Но тут – кто мог предвидеть! – грянул карантин. И начались у Ваграма золотые времена. Вся страна дома сидит, на безденежье плачется, а у него клиенты – почитай, круглые сутки. С шести утра до полуночи все время расписано. Не просто любители или начинающие спортсмены – сборная, во главе с наставниками, приезжала тренироваться!
Пару раз случались со стороны районной администрации наезды: режим самоизоляции нарушает, незаконную деятельность ведет. Но Ваграм на свет не вчера родился. Проверяющих подмазал, всех клиентов предупредил: вы, мол, родственники мои. Дезинфекторы завел, обязательство взял: после каждых игроков на корте полная санитарная обработка.
Но по факту если ежечасно намывать – играть некогда будет. Поэтому уборщица приходила только раз в день, в обед. Видеонаблюдение Ваграм – чисто на всякий случай – с корта убрал, чтоб никакой такой надзор не потребовал просмотреть, не придрался. Да и эксцессов в его теннисном клубе сроду не случалось.
И только двадцать четвертого апреля – в мерзкий денек, когда дождь мешался со снегом, – Ваграм пожалел, что видеокамера не работала. Но кто предположить мог?
График тренировок был, как всегда во время пандемии, плотный. С раннего утра сборная, с одиннадцати до трех дети попроще – ушлый тренер из местных выкупил оптом четыре часа, набивал на корт по восемь человек. С четырех до шести сох [4], известный актер из соседнего поселка Александр, арендовал корт для своей жены. Дальше любители записались пару играть. Потом – еще несколько тренировок.
Ваграм с клиентами обычно сам крутился. И людям приятно, и приработок – воду продавал, мячики, обмотки менял на ракетках, мешки с мусором выносил. Новеньким показывал, где машину поставить, чтоб не светиться. То и дело на улицу выглядывал – чтоб не дай бог «маски-шоу» не пропустить.
В обед приходила уборщица, мыла полы. Но в этот злосчастный день Ваграму с утра позвонила новая клиентка. Сослалась на давних знакомых, горячо умоляла найти ей хотя бы часок.
– Нету, дорогая, все на неделю расписано!
Но ахчик [5]не сдавалась, пищала тоненьким, словно зурна поет, голоском:
– Ну, пожааалуйста, тууурнир играю, а я сооовсем форму потерялааа.
Про нелегальные теннисные соревнования Ваграм знал – сам бы провел, да с единственным кортом невыгодно. И вошел в положение. Взял со сладкоголосой повышенный тариф и разрешил приехать в три. А уборщицу на сегодня вообще отменил. Тройная получилась выгода.
Новенькую ахчик видел мельком – та сразу побежала на корт, времени-то всего час, не хотела терять. Ваграм разок заглянул: работает, носится из угла в угол. Теннисную пушку почти в максимальный режим поставила. И фигура хорошая, справная. На Серену Уильямс чем-то похожа. Он хотел поболтать с красавицей после тренировки – опять не вышло, ахчик еще куда-то спешила, даже закончила пораньше.
Ну, а дальше случился – впервые в истории его подпольного клуба – скандал. Началось все с того, что актер из соседнего поселка приехал вместе с женой – хотя обычно его супруга справлялась сама.
Ваграм сладко улыбнулся:
– Саша, тоже в теннис будешь теперь играть?
Тот буркнул:
– Нет. Кася на твою пушку жалуется – половину тренировки ее настраивать приходится.
Теннисная пушка и женщины – это, по правде говоря, не всегда совместимо. Одни хорошо справлялись, а у Каси вечно то зависало, то скорость выставлялась сумасшедшая, то мячи под потолок летели. Но брать главу семьи, да еще артиста известного себе в прислугу – это хамство, конечно. Впрочем, русские мужики сами своих баб распустили.
Ваграм проводил Касю в теннисной форме и ее мужа (тот просто переобулся в кроссовки) на корт. Убедился, что мусора в ведре нет, а теннисная пушка исправно работает, и побежал домой – надо, наконец, пообедать.
Но едва успел поднести ко рту первую ложку своего любимого ддмапура [6], как в столовую заглянула жена и сказала с тревогой:
– На корте случилось что-то. Женщина плачет, заходится.
Он отставил еду, помчался прямо в тапках – и ошалел. Кася рыдала на скамейке, зажимала лицо ладошками, меж пальцев пробивались струйки крови. Саша бестолково лил воду из бутылки на полотенце.
– Что случилось? – ахнул Ваграм.
– Я упала, – поспешно отозвалась Кася и отняла руки от лица.
Ваграму поплохело: обе губы разбиты, на скуле кожа ссажена, под глазом кровоподтек.
– Как вы упали? Где?
Актер с растерянным видом произнес:
– Она с лету играла. Короткие удары.
– Укороченные, – машинально поправил хозяин кортов.
– Мяч летел неудобно, она к нему потянулась, не удержала равновесие и упала. Прямо через сетку лицом на корт.
– Да. Так и было, – поспешно подтвердила девушка. – У меня… нога будто на чем-то поехала…
– Как она могла поехать? Это ведь не грунт, – возразил Ваграм.
– Не знаю. Мне показалось, я поскользнулась.
