Девушки – пусть теперь и обремененные семьями – продолжали общаться.
Лика окончила аспирантуру, завела визитную карточку с титулом «Ph.D» и устроилась на работу в крупную финскую компанию. Платили неплохо, но эксплуатировали жестко: минимум по десять часов в open space, постоянный контроль, аттестации, конкуренция.
Ее муж тоже работал, но о сногсшибательной карьере не мечтал и особо не упахивался. Поэтому, хоть машины себе купили и в отпуска за границу ездили, все равно приходилось экономить.
А Касин актер вскоре после свадьбы пошел в гору. В сериале прогремел, по телевизору постоянно мелькал, фан-клуб у него, дом в ближнем Подмосковье. Сестра ушла с работы. Считалось, что ведет хозяйство, но вечно – как ни позвони – торчала на теннисном корте. Было чему позавидовать – когда сама целыми днями в офисе гниешь, а от мужа получаешь прожиточный минимум.
Мама утешала: «Пропоет свое лето красное стрекоза. Бросит ее актер». Но Бардин продолжал оставаться Касиным супругом, интрижек на стороне не заводил, и зависть потихоньку начала просачиваться в Ликино сердце. Сколько можно ждать торжества справедливости!
Но обид она не показывала. Кася по-прежнему приезжала в гости, своим положением не кичилась, преданно смотрела двоюродной сестре в рот, на комплименты Ликиного мужа отвечала суровым взглядом.
Да и не выкинешь из жизни двадцать лет, что бок о бок прожили! Общие секреты: Лика вместо сестры вступительный экзамен в медучилище сдала, Кася ее краситься научила.
Сейчас тоже хватало общих тем. Кася жаловалась: ее актер вечно на съемках, дома скучища, и свекровь изводит. Лика с удовольствием пела алаверды: собственный муж (вместо того, чтобы больше работать) увлекся йогой, постоянно посещал какие-то курсы, а однажды уговорил Лику вместо пляжной Доминиканы поехать в Индию за новыми впечатлениями. Она исплевалась: домики без удобств, еда невкусная, культурная программа сплошь по буддийским храмам.
В дальнейшем супруг ездил оздоравливаться один, и когда случилась пандемия, не смог выбраться с Гоа. Лика хлопотала, караулила анонсы вывозных рейсов, но вскоре поняла: муж абсолютно не горел желанием возвращаться в холодную «чумную» Россию.
Брошенная жена – в одиночестве, в самоизоляции – быстро заскучала. От телевизора и ужинов в пустой кухне тошнило. Она выбиралась изредка из дома, с тоской проезжала мимо Мариинки с темными окнами, запертых музеев и ресторанов. И когда Кася – в разгар карантина – вдруг попросилась в гости, только обрадовалась.
Искать утешения у Бога Ольга Петровна даже не пробовала. Не скатиться окончательно в пропасть депрессии и отчаяния ей помогало лишь одно – жажда мести. Черное, беспросветное горе теперь в сердце до гроба, но она не сомневалась: когда виновные будут наказаны, станет существенно легче.
Полицейские продолжали кормить ее байками про несчастный случай, но женщина ни на секунду не верила, что ее Саша – молодой, здоровый, разумный, сдержанный, почти непьющий – мог заснуть в ванне и утонуть.
Мнения своего не изменила: к гибели ее единственной отрады, тем или иным образом, причастна ненавистная Кася. С самого начала – едва только взглянула в лживые, глупо распахнутые, хлоп-хлоп, глаза, мать почувствовала: не с добром в их семью пришла эта девица.
Пусть на совести правоохранителей останутся бездействие и бесконечные отговорки, что следственные действия в карантин затруднены. Сама Ольга Петровна (хотя по закону ей полагалось безвылазно сидеть дома – недавно шестьдесят пять стукнуло) без сомнений решила наплевать на режим самоизоляции. Но прежде следовало выработать план действий.
Начала она с того, что внимательно посмотрела передачу Могилева. На следующий день выслушала Касины жалкие оправдания в ютьюбе. Шатких мест, на ее взгляд, в обороне невестки имелось немало, и свекровь с наслаждением приступила к осаде.
Наиболее подозрительной ей казалась внезапная поездка Кассандры в Санкт-Петербург. Да, невестка каталась в Питер и раньше, примерно раза три в год. Но почему отправилась туда сейчас – без особой цели и в самый разгар пандемии?
Именно в тот день, когда погиб Саша. Да еще о своих планах в социальной сети оповестила, чрезвычайно развязно:
«Эй, вы, изолированные! Не устали в четырех стенах сидеть? А поезда-то – ходят. Самолеты – летают. Я вот в свой любимый Питер собралась. Жаль, конечно, что Мариинка закрыта, но подпольный ресторан сестричка найти обещала».
Ольга Петровна с самого начала возмутилась – едва Кася свой наглый пост выложила. Даже Сашеньке звонила – тогда живому-здоровому. Но сын не предчувствовал беды и беззлобно ответил:
– Да пусть развеется.
И ничего ей не подсказало сердце-вещун. Как теперь себя корила, что не поехала тем вечером к сыну!
Ленивый полицейский уверял: алиби у невестки железное. Билеты настоящие, сестра подтвердила: гостья у нее была. Авиакомпания даже видео предоставила – как пассажирка в самолет садится.
