Прежде чем она успела возразить, в телефонной трубке снова стало тихо, и с легким щелчком трубка вернулась на место. Кейт посмотрела на свою руку, по-прежнему сжимавшую полотенце в глупой и смешной попытке сохранить благопристойность.
Слишком поздно для таких попыток. Вообще слишком поздно.
Нет. Даже не думай об этом.
–Кэти?
Голос Оливера прозвучал мягко и хрипловато, и она непременно сдастся под напором этого голоса, если позволит себе слушать его дальше.
–Оливер, нет. Нам не нужно…– начала она, но он прервал ее:
–Я не собирался ничего предлагать. Я только хотел сказать, что… мы не подумали о контрацепции.
Боль пронзила ее, мешая дышать, и несколько секунд она молчала, пытаясь сделать вдох.
–Ничего страшного,– ответила она наконец, когда смогла говорить, и быстро прибавила: – Я принимаю таблетки.
Оливер не ответил. Казалось, он пытается прочитать ее мысли и понять, лжет она или ему только показалось.
Конечно, Кейт лгала. Но ему было совершенно не нужно знать об этом, и она готова была отрицать все до конца своих дней. И если в ближайшую минуту у нее не получится справиться с дыханием и вдохнуть хоть немного воздуха, то этот конец не заставит себя долго ждать…
В дверь постучали, и это спасло их обоих от дальнейшего выяснения отношений. Оливер быстро подошел к двери и открыл ее – ровно настолько, чтобы можно было принять ключ вместе с извинениями портье.
–Ничего страшного. Все в порядке,– сказал он с привычной улыбкой в голосе, и она поразилась тому, как легко у него получалось лгать.
Оливер подошел к ней, подбрасывая ключ на ладони и по-прежнему улыбаясь. Но улыбка не затронула его глаз.
–Ну вот мы и разобрались, где чей,– сказал он, опуская ключ в карман.
–Я тебя не задерживаю,– отозвалась Кейт, и он тяжело вздохнул:
–Нам нужно поговорить.
–Нам не о чем…
Его резкий смех прервал ее.
–Не о чем говорить? Мы случайно сталкиваемся спустя пять лет с тех пор, как ты исчезла, занимаемся любовью, забыв обо всем на свете, и после всего этого нам не о чем говорить?! Ты с ума сошла?
–Пять лет назад ты именно так и думал.
Что-то промелькнуло в его глазах – что-то, что можно было принять за сожаление.
–Нет. Я всего лишь сказал, что ты ведешь себя странно. А неделю спустя ты ушла от меня.
–И что тебя удивляет? Я уже сказала тебе, что между нами все кончено, и это по-прежнему так!
–Да, судя по всему. И минуту назад между нами тоже абсолютно ничего не было,– заметил он в тон ей, и она отвернулась, не в силах больше выносить этот пронзительный взгляд серых глаз. Его взгляд был ищущим, и обычно он находил то, что искал. Она не должна была смотреть ему в глаза, если хотела сохранить твердость и хоть частицу рассудка.
Если хотела отпустить его снова.
–Оливер, пожалуйста…
Он подошел ближе.
–Когда ты говорила это в последний раз, ты умоляла меня заняться с тобой любовью,– шепнул он.
–Мечтать не вредно,– отрезала Кейт, поднимаясь и подталкивая его к двери.– Нам обоим придется присутствовать на этой конференции, и я уверена, что мы сможем вести себя друг с другом как цивилизованные люди. А теперь иди, пожалуйста, мне еще нужно одеться к ужину. Я умираю от голода и не собираюсь из-за тебя пропустить ужин.
Оливер тихо вздохнул и застегнул молнию на чемодане.
–Увидимся внизу,– сказал он, и это было похоже на обещание.
Секунду спустя дверь за ним захлопнулась, и она осталась одна.
Ноги не держали, и Кейт обессиленно опустилась прямо на пол.
Впереди было целых два бесконечных дня, и все это время Оливер будет в соседнем номере, полный решимости поговорить с ней. Если бы она только знала, что так получится, она бы поехала на другую конференцию по какой-нибудь другой проблеме…
«Тогда ты бы не увидела его снова, не занялась бы любовью с ним,– шепнул ей внутренний голос.– Ты бы не ощутила тепла его рук, губ, приятной тяжести его тела…»
–Замолчи!– выкрикнула она, закрывая уши, но голос продолжал звучать внутри ее, и она не могла заставить его замолчать.
Мгновенно вернулись все воспоминания о той любви, которая, как она думала раньше, никогда не умрет и которую ей самой пришлось убить – ради того, чтобы вернуть ему его свободу.
И вот теперь он вернулся в ее жизнь. Пусть ненадолго, но она твердо знала: если она оступится хоть раз, то вся боль, которую она испытывала все эти годы, окажется напрасной и раны вновь откроются – у них обоих.
Кейт глубоко вдохнула раз, затем другой. Она примет душ, чтобы смыть с себя его прикосновения, затем спустится на ужин, вежливо побеседует с ним о его делах и вообще будет вести себя как его друг.
«Лгунья! Ты просто хочешь узнать, есть ли у него другая женщина, счастлив ли он. Есть ли у него дети…»
Нет. Он бы никогда так не поступил. Не попросив развода, жениться на другой женщине… Это было совсем не в его духе.
