Ахелф качнул головой:
— Прелесть работать на самого себя в том, что никто не запретит тебе уйти пораньше. Одно мгновение.
Он скрылся в подсобке, а вышел оттуда с холщовым мешочком. Впрочем, завязки его тут же ослабли, и я увидела два отполированных до блеска молотка, те самые, которые я не смогла забрать в прошлый раз. Честно признаюсь, за такие никаких денег не жалко.
— Пятьсот рубионов, — заметил Ахелф, — и это великолепие будет вашим.
— Всего лишь? — удивилась я.
На покупку двух оставшихся молотков Феранта выделила мне целую тысячу рубионов, поскольку я честно призналась ей, во сколько мне обошёлся один молоток, самый первый.
— Другие пятьсот рубионов вы уже внесли, — пояснил Ахелф, — а я пообещал вам, что три этих молотка будут стоить вам тысячу.
Такую плату я понимаю. Она не всегда предсказуема, но зато не требует переступать через собственные принципы. Некоторым моим знакомым стоит ей поучиться.
Бумажка в пятьсот рубионов покинула мою ладонь легко, будто взлетел с насеста белокрылый голубь.
— Если вы не сильно спешите, можете дождаться меня, — предложил Ахелф, — мне нужна минута на то, чтобы собраться и закрыть лавку.
Я решила подождать. Что-то подсказывало мне, что Ахелф сможет поделиться со мной такой информацией, которую я не услышу ни от кого другого. Долго ждать в самом деле не пришлось. Вновь заглянув в подсобку, Ахелф покинул её уже с небольшой кожаной сумкой. На плечи он накинул плащ, по крою почти такой же, как у одного моего знакомого (подозреваю, мода). Он вышел первым и, придерживая дверь, предложил выйти мне.
— Подозреваю, вы идёте к центральной площади, — заметил Ахелф.
— Вы правы, — согласилась я и вспомнила предыдущий наш разговор. — Вы подумали так, потому что считаете, что я понятия не имею о трущобах?
— У меня есть некоторые подозрения насчёт того, кто вы.
— И кто же я?
В голубых глазах Ахелфа сложно было разглядеть эмоции. Злобы я в них не разглядела, но насчёт остального сказать затрудняюсь. Я знала наверняка, что он не так прост, как пытается показать себя, но я даже представить боялась, какие секреты хранит Ахелф.
— Та, кто пришёл на смену молодому человеку, который продал мне эти восхитительные молотки и поведал их предназначение.
Сердцебиение моё участилось. И в то же время — дышать стало легче. Будто я наконец сделала шаг навстречу разгадке. Хотя, что-то мне подсказывает, сама разгадка мне не понравится.
— Вы говорили, он безумец, — напомнила я.
— Так и было, — не отказался от своих слов Ахелф. — Он ворвался в мою лавку и предлагал разные безделушки, пытаясь получить с них хоть какие-то деньги. Меня устроили только молотки. Но заинтересовало многое. По городу тогда уже ходили сплетни о… таинственных магических артефактах, но я сглупил — не сразу соотнес людские разговоры и факт.
— Он принёс вам камни, — поняла я.
— Всего пару, — пояснил Ахелф. — Маленькие и невзрачные, поэтому я их упустил. Но не берусь утверждать, что в его карманах не были запрятаны другие или что более впечатляющие единицы он не продал кому-нибудь другому прежде, чем дошёл до меня.
Мы близились к площади стремительно и неминуемо. Как бы мне не хотелось замедлиться, от волнения я лишь ускоряла шаг.
Мой предшественник не просто уехал. Он сбежал, и при том — в спешке. Что же так сильно его напугало? Этого Ахелф знать точно не мог, и я решила выяснить другое:
— Он не говорил, куда направляется?
— Не думаю, что это те сведения, которыми делятся со случайным торговцем. Но уверяю вас… скажем так, на основе личного опыта… чем дальше расстояние, тем больше спешка. В ближайших городах вы его точно не отыщите. Даже, рискну предположить, во всей империи. Впрочем, я могу и ошибаться — в Лейпгарте достаточно тихих, всеми забытых мест.
Некоторое время мы шли в тишине — потом достигли северной части площади. Ахелф остановился, посмотрел мне в глаза, лицо его стало предельно серьезным:
— Больше ничем не могу помочь вам, Варвара, пусть и хотел бы.
— Вы считаете, мне нужна помощь? — уточнила беспечно, но по рукам пробежал холодок… Благо, они были спрятаны за длинными рукавами платья, и разглядеть мою тревогу Ахелф не сумел.
— Я считаю, вам нужно быть предельно осторожной, раз уж вы ввязались во всё это… Просто так обжитые места не покидают ни люди, ни звери.
Я чувствовала — пришла пора расходиться, и кто знает, когда мы пересечемся в следующий раз?
— Через всю левую щеку у него шрам полумесяцем, — заметил Ахелф вместо прощания. — Глаза яркие, зеленые. Ростом с меня, разворот плеч широкий. Об остальном не могу сказать, он прятался за плащом. Но и это поможет вам, если вдруг решите распознать его среди толпы.
— Я благодарю вас.
— Надеюсь, ещё свидимся, — Ахелф улыбнулся, — и ещё больше надеюсь, что встреча эта произойдёт в более благоприятных условиях. Не забывайте, я всегда рад видеть вас, даже если вы заглянете ко мне без рубиона в кармане.
