Внезапная мысль обожгла его огнем. Кейт могла погибнуть тогда в автомобильной катастрофе. Каждый день мог стать для них последним. У них могло никогда не быть будущего. Как много в этой жизни он принимал как должное…
–Что с тобой?
Он мотнул головой, отгоняя ненужные мысли, и улыбнулся:
–Ничего. Иди ко мне.
Кейт подошла, подняв мокрые руки, и он схватил ее и крепко прижал к себе.
–Все хорошо?– тихо спросил он.
–Мм. А у тебя?
Оливер кивнул:
–Я был у Дэвида.
–И как он?
–Нормально, только выглядит уставшим. Говорит, что ты хорошо ухаживаешь за больными, которые не могут встать с постели.
–И что, ты согласился?
Он скрепя сердце засмеялся и выпустил ее из своих рук:
–Я сказал ему, что это не его дело. Кстати, Фэй просила передать тебе, что ничего не изменилось.
Кейт кивнула, и он наклонил голову набок:
–Не хочешь рассказать мне, что она имела в виду?
Она отошла к раковине и вновь принялась мыть морковь.
–Нет. Но тебе не о чем волноваться. Она заходила ко мне на днях – так, поболтать кое о чем. Все в порядке, правда. Просто я обещала ей, что никому ничего не скажу.
Оливер кивнул. Он вполне мог заглянуть в карту Фэй, если бы у него были причины волноваться за нее, но он полностью доверял профессионализму Кейт.
–Так, что ты тут готовишь, красавица?– поинтересовался он, украдкой окинув ее голодным взглядом и спрашивая себя, смогут ли они когда-нибудь…
–Я поставила пирог в духовку, через десять минут будет готово. Тебе как раз хватит времени умыться и выпить бокал вина.
–Прекрасно,– весело ответил он, с трудом скрыв разочарование. Ничего, время еще придет! Напевая себе под нос, он взбежал по лестнице и закрыл за собой дверь ванной.
Приняв душ и переодевшись в джинсы и старый теплый свитер, он спустился вниз и застал Кейт за тем же занятием.
–Ты точен как часы. Открой вино, пожалуйста.
–У нас сегодня какой-то праздник?– осведомился он, но она только улыбнулась в ответ:
–Нет. Просто подумала, что было бы здорово выпить вина.
–Хочешь меня напоить и обесчестить?– промурлыкал он, обнимая ее сзади и прижимая к раковине.
Она со смехом вывернулась из его рук:
–Прекрати сейчас же! А то получишь по голове вот этой морковкой. Садись уже, мне еще нужно на стол накрыть.
–Бе-бе-бе,– передразнил он ее.
Но, по правде говоря, весь этот шутливый спор был ему приятен – совсем как в старые добрые времена. Ностальгия накрыла его с головой, но к этому теплому чувству примешивалось и что-то постороннее – какой-то неприятный, колючий страх. Что, если она все-таки уедет, когда эти две недели закончатся?
–Дэвиду уже гораздо лучше, но он еще некоторое время не сможет выйти на работу,– заметил он как бы между прочим, когда они сели за стол и принялись за еду.– Ты же не будешь возражать, если я попрошу тебя остаться еще ненадолго?
–В смысле остаться в клинике? В следующий понедельник уже Рождество,– напомнила она ему.– А двадцать восьмого, если не ошибаюсь, возвращается Энн, верно? На Рождество и на день подарков клиника закрывается рано, да и Дэвиду к тому времени уже станет получше. Я действительно буду тебе нужна?
«Всегда»,– хотелось ответить ему, но сейчас это почему-то показалось неуместным.
–Я уверен, мы подыщем тебе подходящее занятие.
Пирог вдруг показался ему совершенно безвкусным, и он, отложив в сторону вилку и нож, понял, что больше не может молчать.
–Что ты будешь делать на Рождество?– спросил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно более небрежно.
–Поеду к брату в Йоркшир. Родители отправятся туда уже послезавтра, а я – на выходных. Понедельник и вторник я пробуду там, а двадцать восьмого вернусь обратно и несколько дней погощу у родителей.
–А потом ты вернешься?– едва слышно спросил он.
Она испуганно взглянула ему в глаза и быстро отвела взгляд.
–Может быть. Я не знаю,– так же тихо ответила она, и Оливер почувствовал, как страх подкатил к самому горлу, мешая дышать.
Он отставил тарелку в сторону, не доев до конца, и, поднявшись, сухо сказал:
–Извини, я не очень голоден. Мне нужно кое-что сделать в клинике – кое-какие дела, которые обязательно нужно закончить сегодня. Я ненадолго.
Оливер сдернул с вешалки пальто, сунул в карман ключ и, не обращая внимания на умоляющие взгляды собак, вышел из дома. Захлопнув за собой калитку, он набрал полные легкие прохладного вечернего воздуха и невидящим взглядом уставился на шоссе, по которому проносились редкие машины.
Господи! После всего, что произошло между ними в эти выходные,– после совместных прогулок, смеха, после жарких ночей в одной кровати – она по-прежнему сомневается! Что, черт возьми, он должен сделать, чтобы убедить ее? Он не курил, не напивался каждый вечер, не играл в карты, не разбрасывался деньгами, не бедствовал, всегда вовремя оплачивал счета, переводил старушек через дорогу, обожал детей и уж точно был неплох в постели.
