— В этом нет ничего постыдного. — Бо не была настолько искушенной, чтобы признание Митча произвело на нее большое впечатление.
— Нет, совсем не то, — грустно начал он. — Мы были вместе с девятого класса. Никогда не встречались с кем-нибудь еще. Однажды мы не удержались — и Нора с первого раза забеременела. Мики появился на свет через шесть месяцев после свадьбы. Ребенок был крупный, а Нора маленькая и хрупкая. Роды были трудными. — Митч глубоко вздохнул. — Мы еще учились в колледже, страховки у нас не было. Когда вскоре после родов у Норы поднялась температура и появился озноб, мы решили, что это простуда или грипп, и пытались лечить ее домашними средствами. — Глаза Митча были закрыты, он вздрагивал. — У нее оказалось массивное заражение матки, спасти ее могла только операция. Ей сделали гистерэктомию, а ей было всего девятнадцать лет. — Митч отвернулся. — Это я виноват.
Бо хотелось броситься к нему, обхватить руками, сказать, что он не прав, но она понимала, что нет таких слов, которые могли бы помочь. И тем не менее она не могла промолчать.
— Как ты можешь винить себя? Вы были так молоды. Вы не могли знать.
— Я знал достаточно, чтобы не заниматься любовью без средств защиты, но мы были так влюблены друг в друга.
— Если бы вы пользовались защитными средствами, у вас не было бы замечательного сына. Может, не было бы пятнадцати лет с Норой.
«И ты бы никогда не встретил меня», — не стала добавлять Бо.
— А с тех пор, когда я последний раз ходил на свидание, все так изменилось. Сейчас есть вещи гораздо опаснее, чем беременность.
Митч повернулся к Бо и хмуро улыбнулся.
На это Бо ничего не могла ответить. Она работала в новостях и каждый день слышала статистические данные. Поэтому она сделала единственное, что могла сделать.
Она подошла к Митчу, обхватила руками и прижалась лицом к его сильной, широкой спине. Сдерживая горячие слезы обиды и разочарования, она стояла, пытаясь унять боль.
Хорошо было ощущать гладкую ткань его рубашки, вдыхать запах чистого, здорового мужского тела. Она слышала биение его сердца; щека ее поднималась и опускалась в такт его дыханию.
Митч настойчиво искал ее взгляд — Бо хотелось отвернуться, но она не посмела.
— Теперь ты поняла, почему я должен уйти?
Но Бо ничего не понимала. И вдруг догадалась. Он не боялся ее, он жаждал физической близости.
— У тебя нет с собой средства защиты? — спросила она.
Митч грустно усмехнулся:
— Может, у тебя?..
Бо покачала головой:
— У меня нет.
— Тогда я ухожу, — сказал Митч глухо.
Бо не остановила его. В следующий раз, дала она себе слово, он не сможет воспользоваться этим предлогом.
Это становилось дурной привычкой — он снова в одиночестве сидит в машине в полном смятении; пульсирующая боль в паху не дает думать ни о чем другом. Как это могло случиться? Почему он не подготовился? Особенно если учесть, что с ними происходило каждый раз, когда они целовались.
Митч ударил головой о руль. Так он пытался усмирить другую боль. Он еще раз ударил головой о руль, на этот раз так сильно, что раздался гудок.
Митч поднял голову и посмотрел вокруг. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел его сейчас. И все потому, что он не остановился, чтобы всего за несколько долларов купить маленькую упаковку, обернутую фольгой. Если он в ближайшее время не позаботится о такой простой вещи, он вообще утратит всякий здравый смысл.
Мимо проехала машина, водитель которой медленно кружил, как высматривающая добычу хищная птица, в поисках места для парковки. Иногда Митчу хотелось умереть вместо Норы. Она-то бы справилась, оставшись одна.
Нет, он очень рад, что не умер. Ведь в его жизни появилась Бо.
Митч повернул ключ, и мотор ожил — пора уступить место тому парню.
В следующий раз все будет как надо.
Митч мог бы остановиться у аптеки и купить упаковку, дарующую безопасность. Но он слишком долго жил как монах. Оказавшись перед соблазном, перед которым не устоял бы святой, он повел себя как последний дурак, не взял то, что ему предлагали.
Пришло время перестать быть одиноким. Ну и что, если это окажется только увлечением? Ему нужно выбраться из трясины, в которой он пробыл так долго не потому, что продолжал горевать, а потому, что боялся нового.
Отъезжая, Митч оглянулся на дом, где осталась Бо. Теперь у него есть к чему стремиться.
Митч не надеялся найти еще открытую аптеку на исходе воскресного дня, но прежде, чем он снова увидит Бо, проблема будет решена. Если их отношения будут развиваться, он больше не отступит.
Но что их ждет дальше? Бо за обедом пожаловалась, что ей не нравится работать на местной телестанции. Значит, она настроена на что-то большее?
Ну и пусть. Сейчас он не будет тревожиться об этом. В конце концов, через три недели он улетит. И никогда не увидит ее снова. Трех недель недостаточно, чтобы взять на себя постоянные обязательства, но достаточно, чтобы дать старт новой жизни.
Митч погрузился в размышления. Хорошо, что движение на дороге было слабым, что дорога была знакома, — он ехал почти на автопилоте. Ему необходимо было подумать о многом.