Но она могла спросить его об этом…
Кейт выглядела потрясающе. Вне всяких сомнений, она была самой красивой женщиной из всех, кто был в комнате,– и Оливер не был единственным мужчиной, который это заметил. Ее длинные светлые волосы были собраны в тугой пучок, скрепленный деревянными палочками, а одета она была в классическое маленькое черное платье.
Кейт выглядела спокойной, элегантной и самодостаточной, и на секунду он засомневался. Может, у нее получилось забыть его и просто жить дальше? Она солгала ему про противозачаточные таблетки или у нее действительно появился любовник?..
Эта мысль словно ножом прошлась по груди. Оливер глубоко вздохнул и приказал себе не выдумывать ерунды. Кейт никогда бы так не поступила – не стала бы спать с ним, если бы в ее жизни был другой мужчина.
Или поступила бы? Он не знал. Когда-то он был абсолютно уверен, что знает ее лучше, чем она сама, но потом… Все так быстро и неожиданно закончилось, что Оливер понял – он вообще никогда не знал ее.
В этот момент Кейт заметила его, с безошибочной точностью узнав его по этим странным бледно-серым глазам, и без тени сомнения пересекла комнату, направляясь к группе людей, приехавших на конференцию. Ее «извините», произнесенное с мягкой улыбкой, врезалось в галдящую толпу делегатов, как горячий нож в масло.
Головы поворачивались ей вслед, и, когда Кейт приблизилась к нему, он почувствовал внезапное и очень сильное желание наклониться и собственнически поцеловать ее в губы.
«Ну да, а потом начать бить себя в грудь и утащить ее в свой шалаш»,– подумал Оливер с отвращением и усилием воли заставил себя держаться в рамках приличия, но не смог удержаться от того, чтобы положить руку на ее талию, когда они вместе направились сквозь толпу в более тихое место.
Он подхватил два бокала с вином с подноса проходящего мимо официанта и, подведя ее к небольшому диванчику возле дровяного камина, протянул ей бокал:
–Надеюсь, ты пьешь белое вино?
–Да. Спасибо.– Она почти бессознательно сделала маленький глоток, оставив едва заметный след от помады на тонком стекле – там, где ее губы коснулись его…
Черт. Ему нужно было немедленно перестать думать о ее губах. Но вместо этого он продолжал внимательно изучать ее лицо, пытаясь отыскать перемены, произошедшие с ней за пять лет. Но ему это не удалось. Если какие-то изменения и произошли, то они были весьма незначительны. Ее лицо было немного напряженнее, чем обычно, и ему казалось, что она сильно устала, но это по-прежнему была его Кейт – женщина, которую он полюбил больше восьми лет назад.
Она поставила бокал и подняла взгляд, с вызовом взглянув ему в глаза. В выражении ее лица читались недоверие и настороженность, и ему показалось, что это он должен за что-то извиниться перед ней.
Они заговорили одновременно, затем улыбнулись друг другу, и лед между ними немного растаял.
–Ты первый,– сказала Кейт, и он начал снова:
–Насчет того, что произошло…– Оливер физически почувствовал, как она напряглась. Но она сама предложила ему говорить первым, и теперь ей придется выслушать его до конца.– Когда ты вышла из душа, я находился в твоем номере ровно столько, сколько было нужно, чтобы понять, что он уже занят. Я клянусь тебе, что понятия не имел о том, что это твой номер, пока не увидел тебя, и я уж точно не собирался…– Он запнулся, не зная, как описать то счастье, которое испытал, занимаясь любовью с ней.
Кейт отвела взгляд, и только мгновенно вспыхнувшие щеки выдали ее чувства.
–Все в порядке. Я тебе верю.
–Так ты простишь меня?..
Кейт молчала так долго, что его сердце замерло; но вот она расправила плечи и снова повернулась к нему, и глаза ее абсолютно ничего не выражали.
–Я намерена забыть о том, что сегодня произошло,– сказала она.– И советую тебе сделать то же самое.
Никогда. Никогда в жизни он не сможет забыть этого. Забыть, с какой страстью и неистовством она отдавалась ему, забыть ее исступленные стоны…
Оливер немного отодвинулся в сторону, стараясь не смотреть в эти лишенные выражения глаза. И когда она успела этому научиться? Раньше он мог видеть ее насквозь, читать все ее мысли. Теперь же, как бы он ни пытался, у него не получалось угадать, что скрывается за этой ледяной маской.
–Этого я тебе обещать не могу,– угрюмо бросил он.– Но если я пообещаю не упоминать об этом, этого будет достаточно?– Он попытался улыбнуться, но, несмотря на все его усилия, улыбка получилась неубедительной и безжизненной.
Кейт пожала плечами:
–Думаю, у меня нет выбора. Мы тут застряли на все выходные, так что нам ничего не остается, кроме как смириться с этим.– Она выпрямилась, вновь взяла свой бокал и послала ему еще одну натянутую улыбку.– Лучше расскажи мне о своих делах. Чем ты сейчас занимаешься?
Как ему удавалось быть таким спокойным и расслабленным? Он небрежно развалился на диване, положив одну руку на спинку и развернувшись к ней вполоборота. Бокал с вином, балансируя на пряжке его ремня, почти выскальзывал из этих длинных изящных пальцев, так хорошо знакомых ей…