Гетбер описывал череду вероятных событий так, что мне и самой стало за себя страшно. Я-то знаю о последствиях пожара не понаслышке… Мысленно я поблагодарила его за то, что он задержал меня вчера. Не дал вернуться в академию сразу же, как я обнаружила, что субботним вечером поработать в лаборатории не удастся.
— Я рада, что с Варварой всё хорошо, — тихо сказала Ирмалинда.
— Подозреваю, её спасло внутреннее чутье. Как и вас — вы ведь уехали совсем немного раньше, чем начался пожар. Ещё и вещи с собой прихватили. Необычайная удача, согласны?
В этот раз Ирмалинда не стала ничего отвечать. Отвела взгляд в сторону — как раз на нас с Ферантой. Как будто подозревала, что в этом диалоге участвует ещё кто-то. Хотя, может, она и в самом деле знала, что мы стоим за стеной. Как минимум, о присутствии Феранты она должна была догадываться.
— Хорошо, — заметил Гетбер миролюбиво. — Тогда мы начнём с самого начала. Маскарад. Священный праздник Вейзена. Один из немногих праздников, которые отмечают здесь весной. Конечно же, на нём собирается множество людей. И, конечно же, вы не могли не посоветовать отправиться на него Варваре, верно? В обычные дни жизнь здесь скучная и бесцветная, так пусть хотя бы посмотрит, какой она может быть яркой. Верно?
— Верно, — согласилась Ирмалинда.
— Даже поделились с ней своим платьем. Платье красивое, я наблюдал издалека… Итак, площадь полнится людьми, и Варвара где-то среди них. Уйти далеко она не может — всё-таки совсем ещё не знает места. И тут некий доброволец решает показать ей, что же это такое — настоящая магия. И устраивает тот самый взрыв, который потом обсуждает весь город. Да вот только, какая оплошность, со временем этот доброволец ошибся. Произошёл он уже тогда, когда Варвара из Вейзена уехала.
— Молодёжь часто не сознаёт то, что делает.
Ирмалинда пожала плечами и застыла вновь, зато Гетбер вдруг решил размяться. Поднялся и обошёл стол по полудуге, не зайдя за спину, но приблизившись к Ирмалинде.
— И что же вы пообещали ему? Точнее, даже так: чем пригрозили? Что, не соверши он этот поступок, не сможет получить зачёт по вашим травкам? Первый в истории Вейзенской академии, и тем не менее, существует академия всего какой-то десяток лет. А уже там — позорное отчисление, и парнишка вернётся в свои трущобы. Чтобы в следующий раз не зазнавался.
Теперь мы не могли видеть лицо Гетбера, но я не сомневалась, что он улыбается своей коварной улыбкой.
— Меня обвинили в косвенной причастности к этому событию. — Ещё один краткий взгляд на стену, предназначенный, вне всяких сомнений, моей скромной персоне. — Сославшись на предмет, который я веду у учеников. Конечно, я не смог стерпеть такое оскорбление. И лично поговорил со свидетелем, натолкнувшим моего обвинителя на такую мысль. Подтвердились самые страшные догадки… не обвинителя, но свидетеля. Теперь же поинтересуюсь у вас, Ирмалинда. Чем же вас так обидел Хопберг, один из лучших учеников на потоке?
Хопберг…
Я вспомнила его заинтересованные глаза во время тех познавательных перемен, когда мы вдвоём пытались постичь тайны химии. Вспомнила нашу неожиданную встречу в городе и слова его матери: жесты, которые репетировал Хопберг, весьма походили на заклинание, вызвавшие взрыв.
Как всё просто и легко. Осталось лишь дождаться ответа Ирмалинды. Мне теперь и самой интересно его услышать. Хочется надеяться, что Ирмалинда станет отрицать свою причастность. Докажет, что Гетбер ошибся, ведь и он умеет ошибаться.
Но Ирмалинда ответила, не опуская глаз:
— Всё куда проще. Отчислением никто не угрожал. Я предложила, и Хопберг согласился.
— И как он обосновал своё согласие?
— Спросите у него. Я не несу ответственности за поступки взрослых людей.
Я пообещала себе спросить. Если, конечно, вдруг не случится очередное непредвиденное обстоятельство, которое этому помешает.
— Тогда продолжаем. Перейдём к взлому лаборатории… Забегая вперёд, замечу, что именно он вас и выдал. Вы действовали аккуратно, тщательно следили за тем, чтобы не оставить после себя ни физических, ни магических отпечатков. Не знаю, представляете ли вы, что вас подставило? Огонёк, которым вы освещали предметы. Он оставил след вашей магии. Едва уловимый… но всё же уловимый. Тогда я и начал внимательнее присматриваться к вам, но доказать ничего не мог…
Ирмалинда улыбнулась почти незаметно. Итак, ещё одно подтверждение её вины.
— В этот раз вы решили студентов не привлекать, — заметил Гетбер, — и, в целом, это неудивительно. Хочешь сделать что-то идеально — сделай это сам, так?
— Именно так, — согласилась Ирмалинда.
— Как мы видим, не совсем так… Вы прекрасно знали, где лаборатория располагается, ведь и сами участвовали в её создании. Единственное, что успешным этот взлом вряд ли можно назвать. Ведь вы так хотели отыскать камни, а нашли одну лишь пустышку. В этом моменте мне нужна ваша подсказка… зачем камни были вам нужны? И почему вы решили, что кто-то станет оставлять их в лаборатории, на которой даже нет магической защиты?
