Впрочем, что я вообще знаю о Гетбере? Да и в целом о тех, кто окружает меня в этом мире?
Ирмалинде ведь доверяла не только Феранта, я тоже. Воспринимала её кем-то вроде своей старшей наставницы. Вместе с ней обсуждала студентов и ходила на завтраки. Более того, я привела её в лабораторию, и сейчас, наверное, должна радоваться, что не произошло ничего страшного, пока мы были наедине?
А малахитовое платье так и не успела вернуть. Жалко — ведь оно, в отличие от всех прочих вещей Ирмалинды, пожар не пережило.
Вёл Гетбер неплохо. По крайней мере, ничуть не хуже Герты, а больше ни с кем я в этом мире и не ездила. Чтобы отвлечься от плохих мыслей, я захотела спросить у Гетбера, как давно он освоил управление подобными аппаратами и почему до сих пор перемещается на омнибусе, но не стала — смутилась Феранты. Да и вряд ли он услышал бы меня — мы с Ферантой заняли заднее сидение, а он был на переднем в компании самого себя.
Едва заехав в Вейзен, мы свернули направо, в края, которые мне пока не удавалось видеть. Впрочем, от привычных городских пейзажей они мало чем отличались. Те же прямоугольные дома и изогнутые трубы. Разве что зелёный цвет в интерьере зданий преобладает над всеми остальными. Возможно, с этим связана какая-нибудь традиция? Но я и об этом не стала спрашивать.
Такая довольно оптимистичная зелёная улица обрубилась внезапно — огромным чёрным зданием. Будто оно тоже не так давно пережило пожар, который заменил все краски на угольно-чёрный. Добавить сюда остроконечные башни, и получится типичное поместье колдуна… Гетбер быстро, но плавно остановил автомобиль прямо перед крыльцом этой обители тьмы.
Мне не хотелось заходить внутрь, но иного пути не было.
Я выбралась из автомобиля прежде, чем кто-либо додумался открыть мне дверь. И сжала руки в кулаках, вынуждая себя собраться.
Разговор будет непростым, мне об этом сказали не единожды.
Сказали, подозреваю, напрасно, поскольку я уже испереживалась о том, что ещё не произошло.
Поднимаясь по блестящему чёрному крыльцу, я представила, будто это не я буду судить, а сама — осуждена. Вот-вот бессердечный палач исполнит приговор — затянется петля, которая завершит неровное полотно жизни. Я постаралась выбросить эти мысли из головы. Со мной всё будет хорошо. Как и с той, с которой мы будем говорить.
Как же так, Ирмалинда?..
Внутри оказалось на удивление шумно. Это только с улицы чёрный дом казался пустым и неживым, на самом же деле в нём копошилось множество людей. Едва мы переступили порог, как навстречу нам выскочила невысокая девушка в ослепительно-белой блузке:
— Господин Йенс, — она плавно кивнула Гетберу, затем перевела взгляд на Феранту. — Госпожа Клиншток.
Девушка бессильно посмотрела на меня, но я не стала представляться — моя фамилия будет смотреться слишком нелепо на фоне других, таких красивых и благородных. Надо бы придумать более подходящую. Интересно, положено ли мне что-то вроде документов? Подозреваю, что вряд ли, иначе Феранта давно спросила бы меня, что именно я хочу в них вписать. Видимо, это как с гражданством — чтобы получить, нужно родиться в конкретном месте, а иначе придётся переходить через череду заморочек.
Не представленные друг другу, мы с нашей встречающей лишь обменялись кивками. Она продолжила:
— Всё готово. Мы можем идти.
Гетбер посмотрел на меня предупреждающе — мол, ты идёшь с нами, в этом можешь даже не сомневаться. И я пошла, иного варианта в моей голове не существовало. Пошла, пусть и так сильно не хотела идти.
— Говорить будет Гетбер, — шепнула Феранта, пока мы поднимались по широкой лестнице, ступени которой, к слову, переливались всеми оттенками зелёного. — Мы понаблюдаем со стороны, без необходимости вмешиваться не станем. — Пару секунд помолчав, она добавила: — В любом случае, детали будут уточнять иные службы, к коим мы не относимся. Нам позволили совершить этот разговор лишь потому, что здесь работает мой старый знакомый.
Голос её был бесцветным, а лицо равнодушным. Но мне показалось вдруг, будто я вижу чуть-чуть больше. Бесконечную тоску, которая мелькает в глазах нежно-серыми бликами. Поэтому я постаралась перевести тему единственным способом, что пришёл на ум:
— Знакомый времён столицы?
— Бер, — Феранта покачала головой. В спину Гетбера полетел не самый добродушный взгляд. — Варвара, я с вами тоже как-нибудь поделюсь занимательными фактами из его прошлого… Нет. Это знакомый времён академии.
Закончив подъём, мы оказались в просторном коридоре. К потолку крепилось множество ламп, а стены были украшены дверьми, как шляпка мухомора — белыми пятнами. Поставь возле дверей нервную людскую очередь, и получится вполне стандартная больница. Но очередей не было. Люди шустро заходили внутрь кабинетов и покидали их, не стопорясь. Здесь всё действовало как точный, слаженный механизм.
Наша дверь располагалась примерно посередине коридора, в его правой половине. Мы втроём вошли внутрь, и кабинет покинул мужчина — один из двух мужчин, которых мы увидели, когда распахнули дверь. Подозреваю, это был кто-то вроде охранников. Но не понимаю, зачем охранять безобидную Ирмалинду таким количеством, да ещё и с настолько суровыми лицами.
