Наши взгляды пересеклись, и я закатила глаза.
— Если что, я не настолько жестока.
— Но посыл, в целом, верный, — скорее утверждал, чем спрашивал Гетбер.
— Нет. Неверный.
— Тогда поделись своим мнением.
— Но поужинать я в самом деле не против.
Он развёл руки в стороны — мол, я же говорил. Но дальнейшие высказывания прекратил. Я зачем-то допила предложенную Гетбером настойку, каждый глоток утяжелял голову. Пришлось подпирать её рукой. Но все-таки ужин я одолела. И сразу почувствовала себя хорошо.
— Спать? — спросил Гетбер.
— Можно, — согласилась я.
— Но сразу должен признаться, я в очередной раз обманул тебя. Кресло, к сожалению, занято — там лежит книга, которую я сейчас изучаю. Поэтому придётся тебе занять кровать.
— А… ты? — Я еле вымучила последнее слово, хотя, казалось, что может быть проще? Неуверенно взглянула на Гетбера. Он хмыкнул, но выражение лица у него все же поменялось — одновременно стало более задумчивым, но и довольным.
— За меня не беспокойся.
— Для вас кресло точно будет тесноватым.
Гетбер наградил меня тяжелым взглядом, и я поспешила исправиться:
— Для тебя.
Гетбер ничего не ответил, лишь только вздохнул. Поднявшись, он убрал грязную посуду со стола в раковину. Обернулся на меня, бросил кратко:
— Идём.
Я послушно поднялась с места и пошла за Гетбером. Сама себе вдруг показалась глупым утёнком, который ничего пока в жизни не умеет, лишь ступать по следам. Хотя, казалось бы, к своим-то годам я должна была научиться хоть чему-нибудь.
Теперь мне выпала возможность посмотреть ещё и спальню Гетбера. И, признаюсь честно, обстановка мне понравилась. Такая спальня, как мне показалось, может принадлежать мечтателю или путешественнику — никак не строгому преподавателю, предпочитающему точные расчёты моменту случайности.
Кровать застилал плед с этническим орнаментом, по краям его свисали кисточки. Массивный деревянный шкаф украшали вырезки из газетных статей и журналов. А прямо над головой раскинулась карта ночного неба, нити с планетами и звездами были привязаны к крючкам в потолке, образуя сложный узор вокруг лампы-шара — Солнца, я так понимаю. С трудом, но я могла различить и окружающие его семь планет.
— Но как так может быть, — задалась вопросом я, — что раньше мы обитали в разных мирах, но на одной, по сути, планете.
— Не на одной, — Гетбер склонил голову. — На немного разных. — Он коснулся одной из планет, и она легонько закачалась. — Немного разных планетах, которые крутятся вокруг немного разных звёзд. Считай, это слоеный пирог. Много коржей, чуть разнесенных в пространстве. Один похож на другой, но не полностью совпадает с ним.
Гетбер достал из шкафа свежее постельное бельё кремового цвета. Снял плед и принялся менять бельё. Я хотела предложить свою помощь, но решила не лезть лишний раз под руку.
— А почему планеты именно в таком положении? — Конечно, лучше одолеть человека вопросами, чем помочь.
— Я думал над тем, чтобы сделать конструкцию подвижной, но пока не дошли руки. Сейчас здесь расположение планет с того вечера, когда мне пришла идея создать это вот творение.
— Знаменательный был вечер?
— Вряд ли знаменательнее этого. — Гетбер через плечо посмотрел на меня.
Неведомо откуда, но в сердце моём вдруг появилась нежность. Вот уж с ней я точно не ожидала сегодня встретиться… Мне так сильно захотелось коснуться Гетбера, обнять, сказать что-нибудь ласковое, чтобы он перестал хмуриться. Обхитрить без всякого злого умысла, подарить веру в то, что всё обстоит на самом деле не так, как он себе сочинил.
— Можешь тоже спать здесь. Думаю, нам хватит места на двоих, кровать большая.
Предложила — и сама себе не поверила. Вот же отчаянная.
— Правда? — удивился Гетбер. — Отчего такая щедрость?
Вместо того чтобы свести всё к шутке, я продолжила гнуть свою линию:
— Можешь даже свои истории порассказывать. Мне кажется, у тебя достаточно интересных историй.
— До сих пор не отвыкла от сказок перед сном?
Этот его вопрос неожиданно больно кольнул сердце — сказки мне никогда не читали. Я равнодушно пожала плечами и заметила:
— Да нет, отвыкла. Ты прав. Лучше крючиться на кресле или, особая степень удовольствия, балансировать над кухонным столом, чем находиться рядом со мной. Можешь идти, дальше я справлюсь сама.
— Что ты такое говоришь, Варя?
Гетбер перестал застилать постельное бельё, приблизился почти вплотную.
Застыл напротив меня, склонил голову, заглянул в глаза. Сердце подстреленной птицей забилось в груди. Сама не ведая, что делаю, я коснулась его щеки, чувствуя покалывания от щетины. Большим пальцем провела вдоль виска, затем по уголку глаза, пытаясь разгладить намечающиеся морщины. Чуть спустилась и коснулась нижней губы.
Гетбер тяжело выдохнул. У меня и самой пересохло во рту.
Его рука легка ко мне на спину, пальцы пробежались вдоль позвоночника и остановились на талии.
— Я говорю то же, что и ты, — заметила я.
— На меня не стоит равняться, — шепнул Гетбер. — Точно не на меня.