— Хотела посмотреть, что они представляют из себя, или это теперь запрещено?
— А посмотрели на безделушку. Хотя бы так… Спасибо Феранте, которая привыкла использовать один и тот же код во всех ситуациях.
Я взглянула на Феранту, и она пожала плечами. Но взгляд при этом был грустный-грустный. Вот так и задумаешься… Виноваты ли мы в том, что доверяем людям? Можем ли мы предугадать предательство?
— И тут удача вам улыбнулась, — продолжил рассказ Гетбер. — Варвара сама попросила у вас свою помощь… ни в чём ином, как в работе с камнями. И вы с радостью согласились — видимо, чтобы вдоволь насмотреться. Всю эту славную неделю вы проводили вечера в её компании… Спасибо и на том, что не решились напасть в открытую… Впрочем, вам бы не хватило смелости. К концу недели было получено достаточно результатов: постарались вы неплохо, будто и в самом деле хотели помочь. Варваре, конечно потребовалось время, чтобы привести их к должному виду… И вы сами наверняка убедились в том, что она безвылазно сидит в комнате. А после решили, что это прекрасная возможность устроить пожар.
— Я не хотела ничего плохого, — призналась Ирмалинда. — Просто напугать. Чтобы выиграть время. Пожар потушили бы почти сразу, это людное место. Значит, Варвара вернулась лишь немного раньше. Да, если вы именно это хотите услышать, я надеялась, что она будет в комнате, когда затевала этот пожар.
— Очередной промах, — заметил Гетбер. Он вернулся к стулу, сел и откинулся на спинку. Руки сомкнулись на груди, будто всем видом Гетбер пытался показать, насколько скептично настроен. — Тем вечером все обитатели общих комнат собрались в трапезной, на юбилее… Согласованном с Ферантой, а, значит, вы тоже должны были о нём слышать. Но либо забыли — то есть недостаточно тщательно проработали план. Либо сейчас вы совершенно наглым образом пытаетесь меня обмануть. В подтверждение второй теории говорит ещё и то, что вы прихватили с собой все вещи до последнего карандаша. Маленькая искра для запугивания никоим случаям бы им не навредила, и из академии никто бы вас не выгнал, вы бы смогли сочинить очередную красивую ложь. Если совсем углубиться в детали, то вы не проверили защиту от огня на комнате Варвары. То есть, ничего не мешало его беспрепятственному горению.
Вдруг установилось молчание. Гетбер не продолжал свой рассказ, а Ирмалинда не нашла, что на него ответить. Возможно, и потому, что всё до последнего слова соответствовало истине, спорить с которой трудно.
Было слышно лишь глубокое дыхание стражника по правую руку от нас. Больше своё присутствие он ничем не выдавал.
— Это всё, что вы хотели сказать? — полюбопытствовала Ирмалинда спустя пару таких напряженных минут.
— Именно так. Теперь я хочу послушать вас. Объясните, как именно ваши поступки связаны с волей Кан-Амьера?
Мне показалось, что Феранта плотнее приблизилась к стене, будто боялась пропустить даже случайно брошенный взгляд.
— Чтобы всё, что я сказала, было использовано против меня? — Ирмалинда улыбнулась. — Вы поступили хитро, когда взяли к себе наивную девчонку, которая только и твердит, что о пользе этих камней. Вылечить болезни, усилить талант… Я не могу сказать, что она хоть в чём-либо плоха — просто недостаточно хитра. В иных обстоятельствах из нас получились бы подруги… Но вокруг — куда более сообразительные и находчивые люди. И они прекрасно понимают, с какой целью вы взялись за изучение этих камней. Мы с моим мужем был уроженцами Кан-Амьера. Спросите у Феранты, как он погиб.
— Как? — шепнула я одними губами.
— Стычка на границе империй, — тихо, но серьёзно ответила Феранта. — Это было давно… Больше двадцати лет назад. Вскоре после этого я и познакомилась с ней.
Феранта застыла, будто в её голове соединились наконец две детали одной сложной головоломки.
И даже я, кажется, начала что-то понимать.
— Конечно, я не могла позволить, чтобы это повторилось. Я хотела напугать Варвару. Возможно, сильно напугать… Заставить уехать. И выиграть время на обдумывание дальнейших действий.
Вспомнились обрывки рассказов о моём предшественнике. Он тоже бежал. Не то был испуган, не то просто желал сбросить с себя груз. Груз бесконечной ответственности, который тем сильнее давит на плечи, чем дальше ты углубляешься в изучение камней.
— Действий Кан-Амьера, готового навести ответный удар? — Гетбер хмыкнул. — Что будет дальше, судить не мне. Совсем скоро вы расскажете следователям всё то, что только что рассказывал я, и уже они решат, какое наказание вам положено. Вряд ли наказание будет слишком уж суровым. Можно считать везением, что во время ваших опытов никто не пострадал… Но любую связь с внешним миром вам ограничат. Лишь чтобы сохранить в тайне всё то, о чём мы с вами говорили. На какой срок, я сказать не могу.
— Я поняла вас, — Ирмалинда кивнула. — Благодарю за познавательную беседу.
— И я благодарю вас — за то, что хотя бы в каких-то моментах вы были честны.