– Это ее квартира! – нехотя признался Марк – Мама проверяла порядок. А ругались – она против моего увлечения музыкой. Вернее, против того, что я создал группу, и выступаю как певец.
– Почему? – удивилась я – Это же круто!
– Потому что мама считает, что музыкантов окружают беспорядочный секс, алкоголь и наркотики. Еще она думает, что музыка отвлекает меня от учебы.
– Что кстати правда! – заметила я – Ты даже на мои лекции не ходил последнее время!
– Ну ты то хоть не ворчи! – поморщился Марк.
Из кухни я видела, как он крутиться у зеркала.
– Как девочка! – рассмеялась я.
– Такой же красивый? – спросил Марк, чем еще больше рассмешил.
– Такой же скромный! – крикнула я, и добавила – Не такой уж и красивый. Мне больше блондины нравятся!
Что б не зазнавался!
… С отцом Марка мы встретились ближе к вечеру. Что родители любимого люди не простые я поняла, когда мы – я, Жорик, и Марк – въехали в элитный поселок. Увидев их дом (дворец, можно сказать), только утвердилась в этом мнение. А уж когда увидела отца… Я его знала. Впрочем, его знали в России все, у кого есть телевизор. Теперь понятно, почему на нашем канале с Марком носились, как с писаной торбой, и выполняли все его хотелки.
Алексей Викторович мне понравился. Он оказался приятным человеком, интересным собеседником, был весьма любезен, и охотно рассказывал про Марка, заметив, что не одобряет его занятия музыкой, не помогает в продвижении (верилось с трудом), но и не мешает. Вопросы были подготовлены и утверждены заранее – они касались только Марка и его творчества. Упоминать личную жизнь Алексея Викторовича, или говорить о матери Марка не разрешалось. Правда на вопрос, почему у них с сыном разные фамилии, ответ я получила: Марк взял девичью фамилию мамы, что бы добиваться всего самому, и что бы не считали, что он пробивается наверх по блату. Так же было упомянуто, что у Марка есть старший брат, имеющий хорошую, не творческую профессию.
Когда возвращались в город, я спросила Марка:
– Значит, ты воспользовался именем отца, и настоял, что бы передачу о тебе делала я? И попросил, что бы меня оставили начальником?
– Пришлось! – ответил он – Хотя обычно стараюсь наше родство скрывать.
– Зря! – произнесла я – Мне таких подачек не нужно.
– Так откажись! – усмехнулся Марк – Еще не поздно переиграть. Пусть мной занимается музыкальная редакция, а ты свою работу выкинь в помойку. Раз принципиальная такая!
– Раньше надо было сказать! – рявкнула я – Я бы отказалась. Но репортаж о тебе – работа всей нашей группы. Не хочу их подводить.
Обидно, что и Марк обо мне такого же мнения, что и все – журналист я никакой, и без помощи ничего не могу. И Ремизов прав – дала кому надо. Противно!
И мы с Марком поругались.
Да, я была не против, что Северов, как он выразился, просто поможет мне в продвижении, используя деньги и связи. Просто поможет раскрыть мои способности, умения,и талант. А не тупо поспособствует, что бы мне дали должность, понимая, что я сама ничего не добьюсь, так как журналист я плохой… К тому же, Северов помогал бы мне будучи мужем, что является обычным делом. А протекция любовника – как то унизительно…
Маши дома не было, что странно – она обычно никуда не выходит. И я злилась на Марка в одиночестве. Позвонил Ромашов, и пригласил в кафе. И я согласилась, что бы немного развеяться, и отойти от обиды.
Посидели с Игорем примерно час, болтая обо всем, кроме отношений и романтики. И Ромашов не пел свою обычную песню: "Прости, вернись…" Отстал, или новая тактика?
Вечером я уже простила Марка, и бродила по квартире, придумывая повод ему позвонить – первой мирится не хотелось. Он позвонил сам. В дверь.
Я чуть в осадок не выпала, и не только от того, что он пришел, а от цвета волос Марка – они стали светло—русыми.
– Это что? – вытаращилась я. Хотя, он стал еще краше, но как-то не привычно…
– Тебе же нравятся блондины! – сказал парень, и прошел в квартиру – И теперь мы с тобой можем спокойно везде ходить вместе – меня не узнают! – добавил он.
– До первого концерта! – заметила я.
– Но пока-то можем! Собирайся!
Сначала мы отправились в кафешку, где я просто поковыряла вилкой пирожное – до этого наелась на встрече с Игорем. Потом решили сходить в кино, но передумали, и просто бродили по улицам, держась за руки, пока не замерзли.
Вернулись домой, на этот раз ко мне, и я попыталась накормить любимого блюдами, приготовленными Игорем. Но он отказался, и вообще нахмурился.
– Что? – поняла я.
– Будто мужа кормишь! – криво усмехнулся Марк, чем резанул мне по сердцу. Конечно, я не думала, что мы с ним поженимся, и знала, что будем вместе, пока не расстанемся… Но зачем же это так явно показывать? Сделала вид, что не обиделась – ссориться не хотелось.
А Марк поведал мне обещанную сенсацию, то, о чем никто не знал, и о чем он бы никому не рассказал, кроме меня.
Его мама не была женой его отца – просто, любовница. После рождения Марка Алексей Викторович принимал участие в воспитании сына, и морально и материально, но и только. Свою семью он не бросил, а в свидетельстве о рождении Марка написано, что его матерью является законная супруга отца. И да, у моего любимого есть старший брат, по отцу, и братья в хороших отношениях. Когда Марк бывает в отцовском доме, жена Алексея Викторовича вынуждена, скрепя сердце, принимать его, как второго сына – для всех непосвященных Марк младший, законный сын благородного семейства.