Я улыбнулась неловко, и он продолжил:
— Ты безумно сильно притягиваешь меня к себе, Варя. Я догадываюсь, почему, но как себя вести — не понимаю. Чувствую себя мальчишкой, который прежде наблюдал за девушками лишь издалека. Боюсь тебя обидеть или задеть, но только делаю хуже.
— Ты совсем не знаешь меня, — произнесла я.
Моя ладонь спустилась к Гетберу на шею, затем на грудь, он задышал ещё чаще и тяжелее.
— Что именно я должен знать?
— Хотя бы что-нибудь, — ответила я. — То, что будет определять меня, как личность. Как не самую порядочную, скорее даже, бестолковую.
— Как будто ты знаешь меня, — Гетбер покачал головой.
— И я не знаю, — не стала спорить. — А ты ещё и отказываешься рассказывать мне истории из своего богатого багажа.
— Но ведь и ты не особо распространяешься о себе.
— Ты бы хотел послушать?
— Не откажусь.
— Ну смотри, — я выдохнула. — Есть одна история — как я пришла к тебе в гости, но неожиданно поняла, что хочу добить себя впечатлениями… А теперь продолжение истории.
Сейчас или никогда.
Потянувшись вперёд, я легко коснулась его губ. И ещё раз. И ещё.
Гетбер очнулся лишь спустя несколько мгновений, но сразу же перенял инициативу. Обе его ладони вдруг оказались у меня на щеках, будто он боялся, что в какой-то момент я могу сбежать. А я обхватила его за шею.
До чего же мы, Варя, докатились?..
Впрочем, целуя Гетбера, я вдруг почувствовала себя такой живой, какой уже давным-давно не была даже в своём собственном мире. Каждая клеточка будто бы пела и сияла, как музыкальная игрушка. Не думала, что этим вечером мне превращусь в новогоднюю ёлку.
Я отстранилась первой, когда поняла, что воздуха уже не хватает.
Мы с Гетбером пересеклись взглядом и, кажется, в моих глазах он прочитал нечто такое, чего вовсе не ожидал там увидеть. Ни слова не говоря, Гетбер ушёл из комнаты, оставив меня одну.
Я коснулась губ, которые стали вдруг непривычно чужими. И продолжила перестилать постельное бельё, брошенное Гетбером. Лучше заняться делом, иначе начну грузиться и осуждать себя. Нечасто меня охватывают подобные порывы… Но разве произошло что-то плохое? Единственный минус во всей этой ситуации — теперь ещё сложнее будет понять, кто мы есть друг другу.
Самостоятельно потушив свет, я погрузила звездную систему в темноту. Легла на кровать, вжавшись в самый угол. Прикрыла глаза и попыталась выровнять дыхание. В комнате приятно пахло деревом и цитрусами, но я-то лавандой привыкла наслаждаться перед сном. Неудивительно, что мне не спалось…
Изо всех сил вслушиваясь в темноту, я пыталась различить признаки Гетбера, которые должны были сопровождать его, как и всякого человека. Не различила. Зато вдруг вспомнила присказку, которую жутко любила в детстве. И которая всегда помогала мне заснуть. «Сплю на новом месте, приснись жених невесте». Ну интересно ведь, кого увижу. Даже неважно, сколько лет — пять или в несколько раз больше.
Присказка подействовала.
Я погрузилась в полудрёму, не до конца осознавая, где сон, а где реальность. Покачиваясь на этой неустойчивой границе, я расслышала скрип открываемой двери и почувствовала тяжесть тела, опустившегося на кровать совсем рядом со мной. Но никак не успела отреагировать.
Снились мне руки, крепко сжимающие меня в объятиях. Руки, способные защитить от любых невзгод — ветра, дождя, завистливых взглядов, недобрых слов. Руки-амулеты — приносят удачу, стоит за них подержаться.
Но утром рядом со мной никого не было.
Как и в прошлый раз, Гетбера я обнаружила на кухне. Правда, в этот выглядел он вполне себе бодро. Окруженный ярким солнечным светом, что проникнул в кухню через стекло, он готовил завтрак.
— Доброе утро, Варя, — он повернулся в мою сторону и улыбнулся. Насмешки я в этой улыбке не увидела — скорее довольство. — Надеюсь, ты успела проголодаться… Поскольку я слегка разошёлся.
Он кивнул на плиту, где одновременно булькали две кастрюли и одна сковородка.
— Доброе утро… — задумчиво протянула я. — А почему вы… — Я вспомнила плату, которую отдала вчера, и поправилась: — Почему у тебя такое хорошее настроение?
— А почему оно должно быть плохим? — Гетбер быстро взглянул на меня. Отвлечься надолго он, само собой, не мог — нельзя оставлять без внимания столько готовящихся блюд.
— Плохое больше подходит вашему… твоему стилю.
Я опустилась на один из стульев, чтобы немного прийти в себя после сна. Не успела ничего сказать, а передо мной уже опустилась чашка со свежесваренным кофе.
— Благодарю…
Больше и не придумала, что сказать. Нечто в Гетбере изменилось. И я могу даже предположить, по какой причине. Вот только моя вчерашняя смелость была не больше, чем яркой, но очень короткой вспышкой — кометой, осветившей безнадежное ночное небо. Всё, что произошло между нами прошлым вечером, должно забыться, как сон. Пугающий или приятный, не так важно. Не всякие сны хочется забывать, некоторые мечтаешь подольше нести в себе, но и они рано или поздно растворяются в небытие.