Спустившись вниз, я не сразу увидела Олега.
К моему удивлению, оказалось, что он приехал один, без привычной охраны, на незнакомой машине. Я определенно никогда раньше не видела в его гараже этот темно-серый «Фольксваген». Может быть, он нарочно не «засвечивал» этот автомобиль, чтобы иметь при случае возможность прокатиться по городу без своей верной стражи, «инкогнито»?
– Привет, – поздоровалась я с Олегом, забираясь на переднее сиденье.
– Привет. – Он наклонился и поцеловал меня в уголок рта.
Сейчас, при дневном свете, заметнее стали темные тени, залегшие у него под глазами, и неглубокая царапина на щеке. Однако, как ни странно, уставшим Олег вовсе не выглядел. Наоборот, он показался мне каким-то даже чересчур энергичным, по сравнению с обычной его сдержанностью. Темные глаза чуть поблескивали, когда он бросал на меня короткие быстрые взгляды. Руки спокойно лежали на руле машины, однако я заметила, как кончик мизинца порой принимался отстукивать на жестком ободе ритм. Лишь через несколько секунд Радевич замечал это – и усилием воли прекращал.
Что бы ни случилось сегодня ночью, Олег теперь настроен был действовать.
И мне предстояло выяснить, на что именно эти действия будут направлены.
Я и без предупреждений Володи отлично понимала, что с этого момента вступаю на очень опасную территорию, но действовать по-другому не могла. Если и существовал шанс разобраться во всей этой истории и найти ниточки, ведущие к эмиру «Камаля», то ближе всего к нему, кажется, я была сейчас.
– Куда мы едем? – спросила я, когда Олег ловко вырулил со стоянки перед гостиницей и повел автомобиль к магистрали.
– В одно место. Хочу кое-что тебе показать. Ты ведь сама жаловалась, что нам не хватает спонтанности, мы оба слишком связаны своим положением. Я решил это исправить.
– О-о, – протянула я. – Звучит заманчиво.
Автомобиль выбрался из центра города. Мы приближались к выезду из Стамбула.
– Олег, а что все-таки случилось ночью? – обернулась я к Радевичу. – Ты просил меня прийти, я прождала до рассвета… Прости, я не собираюсь разыгрывать оскорбленную супругу, тем более что не имею на это никакого права, но просто хотелось бы понимать, что произошло…
Он коротко обернулся, быстро взглянул на меня, сжал мое запястье и тут же снова уставился на дорогу.
– На самом деле, ничего особенного не случилось. Мне пришлось срочно заехать на службу, я заработался и уснул в кабинете, прямо за письменным столом. Извини, по-дурацки вышло.
Он растянул губы в улыбке и резко выкрутил руль, вписываясь в поворот.
Заснул за столом в кабинете…
И именно поэтому явился пешком, в выпачканных брюках, с царапиной на щеке и совершенно потерянным выражением лица…
Как бы не так!
Очевидно было, что настоящую причину своего исчезновения Радевич сообщать мне не собирается. Выехав из Стамбула, мы устремились на запад, в сторону Бурсы.
Места, по которым мы ехали, становились все более и более пустынными. По обочинам дороги мелькали какие-то промышленные строения, портовые заводы, заброшенные пристани. Внизу, на волнах, виднелись тронутые ржавчиной борта старых грузовых судов.
Я отлично понимала, что для романтической прогулки место выбрано довольно странное. Поглядывая в окно, я аккуратно просунула руку в сумку и сжала рукоять пистолета. Радевич, наконец, сбросил скорость, припарковал машину у обочины, перегнулся через мои колени и распахнул передо мной дверцу машины.
– Приехали! Выходи!
Я почти уже выбралась из машины, когда он вдруг тронул меня за плечо и сказал:
– Сумочку можешь оставить. Там дикий пляж, зачем она тебе?
Я улыбнулась и кокетливо покачала головой:
– Что ты, как я могу хоть на десять минут остаться без расчески и зеркала?
Олег посмотрел на меня как-то странно, досадливо, словно у меня оставался последний шанс справиться с каким-то заданием, а я бесславно его упустила, и передернул плечами.
– Ну, как хочешь. Тогда пойдем?
Он звякнул ключом сигнализации, протянул мне руку и повел куда-то вниз, по осыпающимся из-под туфель камням.
Каменистый склон густо зарос ползучей травой. Внизу тяжело плескалась темно-синяя, отливающая золотом под солнечными лучами вода. Чуть ниже по склону начиналась проржавевшая лестница, ведущая, кажется, на заброшенный причал. Сверху видно было, как у полуразрушенного бетонного пирса покачивалась на волнах облупленная лодчонка, временами гулко ударяясь бортом о металлическую подпорку.
Вокруг не было ни души.
Впереди возвышались подсвеченные снизу строения крупной электростанции.
Именно к этой лестнице Олег и повел меня, рассказывая на ходу:
– Ты не представляешь, какая здесь чистая вода. А дно… Я научу тебя ловить мидий, устроим пикник. Ты знаешь, как жарить мидий? Нужно развести костер, установить вокруг огня опоры и положить на них жестяной лист. Высыпать на него раковины и ждать. Со временем они начнут пощелкивать и раскрываться…
– М-мм… – заинтересованно протянула я.
Одна моя рука цеплялась за Олега, второй же (к сожалению, левой) я уже вытаскивала из сумочки пистолет.
