— Нельзя же спать с каждым парнем, которого считаешь сексуально привлекательным. Даже если он угостил тебя ужином.
— Верно. Тогда ни на что другое не оставалось бы времени. Но совершенно ясно, что он тебе нравится, и ты думаешь о нем, проводишь с ним время… и размышляешь о сексе с ним.
— Я и раньше занималась сексом.
Паркер не устояла перед искушением и съела второе сердце из белого шоколада.
— Я слышала.
— Не знаю, почему я зациклилась на мысли о сексе с Картером. Надо что-то делать. Надо заняться с ним сексом, освободиться от наваждения и двигаться дальше.
— Ты романтическая дурочка, Макензи. Звезды слепят тебя.
— Результат работы в свадебном бизнесе.
Вполне можно проехать мимо школы. Не такой уж и крюк. И у нее еще есть немного времени перед следующей съемкой. И, вообще, она не ответила на звонок Картера, а это грубо, поэтому ничего страшного, если она на минутку к нему заедет, не так ли?
Может, у него урок. Она только заглянет на минуточку, проверит, так ли это, а потом оставит ему записку у секретаря. Придумает что-нибудь забавное и беззаботное, перебросив мячик на его поле.
Неужели такая же тишина царила в школьных коридорах, когда она здесь училась? Такая гулкая тишина, в которой ее шаги кажутся артиллерийской канонадой?
По этой лестнице она бегала двенадцать лет назад. Целую жизнь назад. Так давно, что уже не могла представить себя старшеклассницей, у нее возникал только какой-то смутный образ, вроде размытого отпечатка. Как будто рядом идет ее призрак, у которого все еще впереди и все еще может случиться.
И который ничего не боится.
Куда девалась та девчонка?
Мак подошла к классу, заглянула в маленькое окошко в двери. И ее задумчивость улетучилась.
Картер опять был в твидовом пиджаке. А под пиджаком рубашка с галстуком и джемпер с треугольным вырезом. Слава богу, на нем не было очков, а то бы она взорвалась от вожделения.
Он стоял перед классом, прислонившись к своему столу, губы изгибались в легкой улыбке, все внимание сосредоточено на ученице, которая — если судить по выражению ее лица и жестикуляции — что-то страстно доказывала.
Картер кивал, что-то говорил, затем переключил внимание — все свое внимание — на другого ученика.
Он влюблен, вдруг поняла Мак. Влюблен в это мгновение и во все мгновения, составляющие то, что происходит в классе. Он полностью погружен в происходящее. Понимают ли это его ученики? Понимают ли эти подростки, что полностью владеют им?
Понимают ли они, способны ли понять — юные и бесстрашные — как чудесно полностью владеть кем-то?
Мак вздрогнула, когда затрезвонил звонок, прижала ладонь к изумленно заколотившемуся сердцу. Заскрипели стулья, пришли в движение тела. Она едва успела отскочить за долю секунды до того, как дверь распахнулась настежь.
— К завтрашнему уроку прочтите третий акт и подготовьтесь к обсуждению. Грант, к тебе это тоже относится.
— Да, конечно, доктор Магуайр.
Мак отошла от двери, пропуская выбегающих из класса подростков, вытянула шею и увидела, как к Картеру подошли три ученицы. Он не отмахнулся от них, а — боже, помоги мне — надел очки, чтобы проверить работу, которую одна из девушек протянула ему.
Макензи, думала она, оглушенная собственными взбесившимися гормонами, ты пропала.
— Ты сегодня высказала несколько очень интересных мыслей, Марси. Посмотрим, сможем ли мы развить их завтра при обсуждении третьего акта. Я… — Мак придвинулась к освободившимся дверям. Картер оглянулся, моргнул, снял очки, чтобы удостовериться, не ошибся ли… — с удовольствием выслушаю твое мнение.
— Спасибо, доктор Магуайр. До завтра.
Классная комната опустела, коридоры, наоборот, ожили, наполнились шумом. Картер отложил очки.
— Макензи.
— Проезжала мимо и вспомнила, что не ответила на твой звонок, — сказала она, входя в класс.
— Так еще лучше.
— И гораздо интереснее. Ты выглядишь как настоящий профессор.
Он проследил взглядом за ее руками, поправляющими его галстук.
— О, утреннее совещание, как обычно по понедельникам.
— И у тебя тоже? Надеюсь, твое прошло успешнее моего.
— Прости, не понял.
— Ничего. Дело прошлое. Мне очень понравилось наблюдать за тобой в твоей естественной среде.
— Не хочешь выпить кофе? Это был мой последний урок. Мы могли бы…
— Эй, Картер, я… — В класс вошел невысокий мужчина в роговых очках и с пухлым портфелем на длинном плечевом ремне. При виде Мак он остановился как вкопанный и озадаченно уставился на нее. — О, простите. Не хотел вам мешать.
— Хм, Макензи Эллиот. Мой коллега Боб Таркинсон.
— Приятно познакомиться, Боб. — Глаза Боба за толстыми линзами очков стали еще больше. — Вы тоже преподаете английскую литературу?
— Литература? Нет, нет. Я из Математического департамента.
— Я любила математику. Особенно геометрию. Я люблю рассчитывать углы.
— Макензи — фотограф, — объяснил Картер, но спохватился, что Боб это уже знает, и, пожалуй, знает даже больше, чем нужно.
