навязчивым?
— Нет. — Разыскивая в сумочке ключи, она смотрела ему в глаза. — Я раздумываю, не пригласить ли тебя внутрь.
— Но…
— Эй, это я должна сказать но.
— Пожалуйста. Но идея неудачная. Пока. Потому что, когда… если мы отправимся в постель, то не для того, чтобы что-то доказывать или отвечать на какой-то вопрос, а просто потому, что мы оба этого захотим.
— Ты рассудительный мужчина, Картер. Поцелуй меня на прощание.
Он наклонился, обхватил ладонями ее лицо. Какие длинные пальцы, подумала она, и прохладные. И глаза нежного цвета, но взгляд напряженный. Мгновение, еще одно… ее сердце успело помчаться вскачь прежде, чем его губы коснулись ее губ.
Ласковые, осторожные прикосновения… успокаивающие ее бедное сердце.
Ее лицо согревалось под его ладонями. Он притянул ее ближе, поцеловал чуть крепче, почти незаметно, затем еще крепче, опять чуть-чуть, затуманивая ее сознание.
Она словно растаяла. Длинный долгий вздох капитуляции соскользнул с ее губ. Он хотел коснуться ее тела, ее изумительных грудей, пробежать кончиками пальцев по длинной спине, задрожать от возбуждения, когда она обхватит его ногами.
Он хотел больше, гораздо больше, чем следовало рассудительному мужчине.
Картер отступил, довольствуясь легким путешествием большого пальца по ее нижней губе.
— Это было бы ошибкой, — прошептала Мак.
Она вбежала в дом, захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. И подумала, не совершила ли ошибку, не пригласив его войти. И поняла, что пригласит и очень скоро.
8
Фотошоп, печать. Четыре часа подряд, не разгибаясь, не отвлекаясь, не думая ни о чем постороннем… вроде сексапильных преподавателей английской литературы. Клиентам — только лучшее. Их надежды должны оправдаться.
Мак играла с цветом, освещенностью, контрастностью, чтобы как можно точнее передать настроения, чувства.
Последняя фотография. Жених с невестой, крепко держась за руки, словно плывут между рядами гостей. Затуманить фон и оставить только их двоих, влюбленных и абсолютно искренних в своих чувствах.
В этот момент существуют только они, безумно счастливые в первые секунды своей совместной жизни. Их лица, их порыв, их союз в фокусе, а все вокруг в легкой, сказочной дымке.
Все еще будет — другие голоса, другие порывы, другие отношения — но не сейчас. В этот момент весь мир — это они.
Мак создала легкий намек на зернистость фотобумаги и долго, придирчиво всматривалась в пробный отпечаток, отыскивая недостатки.
И добавила снимок — как делала иногда — к заказанным фотографиям. Маленький подарок новобрачным. Сменив рабочее место, она распаковала альбом, выбранный клиентами, и начала заполнять страницы образами, рассказывающими их историю.
Тот же процесс она повторила с альбомами поменьше и фотографиями, отобранными родителями.
Вернувшись за компьютер, она скомпоновала благодарственные открытки с портретом новобрачных, который они выбрали для этой цели. Распечатала, уложила в коробку, перевязав каждые двадцать пять штук узкой белой лентой, и решила передохнуть.
Ей еще предстояло вставить в рамки дюжину портретов для личной галереи новобрачных и подарков. И все это нужно было сделать сегодня.