– Раз говорит, что поскользнулась, значит, что-то там разлито было, – сердито сказал артист.
– Надо смотреть, – нахмурился Ваграм и двинул на корт.
– Лучше принесите лед, – жалобно попросила Кася. – У меня фингал будет!
– Ляг, ляг пока на лавку. Я тебе мокрое полотенце приложу, – суетился Александр.
Она послушалась, начала ложиться и застонала:
– Ой, голова кружится. Вдруг у меня сотрясение?
– Пока просто ляг, – слегка повысил голос Бардин, – станет хуже – врача вызовем.
Пока артист неумело возился с компрессом, Ваграм вышел к сетке, пригляделся – лужица, уже растоптанная. Пощупал пальцем, понюхал – обычная вода.
Он спросил:
– Вы пили на корте?
– Конечно, нет! – жалобным голосом возмутилась Кася.
«Может, ахчик предыдущая разлила?» – задумался Ваграм.
А Бардин (тоже мне, сосед!) зло спросил:
– Или в здании крыша течет? А вы не следите?!
– Нет, нет! – поспешно отозвался хозяин. – Ничего не течет. И воды тут нет. Мне просто показалось!
Александр зловеще сказал:
– Нет уж. Я посмотрю.
Но лужица – совсем небольшая. Пока артист шел, Ваграм незаметно размазал ее подошвой тапки, и Александр ничего не заметил.
Через два дня поздно вечером, когда Ваграм еле живой после очередного трудового дня пил мацун [7]в кухне, жена закричала:
– Им кянк [8], иди сюда скорее!
Он прибежал на второй этаж, к телевизору – а там как раз лицо Каси на весь экран, с распухшими губами и разбитой скулой. Точно в таком виде с его корта и уходила.
– Почему она там? – потребовал он ответа у жены.
– Муж у нее мертвый.
– Саша? Бардин?
– Да, сегодня нашли. В ванне утонул.
– А Касю почему показывают?
– Вроде бил он ее.
Ваграм охнул, сел рядом и досмотрел передачу. На чириканье жены не отвечал, думал над стратегией. Коли по телевизору Касины синяки показали – значит, и к нему пожалуют. Что отвечать? Надо сразу решить, как выгодней будет.
Кася на его корт приезжала, в общей сложности, раз двадцать. Раньше – пару раз в месяц, на карантине чаще. Как мужчина он к ней никогда не приглядывался – не выносил тощих дев. Но очевидное замечал. С год назад уже на ее лице фингал видел. Даже из вежливости поинтересовался, что случилось.
– Лестница у нас новая. Упала, – ответила Кася и покраснела.
Ваграм больше не расспрашивал. И так ясно: муж врезал.
А вот что на его корте позавчера случилось?
По виду: актер опять ей влепил. Она его покрывала, правда. Да и Саша гневался, уверял: воду кто-то разлил или крыша течет.
В любом случае – решил Ваграм, – если кто спросит, про воду на корте молчать надо.
Во-первых, нельзя своему заведению репутацию портить.
А во‐вторых, когда поскальзываешься – обычно коленки разбиваешь, но никак не лицо. Так что будем валить на Бардина – все равно он мертвый, не оправдается.
Светлый образ идеального джентльмена Бардина неумолимо тускнел. Армянский мужчина Ваграм свое мнение высказал определенно: никакой случайной травмы. Касе, на его корте, влепил именно муж.
«Это ведь какая интересная схема получается! – задумался Дима. – Муж ее, получается, бил. Двадцать четвертого апреля ударил в очередной раз. А двадцать шестого – утонул в собственной ванне. Кася в это время, правда, в Питере была. Но это и логично: обеспечила себе алиби. Похоже, у нее был сообщник. Кто, интересно? Не партнер ли по миксту?»
Супертема! Не просто о насилии в семье материал может получиться – но о том, что русские женщины не так и безропотны.
Надо попробовать прижать эту Касю. Вдруг расколется?
«Прижимай, – хихикнул в ухо внутренний голос. – Продолжай добивать беззащитную».
Полуянов приуныл. Кася – возможно – виновна. Но обвинять ее на всю страну в передаче Могилева – без единого доказательства – было довольно подло.
Как там в пословице? «Ради красного словца не пожалеет и отца?»
«Зато звездой стал, – подленько шепнул внутренний голос. – Не стыдно?»
И Полуянов поддался порыву. Чеверьково – совсем рядом с домом Бардина. Надо – в первую очередь – ехать туда.
Кася имеет полное право высказать ему все. А его долг – как мужчины и журналиста – сначала извиниться перед ней и лишь потом продолжать расследовать дело.
В фильмах возле дома знаменитости, где только что случилась трагедия, обязательно трутся телевизионщики и любопытные. В реальности улица перед коттеджем Бардина оказалась абсолютно пуста. Холодина, небо серое, то и дело срывается дождь. И это называется апрель!
Дима остановил машину у ворот и нажал на кнопку домофона. Приготовился: Кася пошлет его с порога.
Но печальный женский голос отозвался:
– Вы Дмитрий Полуянов? Здравствуйте. Я сейчас открою. Заезжайте во двор.