– Ты хочешь включить эту историю в репортаж? – спросила я – Но, хотят ли этого твои родители? Как я понимаю, ситуация держится в секрете.
– И это неправильно! – произнес Марк – Отец живет на две семьи, а все думают, что он белый и пушистый. Моя мама страдает из-за этого! И его жена тоже. И я, потому что вынужден приходить, когда у них гости, и изображать любящего сына, зная, как меня ненавидит та, кого считают моей матерью. Я стараюсь у них не бывать, или приходить, когда ее дома нет! Да и отец… Он бы и не признал меня, помогал бы тайно, если бы мама его не шантажировала.
– Да ты чего! – ахнула я – Даже так?
– Да, вот такие мерзости скрываются за фасадом респектабельности. Маму я не осуждаю – она заботилась обо мне. А про отца хочу рассказать.
Немного подумав, я сказала Марку, что не буду раскрывать тайны его семьи в своем репортаже. Просто не буду – и все. А если он хочет вывести отца на чистую воду – пусть обращается к желтой прессе.
– Я же обещал тебе сенсацию! – упрямился Марк.
Я его прервала, потому что не желала слушать о своем непрофессионализме. Какая есть. По другому поступить не могу – Марк стал звездой не только благодаря своему таланту и упорному труду, но и при помощи отца, о чем он даже думать не хочет. А то, что он собирается сделать – предательство. Да и я его отцу обязана. А в своих отношениях и лжи пусть взрослые разбираются сами – не наше дело. В общем, я уговорила любимого подождать с разоблачениями.
… Мы гуляли каждый день, вернее, каждый вечер. И где только не были! В кино ходили на мультики, в кафешках заказывали горячий шоколад, в парке кормили белок. Даже на каток сходили, а потом на матч местной хоккейной команды – по желанию Марка. А иногда мы просто катались по ночному городу, или на машине, или в метро, или просто на троллебусах или трамваях , пересаживаясь с одного транспорта на другой. И целовались, жадно, до одури, будто век не виделись, или будто расстаемся на долго – в метро, в кафе, на улице. И, удивительно, но мне было все равно, что смотрят люди. Я гордилась своим парнем, и хотела, что бы все знали – он мой!
Иногда мы вели себя, как влюбленные подростки, и прикалывались, как дети. Например, пытались прокатится бесплатно, а когда нас настиг кондуктор, бегали от него по салону, а потом выскочили из почти тронувшегося автобуса.
И много разговаривали – о себе, о людях, о книгах и фильмах, даже об НЛО. У нас оказалось много общего, этакие точки соприкосновения. А то, что мы оба забываем выключать свет, уходя из дома, меня умилило.
Но… В наших отношениях мы жили одним днем, одним моментом, и никогда, даже словом или намеком не обсуждали наше совместное будущее. Никогда.
Марк тратил деньги, на кафешки и разные другие милости, а я придумывала способы платить самой, но незаметно, что бы не обидеть парня. Поступала так, ибо Марк признался: он не может дарить мне дорогие подарки, только по мелочи , потому что у него нет денег. Отец оплачивал обучение, и все – он считал, что Марку пора учиться самостоятельности. Отсутствие достаточного количества бабла заставляло любимого переживать и стрематься.
– Вот стану звездой, тогда буду дарить тебе все, что пожелаешь! – говорил он – А я стану!
Ну хоть в уверенности парню не откажешь!
Марка-блондина все равно узнавали, но не часто. И это узнавание не приносило мне неприятностей – никто меня убивать за отношения с ним не собирался. И никто не показывал удивления от нашей с Марком разницы в возрасте – мне казалось, ее не замечают.
Гуляли мы по вечерам, жаркие ночи проводили у Марка, а утром расходились – любимый в универ, а я на работу, монтировать репортаж о нем. Сцену на концерте, с моим участием, я решила не включать, хотя налюбовалась ею вдоволь. Но и без этого, и без некрасивой истории его семьи, репортаж получался шикарным. На этот раз я берегла материалы как зеницу ока!
Марк и его ребята пришли на эфир, и по тому, как парни натужно и преувеличенно веселились, было понятно – волнуются. Это был их первый шаг к славе, и я понимала, какая на мне ответственность. Марк вроде бы был спокоен, но я знала – тоже переживает. Однако, он меня успокаивал, а не я его.
– Все будет хорошо, малышка!– говорил он, обнимая меня.
Да, прошло хорошо. Один раз я перепутала текст, и сказала фразу, которая должна быть следующей. Но, обошлось, и накладку никто не заметил.
Потом мы стали ждать рейтинг. Хотя почти сразу стало понятно – все получилось, и нас смотрело огромное число зрителей. Мы все сидели в моем тесном кабинете, молчали, или перебрасывались фразами ни о чем, и это напряженное ожидание было невыносимо. Музыканты предложили спустится в кафе, ждать там, и заодно отметить свое первое появление в телевизоре. И мы спустились. Радостная весть, что мы побили все рекорды, настигла, когда уже выпили три бутылки шампанского. И понеслось. Мы вопили, визжали, прыгали, обнимались и целовались. И продолжали бухать. Я подумала – мама Марка права – алкоголь после каждого успеха ни к чему хорошему не приведет. Ну да ладно! Один раз можно! Присоединился к нам и Ремизов, любитель всего халявного – чего ж не выпить, если угощают! Я его не прогнала, и, вообще, уже не злилась. Не омрачила мое настроение и Кри