— Верно. Фотография, ракурсы. Хорошо. Ита-а-ак, вы и Картер…
— Подумываем, не выпить ли кофе, — оборвал его Картер. — До завтра, Боб.
— Ну, я мог бы… О, верно, верно. — Боб в конце концов понял намек. — До завтра. Приятно было познакомиться, Макензи.
— Пока, Боб.
Мак повернулась к Картеру, и Боб, не упустив шанс, широко ухмыльнулся, с энтузиазмом поднял два больших пальца и наконец удалился.
— Итак… да, кофе.
— Я бы с удовольствием, но еду к клиенту. А потом бегом домой к домашнему заданию. Не успеваю к сроку.
— Понятно. А что за задание?
— Большой заказ, важный клиент. Суперпрезентация. У нас всего неделя на подготовку. Но если ты на сегодня закончил, можешь проводить меня к машине.
— С удовольствием.
Картер взял свое пальто.
— Как жаль, что у меня нет книг. Ты бы помог мне. Это замкнуло бы круг ностальгии, которую я испытала, когда вошла сюда. Хотя я не помню, чтобы какой-нибудь парень таскал мои книжки.
— Ты никогда меня не просила.
— О, если бы тогда мы знали то, что знаем сейчас. Ты отлично смотрелся в классе, доктор Магуайр. И я не говорю о твоей профессорской внешности. Преподавание очень тебе идет.
— Ну, я просто проводил дискуссию. Всю работу предоставил ученикам. Это больше похоже на дирижирование.
— Картер, поблагодари за комплимент.
— Спасибо.
Они вышли на улицу, свернули на дорожку, ведущую к гостевой парковке.
Подростки толпились на лужайке, сидели на каменных ступенях, слонялись по парковке.
— Почему-то в детстве не чувствуешь холод, — заметила Мак и показала на угол здания. — Мой первый серьезный поцелуй случился вон там. Джон Праудер поцеловал меня прямо после собрания болельщиков. Я срочно разыскала Паркер и Эмму, загнала их в туалет и пересказала все в деталях. Не смогла дождаться конца уроков.
— Я видел, как ты однажды поцеловала его на лестнице. Мое сердце разбилось вдребезги.
— Если бы мы тогда знали. Я должна возместить ущерб.
Мак обвила руками его шею, прижалась губами к его губам… Она целовала его под окнами школы, где по коридорам блуждали призраки, и чувствовала, как возрождаются забытые мечты.
— Отлично, доктор Магуайр! — выкрикнул кто-то под одобрительный свист и улюлюканье.
Развеселившись, Мак дернула его за галстук.
— Теперь я разрушила твою репутацию.
— Или вознесла ее на недосягаемую высоту. — Они подошли к машине. Картер откашлялся, открыл дверцу. — Как я понял, ты всю неделю будешь занята.
— Да, занята. Но, возможно, захочу передохнуть.
— Я мог бы приготовить тебе ужин, может, в четверг. Если ты захочешь передохнуть.
— Ты стряпаешь?
— Не уверен. Это авантюра чистейшей воды.
— Я не возражаю против авантюр, особенно когда речь идет о еде. В семь? У тебя?
— Отлично. Я дам тебе адрес.
— Я смогу найти тебя. — Мак села в машину. — И привезу десерт. — Она чуть не задохнулась от смеха, увидев выражение его лица. — Это не метафора секса, Картер. Я говорю именно о десерте. Выпрошу что-нибудь у Лорел.
— Понял. Но я люблю хорошие метафоры.
Мак укатила, качая головой. Профессор снова набрал очки. Теперь до четверга она должна решить, ограничиться или итальянскими пирожными с кремом, выпрошенными у Лорел, или добавить метафору.
10
Картер в третий раз проверил сервировку стола в помещении, которое считалось в его доме столовой. Он редко пользовался этой комнатой по назначению, поскольку обычно питался в кухне или в кабинете. И впервые его обеденный стол удостоился скатерти.
Кажется, он нашел верный тон: нечто среднее между изысканностью и непринужденностью. Белая посуда на темно-синей скатерти, веселые желтые полоски на салфетках. Он думал, он надеялся, что не ошибся.
Картер убрал со стола три тонких свечи, решив, что они слишком претенциозны. Затем поставил их обратно. Без них ощущалась какая-то незавершенность.
Нервно провел рукой по волосам. Приказал себе успокоиться. Демонстративно повернулся спиной к столу и направился в кухню.
В конце концов настоящие проблемы подстерегают именно там.
Меню вроде вполне приличное. Он советовался с преподавательницей домоводства, принял ее поправки и воспользовался ее рецептом приправы к овощному ассорти.
Сердобольная дама также снабдила его письменными инструкциями: что и когда делать, сколько это займет времени и как лучше оформить результат.
Сервировка, как он понял, так же важна, как и сама еда. Вот почему он теперь счастливый обладатель скатерти и веселеньких салфеток.
Все проверено, отрепетировано и, пожалуй, выглядит… нормально.
И остался еще целый час. Он вполне успеет сойти с ума. С такими мыслями Картер открыл ящик, где лежала инструкция Боба, которую он честно собирался игнорировать.
— Музыка. Черт побери. Совсем забыл!
Картер бросился в гостиную, стал поспешно перебирать компакт-диски. Заинтересованный кот соскочил со стула и заковылял к хозяину.