Что еще нужно сделать, чтобы она осталась с ним?
Оливер несколько часов бесцельно бродил по окрестностям, чувствуя себя виноватым перед собаками, которых вполне мог взять с собой, и в конце концов направился обратно к дому, так и не придя ни к каким определенным выводам.
Кейт свернулась клубочком на диване перед горящим камином, она почти спала. Маффи лежала на коврике у самого огня, а Джэт, видимо, не успев занять почетное место, устроилась рядом с ней и недовольно посапывала. Рука Кейт свесилась с дивана и лежала на ее спине, и, когда Оливер вошел в комнату, Джэт подняла голову и смерила его укоризненным взглядом.
Он погладил ее, потрепал по голове Маффи и присел на корточки рядом с диваном.
–Солнышко, проснись.
Ее ресницы затрепетали, она широко зевнула и потянулась.
–Ой, я, должно быть, заснула прямо здесь… Извини. Сколько сейчас времени?
–Время спать,– твердо ответил он и, на пару минут выпустив собак на улицу, отвел их на кухню и запер дверь, а вернувшись в комнату, обнаружил, что Кейт уже поднялась наверх.
Она ждала его в постели. Увидев его, она протянула к нему руки, и он шагнул в ее объятия. В этот раз они занимались любовью долго, тихо и как-то отчаянно. После он притянул ее к себе и прижался губами к ее волосам.
–Я люблю тебя, Кейт,– потерянно прошептал он.– Пожалуйста, останься со мной. Не покидай меня снова…
Но она уже крепко спала, и его мольба осталась неуслышанной.
«Сговорились они там наверху, что ли?» – думала Кейт в четверг утром, с отвращением просматривая прогноз погоды на выходные. Снег. Снегопады всю субботу и настоящая снежная буря в воскресенье. Просто превосходно! Она сердито выключила телевизор и посмотрела на часы. Нет, не может быть. Наверное, они отстают или вообще сломались и перестали идти. У нее было еще полчаса до возвращения в клинику, а ей еще хотелось по дороге забежать в сувенирную лавку на вершине холма и присмотреть что-нибудь в подарок брату на Рождество.
Она хотела купить и что-нибудь для Оливера, но это было слишком сложной задачей. Что она вообще могла подарить ему, особенно будучи не до конца уверенной в том, что вернется?..
И все-таки она была почти уверена, что вернется обратно. Во вторник вечером ей почти удалось поговорить с ним о том, что ее волновало, и она уже готова была рассказать ему всю правду о себе, но в последний момент все сорвалось. Собственно, для этого она и припасла бутылку вина – для храбрости; но тут он спросил ее, вернется ли она после Рождества, и, пока она лихорадочно соображала, что же сказать, он уже ушел.
Может, если бы ей не удалось уехать в Йоркшир, она могла бы провести Рождество вместе с ним и наконец все ему рассказать? Ведь уже давно настало время сказать ему правду, но она ужасно боялась этого – так не хотелось разрушать его мечты… Хотя она в любом случае их разрушит, как бы ни поступила.
Боже, какой же нужно было быть идиоткой, чтобы позволить ему уговорить себя остаться на эти две недели! С самого начала ей следовало держаться от него подальше… Но что, если она все-таки права и он действительно изменился за это время? Что, если ему уже не так важно иметь семью и детей, как раньше?
Бесцельно побродив по магазинчикам, почти не уделяя внимания витринам, она приехала в клинику за пятнадцать минут до начала смены. Оливер и Питер уже были на месте. Они сидели за большим столом, заваленным бумагами, и, когда она вошла, одновременно подняли глаза и улыбнулись ей.
–Привет. Наливай себе кофе и присоединяйся, мы как раз обсуждаем, как обустроить площадку для игр,– сказал Питер.– Может, ты что-нибудь придумаешь. А то она у нас вечно завалена каким-то мусором, и игрушки постоянно исчезают.
–Может, потому, что с ними играют нехорошие маленькие детки?– предположила она с невинным видом и села за стол напротив Оливера.
Он посмеивался над ее словами, и она почувствовала знакомый комок в горле. Его лицо казалось таким родным, каждая черточка была изучена ею до мельчайших деталей, каждой ресничке нашлось место в ее сердце.
–Так что ты предлагаешь?– Голос Оливера вернул ее с небес на землю.– Не пускать на площадку нехороших маленьких деток?
–Неплохая мысль, кстати,– вставила Мэнди, появляясь на пороге.– Они меня просто с ума сводят.
–И не только тебя одну,– заметил Оливер.– Но у нас здесь практически центр семейной медицины, так что, боюсь, никуда нам от них не деться. Придется придумать, как подыскать им подходящее занятие – причем такое, чтобы они держались подальше от старушек с палочками. А то те моментально поднимают скулеж, если, не дай бог, какой-нибудь малолетний преступник ненароком попадет в них игрушкой.
Кейт хихикнула.
–Может, возведем между ними изгородь повыше?– предложила она.
–Имеешь в виду электрическую? У мамы Джуди был такой, специально для детишек. Отличная мысль!
Быть того не может. Ему что, в самом деле до такой степени стали противны маленькие дети?
–