Именно это и сыграло решающую роль – то, что Олег на подходе к лестнице решительно подхватил меня под правую руку. Разумеется, меня учили действовать обеими, и по сравнению с обычным человеком я владела левой рукой куда лучше. Но все же не так хорошо, как правой.
Этим крохотным преимуществом Олег и воспользовался.
Он внезапно сделал быстро ловкое движение, перехватил меня за талию и выкрутил левую руку. Вырываясь, я машинально нажала на спусковой крючок.
Грохнул выстрел – и эхо гулко прокатилось по прибрежным скалом. Пуля чиркнула о валун, выбив оранжевые искры. Руку пронзила тянущая боль, ослабевшие пальцы выронили пистолет, и он со стуком ударился о камни и поехал вниз по склону к воде, казавшейся черной у самых опор причала.
– Ну, наконец-то, – прохрипел Олег мне в ухо, продолжая удерживать меня мертвой хваткой. – Теперь поговорим по существу.
Он прижимался ко мне со спины. Крепкое горячее тело, которое я так хорошо успела изучить и… полюбить?
Я изо всей силы мотнула головой назад, ударяя его затылком в подбородок, и одновременно с этим постаралась каблуком туфли ударить его в пах. Он охнул от боли и от неожиданности чуть ослабил захват. Я вырвалась и понеслась вниз по лестнице.
Я понимала, что саму себя загоняю в ловушку, но путь наверх был мне закрыт – мощная фигура Олега перекрывала практически весь проход по лестнице.
Дотянуться до пистолета не представлялось возможным.
Оставалось лишь бежать вниз и надеяться, что мне удастся выиграть время, разжиться какой-нибудь арматуриной, подкараулить Радевича и вырубить его.
Теперь уже ясно было, что Олег меня раскрыл.
Вот только почему он действует один? Сам? Почему не поручил разобраться со мной кому-нибудь из охраны? Потому что никто не знает про его тайный бизнес?
Никто, кроме меня.
На бегу я избавилась от туфель, спрыгнула на нагретый цемент пирса, рванула в сторону и притаилась за какой-то фанерной выцветшей будкой.
Что здесь можно использовать как оружие? Пожалуй, вот, обломок весла…
Я постаралась выровнять дыхание и прислушалась, ожидая, с какой стороны раздадутся шаги. Только не думать о том, что сейчас обрушишь удар на тот висок, который меньше суток назад так нежно целовала, не думать, как подмокнут от крови волосы, в которые тебе так нравилось погружать пальцы.
Тебе ведь уже доводилось такое делать, да?
Вот только тогда все было иначе, тогда ты ничего не испытывала к тем мужчинам…
Чушь! Радевич ничем не отличается от остальных. И теперь уже сомнений нет в том, что он виновен.
Прекрати рефлексировать, просто выполняй свою работу!
Во всем случившемся дальше вина была только моя.
Радевич, без сомнения, был гораздо крупнее и сильнее меня. К тому же человек этот был профессиональным военным, обладавшим недюжинной подготовкой. Мое преимущество заключалось только в непредсказуемости, неожиданности.
И я бесславно упустила его.
В ту секунду нельзя было ни о чем думать, только действовать – на инстинктах, как животное, загнанное в ловушку. Я же лишь на йоту ослабила контроль, поддавшись противоречивым чувствам.
И это мгновенно сработало против меня.
Я не успела…
Не почувствовала, как Олег бесшумно подобрался ко мне не с той стороны, откуда я ждала, ударил в солнечное сплетение, выбивая из груди воздух. Меня скрутило, я не могла вдохнуть, сипло кашляла, задыхаясь. Он же, вырвав из моих рук обломок весла, просто выволок меня из-за будки на центральную часть пирса и принялся приматывать мои запястья к желтому, давно не крашенному буну.
Лицо у него при этом оставалось абсолютно невозмутимым, лишь над верхней губой чуть поблескивали капельки пота.
А глаза – глаза, которые все последние дни были такими глубокими, живыми, теплыми, внезапно снова стали плоскими, жесткими, опасными.
Покончив с руками, Олег принялся за мои ноги, торопясь обездвижить меня, пока я полностью не пришла в себя и не обрела вновь возможность сопротивляться.
Удостоверившись, что я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, он подобрал мою сумочку, выпотрошил ее и, размахнувшись, зашвырнул все содержимое в море. Затем занялся моими украшениями. Снял кулон с шеи, браслеты, серьги. Действовал решительно, но осторожно, видимо, по привычке боялся причинить мне боль. Украшения последовали за сумкой.
И только убедившись, что избавился от всех потенциальных «жучков», Олег выпрямился надо мной и с отвращением выплюнул:
– А теперь, сука, говори: где БУК?!
– БУК? – растерянно протянула я. – Это… это ракетный комплекс?
Конечно, теперь притворяться невинной овечкой было бессмысленно, но мне отчаянно требовалось потянуть время, чтобы сообразить, что именно ему обо мне известно.
– Не прикидывайся! – рявкнул он. – Я, конечно, облажался в последние недели, связавшись с тобой, но я не конченый идиот. Ты появляешься, начинаешь липнуть ко мне, вешаешься на шею, втираешься в доверие, проникаешь в дом – а затем с базы, находящейся под моим командованием, пропадает только что доставленный из России БУК! Думаешь, тебе удастся убедить меня, что это совпадение? И что ты всегда являешься на свидания с оружием? Отвечай, на кого ты работаешь? На «Камаль»? Они тебя послали? Как ты это провернула? С кем из моих людей вступила в сговор?