Вчетвером мы оказались в тамбуре — узком помещении без окон, эдаком перевалочном пункте. Стены здесь были белоснежными, видимо, чтобы создать хотя бы иллюзию пространства. На самом же деле, тамбур был весьма тесным.
Слева от нас оказалась ещё одна дверь. Именно на неё указала наша сопровождающая, произнесла:
— Госпожа Вернес внутри. Как только кто-то из вас откроет эту дверь, стена станет проницаемой для картинки и звука. При этом сама госпожа Вернес вас слышать не будет.
Гетбер стянул с себя плащ — и вручил его почему-то именно мне. Впрочем, я-то с этим плащом уже как родная…
— Надеюсь, ей дали выспаться и позавтракать, — заметила Феранта.
— Конечно, — наша сопровождающая уверенно кивнула. — Госпожа Вернес — наша гостья. Я буду в коридоре, за дверью. Но Алоис, с вашего позволения, останется здесь, — она кивнула мужчине.
Не хотела бы я быть гостьей, что постоянно находится под охраной.
Гетбер ничего говорить не стал. И они с нашей сопровождающей одновременно покинули тамбур, хотя и сделали это через разные двери.
Стена вспыхнула, как телевизор; и спустя секунду шумов перед нами предстало убранство комнаты, что находится по ту сторону. Я ожидала увидеть нечто вроде отельного номера, но это была самая настоящая переговорная, какие показывают в фильмах о полицейских: огромный стол и два стула по сторонам от него. К счастью, вместо одинокой скрипучей лампочки комнату освещало окно.
Гетбер в самом деле пошёл говорить с Ирмалиндой. Это никакая не шутка и не розыгрыш, всё происходит по-настоящему. Хотя лицо Ирмалинды — удивительно спокойное. Лежащие на столе руки сцеплены в замок. На шее — любимая подвеска с разноцветными бусинами и серым пером. :Ч: и:т: а:й::на::К: н:и: г:о: е:д:.:н: е:т:
— Доброе утро, Ирмалинда, — произнёс Гетбер, склонив голову. — Сегодня сумасшедшее утро — едва успело начаться, как всем уже не терпится начать действовать.
— Присаживайтесь, Гетбер, — голос у Ирмалинды оказался равнодушным, совсем не похожим на тот голос, которым она обычно разговоривала с окружением. Из него ушла вся восторженность и любовь к жизни. — Я здесь не для того, чтобы говорить с вами о временах суток.
— Хотя, как я успел заметить, — как ни в чем не бывало продолжил Гетбер, — вы предпочитаете действовать в более тёмное время, ближе к концу вечера.
Он плавно опустился на стул, со скучающим видом облокотился о поверхность стола. Будто каждое утро участвует в допросах.
— Поэтому я туда и не пошла, — заметила Феранта. Она следила за событиями, что разворачиваются за стеной, даже не моргая. — Не умею играть эмоции.
А Гетбер, значит, умеет.
— Как, например? — спросила Ирмалинда. Рука её сорвалась с места, пальцы прикоснулись к перу. — Уезжать из академии в Вейзен, вы имеете в виду? Не знаю, чем именно вас это так сильно смутило, что я теперь сижу здесь. Если вечерние перемещения запретили недавним законом, сообщите мне об этом — буду знать и впредь воздержусь от нарушений.
— Пока вы перемещались, в вашей комнате произошёл пожар, — сказал Гетбер.
— Какой ужас, — она приложила ладонь ко рту. Будто бы и Ирмалинда была плохой актрисой, хотя уж она-то играла прекрасно, иначе окружающие не верили бы ей так самозабвенно… — Надеюсь, его быстро удалось потушить?
— Относительно быстро, — Гетбер качнул ладонью. — Благо, вовремя вернулась ваша уважаемая соседка. Заметив огонь, она сразу же позвала на помощь.
— Варвара?
— А у вас есть другие соседки? — полюбопытствовал Гетбер. — Именно она. Примерно в то время, когда вы сбегали в академию, она в неё возвращалась. Повезло, что вчерашним вечером Варвара решила уехать, согласны? Хотя до того весь день сидела в комнате, занимаясь работой даже в выходные. — Он бросил краткий взгляд на нашу стену, но, кажется, заметить это успела только я.
— Повезло, — Ирмалинда кивнула и вновь сцепила руки в замок.
Гетбер вздохнул. Ирмалинда, стоит отдать ей должное, держалась стойко. Так что я уже начала сомневаться, что она в самом деле хоть как-то причастна к этой череде событий. Если бы не внимательный взгляд Феранты, я бы поверила, что Ирмалинду обвиняют необоснованно.
— Останься она в комнате… Представляю ужас, который охватил бы её, когда она решила выйти из комнаты. Огонь бы вспыхнул мгновенно, пламенной стеной отгородив Варвару от спасения. Или ещё один путь развития: устав от работы, Варвара уснула бы, а дым проникнул сквозь щели в дверях и сделал своё дело. Вы знаете, от удушья дымом погибает не меньше людей, чем от ожогов. А то и больше: всё-таки дыхание сложно задержать надолго, а вот от огня ещё можно убежать. Если, конечно, есть, куда бежать. Хотя у Варвары, останься она вчерашним вечером в комнате, возможности убежать не осталось бы.