Ахелф слегка поклонился и свернул в сторону модного дома. Впрочем, сомневаюсь, что он в самом деле сейчас отправится за покупками. И я осталась одна, силясь понять, что же делать дальше.
Как бы я не храбрилась, стоит признать — чем дольше я во всём этом варюсь, тем тревожнее становится на душе. Открываются подробности, которые прежде от меня скрывались. Появляются люди, и все они как один твердят, что лучше бы я осталась в стороне от истории с камнями.
Но куда я могу деться с тонущего корабля?
Я и плавать-то не умею толком. Остается только наблюдать за тем, как мой корабль медленно погружается на дно.
Молотки тяготили плечо, и я быстрым шагом пошла к остановке. Омнибус подхватил меня почти сразу, доставил в академию в цельности и сохранности. У парадного входа в Вейзенскую академию радостно верещали птицы. Кадки, которыми были заставлены края лестницы, наполнялись красками, готовые со дня на день вспыхнуть цветочным буйством.
Зрелище оказалось завораживающим. Я даже остановилась, чтобы впитать в себя это мгновение.
Будто этот мир хотел меня поддержать. Показывал, что здесь есть не только тайны и страхи, но и нечто красивое, вечное…
Я сдержала слово, данное Ирмалинде. Грубая морская вода уже залила палубу и грозила проникнуть в трюм, но я делала вид, будто не замечаю творящееся вокруг бедствие. Сидела на кровати, спиной подпирая стену, будто это действительно поможет мне спастись. А вокруг меня бездыханными тельцами медуз расположились стопки листов — где-то белоснежных, где-то исписанных.
Подготовка к открытому уроку шла полным ходом.
Не думаю, что Феранта будет против. Скорее, обрадуется, как обрадовалась в прошлый раз. Но есть в этой академии и более благоразумные люди — как среди преподавателей, так и среди студентов. И они будут смотреть на меня с подозрением, поскольку я по доброй воле рассказываю о силе, которая может одаривать безграничными возможностями.
Я провела на кровати всю субботу, пропустив и завтрак, и обед — есть совсем не хотелось.
Но к вечеру такое положение стало совсем невыносимым.
За день я успела упорядочить записи и даже сделать кое-какие выводы, которые наверняка оценит публика — та, что благосклонна ко мне, и даже та, что нет. Я уже видела, как захожу в зал, полный людей, и громко объявляю тему сегодняшней лекции: «Кристаллы в приложении к бытовой магии». Ведь все начинают с бытовой магии, правильно? Вот и мы ничем не хуже остальных. А где бытовая магия, там и вся остальная. Это господа уважаемые колдуны должны прекрасно понимать.
Для полной картины мне не хватало кое-каких деталей — например, внутреннего строения камешка, над которым мы с Ирмалиндой издевались всю неделю. Заодно и проверю, работает ли моя новая лаборатория по выходным. В прежнем своём мире я была без ума от работы по выходным, каждую неделю работала то по шесть, то по семь дней.
Когда эта затея только зародилась в моей голове, в комнату как раз заглянула Ирмалинда. Подтвердила мои собственные мысли — нечего сидеть без дела. Впрочем, Ирмалинда пришла совсем не для того, чтобы выпроводить меня из комнаты. Напротив, она принесла чайничек с отваром и блюдце с двумя заварными пирожными.
— Слышу, вы сегодня совсем из комнаты не выходите, — заметила она, покачала головой. — Сходите хотя бы на ужин, Варвара, не нужно морить себя голодом…
— Схожу, — пообещала я. Подскочила с места и поставила чайничек на стол, пока Ирмалинда не подошла поближе и не заметила собаковидный стул.
— И обратно, за работу? — вздохнула она.
— Так точно, — я попыталась улыбнуться. — Пути назад нет — надо со всем этим разобраться.
Она кивнула с серьезным выражением лица. Пожелала мне терпения и вышла из комнаты.
Теперь-то можно быть честной. Ни на какой ужин я не пойду. Уж точно не здесь. Но Ирмалинде я говорить об этом не стала. Если признаюсь, что хочу съездить в лабораторию, она, с большой вероятностью, вызовется идти со мной, а я сейчас хочу побыть одна.
К пирожным я так и не притронулась. Не возникло желания. Может, когда вернусь — погода сегодня хорошая, омнибусы должны ходить, как положено. Успею немного поработать, а потом возвратиться.
Я дождалась, пока настанет время ужина, накинула на плечи жакет, подхватила сумку, в которой молотки лежали до сих пор. И помчалась по коридору, надеясь, что ни с кем не столкнусь. Мир благоволил мне — ни одной живой души я не встретила. А снаружи, у парадного входа, меня уже дожидался омнибус. Мы сорвались с места, едва я захлопнула за собой дверь.
Я оказалась в Вейзене даже раньше заката, застала его в ещё более красивое время — самое начало золотого часа, когда солнце ласковым золотым сиянием окутывает всё вокруг, предавая красок даже безрадостным в обычной жизни вещам. Шла я медленно, теперь бежать было некуда. Действительно любовалась мгновениями.
Хотела бы я родиться весной. Но жизнь мне даже такой возможности не предоставила.