По дороге на работу Бо сделала остановку у магазина, торгующего, помимо всего прочего, и аптечными товарами, — одна проблема была решена.
Ожидая, когда загорится зеленый свет, Бо улыбалась, поглядывая на большой пакет с копченой селедкой, которую она купила в надежде, что маленький особый пакетик не будет бросаться в глаза среди других товаров. В наши дни для женщины покупать кондомы — обычное дело, так почему же она так смущается? Потому что для нее это не обычное дело.
Необычным было и то, что она сразу же нашла место для парковки у самой телестанции. Настроение поднялось.
В это утро Бо требовалось больше оптимизма, чем когда-либо. Или по крайней мере немного храбрости. Она всегда выполняла рутинную работу, снимала игры с мячом, победившую команду девушек-волейболисток и все в таком же роде. Никогда не делала попыток заполучить что-то особенное.
Шеф наводил на нее страх, хотя никогда не давал повода бояться его. Несмотря на то что говорил он отеческим тоном и держался просто, Лонни Хендерсон был жестким журналистом. Он не кусал, но лаял, и Бо решила, что его рявканье она выдержит, Дело того стоит.
Может, ей повезет.
Она задвинула сумку с покупками под сиденье и вышла из машины, скрестив пальцы на счастье. Взгляд ее упал вниз — под ногами блестела монетка-талисман. Хороший знак, подумала Бо, подбирая ее.
Однако когда Бо вошла в здание и наткнулась на Недру, руки которой были заняты горой бумаг, ее улыбка увяла. И почему Недра так раздражала ее? Ведь она всего лишь в свойственной ей холодноватой манере проявляла дружелюбие.
Недра улыбнулась и остановилась перед дверью в конференц-зал, ожидая, что Бо откроет ей дверь.
Бо сделала это, а затем обогнала Недру, чтобы первой поговорить с Лонни.
Она коротко изложила ему свою идею и ждала ответа.
— А-а, ты говоришь об этом офицере из ВВС, который фактически самовольно покинул часть, чтобы увидеть игру своего сына?
Удивленная тем, что шеф видел ее небольшой сюжет, Бо кивнула.
— Мне понравилась твоя работа. Подготовь материал, и мы посмотрим, что из этого может выйти.
И Хендерсон занялся другими делами.
Бо вышла на слабых ногах, радуясь, что все позади. Недра показала ей большой палец, и Бо ответила торжествующей улыбкой. Теперь надо составить план репортажа.
Митч глубже запахнул легкую ветровку. Он слонялся у боковых линий, поглядывая на поле, где группа мальчишек выполняла упражнения, подчиняясь спокойному голосу тренера, того самого, который двадцать лет назад наставлял и Митча. Осень уже вступила в свои права, ветер дул с севера. Семнадцать градусов по Цельсию для жителей Миннесоты, может быть, в самый раз, но Митч мерз. Вчера было двадцать девять с высокой влажностью — типичная погода для начала октября в этой части Алабамы.
Тренер дал знак к окончанию разминки, и мальчики перешли к отрабатыванию специальных приемов. Мики и еще несколько мальчиков начали отрабатывать удары по воротам, другие тренировались в перехватывании мяча.
Мики бьет по воротам лучше всех, с гордостью думал Митч. Год назад он не мог и мечтать об этом.
Подул сильный ветер, листья на деревьях зашумели, ветер забрался за воротник. Митч пришел на стадион, к неудовольствию и замешательству Мики, потому, что Бо собиралась произвести пробную съемку и записать интервью. Он посмотрел на часы — Бо опаздывала на двадцать минут. Если она не появится в ближайшее время, ребят она застанет разве что в душевой.
Мысли Митча переключились на Бо, он представил ее, берущей интервью в раздевалке, и ненастный день показался ему вполне приемлемым. Митч потрогал карман. Пакетик в фольговой упаковке был на месте. К счастью, его щеки раскраснелись на ветру, иначе их цвет мог бы показаться подозрительным.
Тренер два раза пронзительно свистнул, и ребятишки собрались вокруг него. Митча удивило, что тренер прервал тренировку.
— Внимание, все слушают меня, — раздался зычный голос тренера. — Сейчас здесь находится группа телевизионщиков с 37-го канала, они будут снимать…
Митч не стал слушать дальше. Он отыскал глазами Бо, идущую от гимнастического зала; сзади шел телеоператор.
Ее лицо пылало — Митч надеялся, что не только от ветра. Ветер, конечно, сыграл свою роль, но Бо была одета теплее, чем он. На ней была форменная куртка 37-го канала, из-под которой виднелся белый вязаный свитер. Что ж, пусть хоть кому-нибудь будет тепло.
— Представляешь, попали в пробку! — прокричала она ему, когда приблизилась на расстояние, с которого Митч мог ее услышать. — Трейлер чуть не перевернулся и перегородил дорогу в самый неподходящий момент. — Бо сняла с плеча большущую сумку и стала шарить в ней в поисках блокнота. — Но мы не просто ждали, пока авария будет ликвидирована, раз уж мы там оказались, я сняла ее. Мы дали материал с места события в последние известия. Наконец-то я сняла что-то стоящее, настоящие новости. Можешь мной гордиться! — Глаза Бо блестели, она вся светилась от радостного возбуждения, а Митч думал только о том, что не он был причиной ее преображения.