Ольга Петровна и сама склонялась к мысли: специально уехала, чтобы от себя подозрения отвести. А черное дело кто-то другой совершал – по ее заказу.
Полицейские от версии про наемного убийцу отмахнулись. Сама она тоже пока не понимала: каким образом ей-то вычислять исполнителя. Поэтому начать решила с самого простого.
Никто (в том числе сын) не ведал, что Ольга Петровна вела на Касю и ее окружение скрупулезное досье. Убийственного компромата в нем, к сожалению, не имелось – иначе бы давно предъявила сыну и добилась развода. Но полезной информации за четыре года набралось много, поэтому сейчас зря тратить время не пришлось – телефон Касиной двоюродной сестры Ольга Петровна знала.
Она выпила настоя валерианы с пустырником, чтоб ненароком не разрыдаться, и набрала номер Анжелики.
Звонок застал ее на коврике для йоги. Инструктор на экране компьютера как раз предлагала на целую минуту встать в планку, поэтому Лика с удовольствием поставила занятие на паузу.
Она взглянула на определитель – номер незнакомый, вроде московский.
– Алло?
– Анжелика Андреевна?
Женский металлический голос показался смутно знакомым.
– Да, это я. А вы, простите?
– Это Ольга Петровна. Мама Александра Бардина.
Ну ничего себе! Лика не стала цепляться, откуда Касина свекровь узнала ее телефон, и пролепетала:
– Ой. Я… э… мои искренние соболезнования примите, пожалуйста.
Она ждала, что женщина, только что потерявшая сына, разрыдается. Но та лишь сухо отозвалась:
– Благодарю. – И деловито спросила: – Я могу задать вам несколько вопросов?
– Да. Пожалуйста. – Лика удивилась и растерялась.
– Скажите, Кассандра к вам действительно приезжала?
Сердце екнуло.
– Э… что вы имеете в виду?
– Только то, что спросила, – отрезала безутешная мать. – Моя бывшая невестка утверждает, что вечером двадцать шестого апреля и утром двадцать седьмого она находилась в Санкт-Петербурге. Это так или вы ее покрываете по-родственному?
Атака поражала своей наглостью. Лика нервно хихикнула:
– А зачем мне ее покрывать?
– Откуда я знаю. Вы сестры. Она могла напеть вам в уши любую слезливую историю. Или деньгами предложила поделиться.
– У Каси нет своих денег.
– Не скажите, – парировала собеседница. – Кассандра, конечно, любила всем рассказывать, какая она бедная: у нее лично нет ни копейки, злая свекровь вынудила ее подписать брачный контракт, а сына уговорила написать завещание не в ее пользу. Но доступ ко всем счетам и картам Сашеньки у нее имеется. Да и завещание она будет оспаривать – как наследница первой очереди.
– Что вы от меня хотите? – потребовала Лика.
– Правду. Кася действительно приехала двадцать шестого апреля на «Кондоре» отправлением в девятнадцать ноль-ноль? Вы ее встретили, она ходила с вами в ресторан, ночевала в вашей квартире?
Вот это матушка у Александра!
Лика поневоле прониклась к женщине уважением. Но сотрудничество с Касиной свекровью в ее планы никак не входило, потому она твердым голосом отозвалась:
– Разумеется, Кася приезжала. Я ее встретила около одиннадцати вечера на Московском вокзале, мы вместе поужинали. В ресторан не ходили – решили, что дома уютней и безопасней. А на следующий день я отвезла ее в Пулково.
Ольга Петровна не узнала ничего нового, но трубку положила с радостным чувством. Что-то нечисто здесь! Слишком уж старательно Анжелика прикидывалась дурочкой. Может, конечно, она дурочка и есть, и глупость в их семье – черта фамильная. Однако в досье значилось: Касина двоюродная сестра окончила бюджетный факультет университета (куда совсем не просто поступить), защитила диссертацию, работает у финнов на приличной должности. Это вам не медсестричка. Запросто может вести собственную игру.
Но как заставить Анжелику сказать правду? Звонить полицейским, настаивать, чтобы проверили: не покрывает ли Касю двоюродная сестра? Но доказательств-то никаких. А с подозрениями правоохранительные органы ее уже отшили.
Сложно добиться справедливости, когда ты пенсионерка, без следственного опыта, без возможностей, связей и денег. Да еще и на улицу не имеешь права выйти – согласно указу мэра. Но рыдать Ольга Петровна не стала. Безвременная, несправедливая кончина любимого сына держала на плаву, придавала сил.
Дрожащими руками она накапала себе очередную порцию сердечных капель выпила и продолжила размышлять.
Поехать к Кассандре, тряхнуть ее? Попробовать расколоть? Будет упираться, а скорее – просто не пустит на порог. Это раньше можно было отодвинуть плечом и войти. Сейчас и дверь не отопрет – формально они больше не родственники.
Пасть в ноги теннисисту Денису, чтобы согласился поговорить? Но если тот в сговоре с Касей, то уж точно не станет откровенничать с матерью своего соперника. Да если и не в сговоре – тоже ее пошлет.
А может, отправиться в коттеджный поселок, где жил Саша? В дом не заходить, но пообщаться с соседями? Не может быть, что никто ничего не видел!