Палка оказалась молодой березкой, без ветвей. Подхватив ее, я, продолжая улыбаться, подошел к стоящей за щитом пятерке, которая пыталась атаковать, но ее заклятья рассыпались, едва коснувшись стены щита, не покидая его пределов.
— А знаешь, какой самый большой минус того убожества, которое ты здесь изобразил? — я остановился не границе, закрытой щитом. — Он может пропускать физические тела. При определенных условиях, конечно. И, если у соперника рядом стоит маг земли. — Земля у моих ног зашевелилась и из-под нее выстрелил корень какого-то растения. — Или он сам является магом земли. — Второй корень вырвался, извиваясь, из земли уже за щитом, на который навалился изнутри, разрывая тонкую воздушную структуру, стремясь присоединиться к своему товарищу на той стороне. Под напором направляемых магией, но не являющими проявлениями магии, корней, щит разошелся, открывая довольно большую щель, способную пропустить взрослого человека. — Упс.
Я вошел в эту щель, а Водников вернул отвисшую челюсть на место, и с ходу попытался накинуть мне на шею воздушный аркан. Его миньоны также решили больше не церемониться и обрушили на меня весь арсенал заклинаний, которые успели уже изучить. В замкнутом пространстве сферы щита запахло озоном и со всех сторон полетели далеко не безобидные заклятья. Вот только я тоже накинул на себя щит, прежде чем войти сюда. Он позволял мне действовать физически, а использовать магию я и сам не собирался. Мне нужно было как следует выпустить пар и сделать это как можно основательнее.
Сбоку раздался крик, это кто-то из этой тупой пятерки попал в товарища. Я даже не посмотрел на то, жив он или нет, вот еще. Пускай потом сами разбираются, так же как и виновного определяют, от чьего именно заклинания тот кони двинул. А если он просто ранен, то ему повезло. Снова полыхнуло и еще двое прилегли отдохнуть.
Глядя на взбледнувшего Водникова, которому не хватило ума снять щит и валить отсюда так, чтобы пятки сверкали, я нанес первый удар единственному оставшемуся на ногах дружку. Метил я по ногам, по коленным чашечкам. Взвыв, он начал заваливаться на землю, а я добавил ему в нижнюю челюсть, ломая ее в двух местах, так, чтобы он до Нового года через трубочку питался. Уже даже не воя, а поскуливая, этот идиот с памятью рыбки, которую надо постоянно освежать, повалился на землю мне под ноги. Я оттолкнул его ногой с дороги, одновременно посылая голема к Водникову, чтобы тот все-таки не успел сбежать. Он вскрикнул, когда земля снова зашевелилась и его ступни ушли в нее, сковывая передвижение. Ради этого я скинул щит, который высосал из меня почти всю энергию, которая еще оставалась после тренировки у Кольцова, но этот идиот даже не заметил, что я снова стал уязвим для его магических атак.
— А вот теперь, когда твои друзья нас больше не побеспокоят, побеседуем. Хотя я подозреваю, что они тебе такие же друзья, как олень льву, но это к нашему делу не относится. — Я резко ударил его по левой руке, очень близко к локтевому суставу. Послышался хруст. — Не ори, переломы даже в муниципальных клиниках прекрасно лечатся. Почему ты начал этот разговор про то, что с моим дедом может что-то случится? Ты что-то знаешь?
— Ты что дебил? Я ничего не знаю! — заорал он, но как-то слишком быстро он это сделал.
— И почему я тебе не верю? — проговорил я задумчиво, и резким ударом раздробил ему коленную чашечку на той же стороне, на которой недавно сломал руку. — Откуда ты знаешь, что с моим дедом что-то случилось? Говори, живо, — одно из заклятий его дружков — огненная гремучка продолжало извиваться на земле, громко треща и испуская искры во все стороны, что обеспечивало нам необходимую конфиденциальность — наш разговор не был слышан за пределами все еще стоящего щита.
— Да пошел ты, — Водников упал на здоровое колено, с трудом сдерживая вопль и глядя на меня с ненавистью. — Я просто хотел тебя поддеть...
— Нет, Славик, — ласково проговорил я, поудобнее перехватывая палку, которую я использовал как дубину, — ты не просто так хотел меня задеть. Иначе в твою не слишком умную голову это пришло бы раньше. А то, что тебе пришло в голову такое сейчас, означает только одно, ты что-то знаешь. Говори, лучше по-хорошему. Иначе я буду тебе ломать кости одну за одно, пока до тебя не дойдет одна простая истина — ты зря со мной связался. — Водников сжал зубы. — Как знаешь, — и я резким ударом переломил ему обе кости предплечья на второй руке. При этом поморщился, я хотел сломать одну, чтобы он прочувствовал всю прелесть, когда пришла бы пора для второй. И сразу же замахнулся, чтобы сломать плечевую на этой же руке.
— Стой! — я остановил замах. — Маг клана является моим кузеном по материнской линии. Он настраивал конденсацию воздуха в дворцовом комплексе и увидел машину твоего деда на тюремной стоянке. И на следующий день, она все еще там стояла. Вот я и подумал, что у него проблемы. Но информации про арест или что-то подобное нигде не проходило, значит, СБ зачем-то вашу машину конфисковала. Значит, в любом случае, Кернов в чем-то подозревают. Вот я и начал на тебя наседать в столовой. А потом главу СБ увидел, вот и подумал, что все попал Керн.
— И решил напоследок наподдать? — я криво усмехнулся. Взмахом руки освободил его от голема. — А ты весьма мужественно держишься, или, скорее обезболиваешься. Чем?
— Один из семейных даров, приглушать боль, — простонал он.
— Надо же, и такие бывают, — я поцокал языком и отшвырнул в сторону березку. По-моему, она упала на кого-то из его дружков. — Ну что же, пожалуй, я тебе поверю. Кстати, я больше не буду тебя предупреждать о том, что случится, если ты снова решишь показать крутость за мой счет. Надеюсь, ты понимаешь, что я не убил тебя только потому, что там за воротами действительно Подоров стоит из-за меня. Но вовсе не за тем, чтобы меня арестовать. И мне не хотелось давать ему повод передумать, что, скорее всего, случилось бы, если бы я просто размозжил тебе башку, как, собственно, хотел. А вот это за мою мать. — И я просто и без затей зарядил ему под челюсть кулаком, отправляя отдохнуть. После чего вышел за пределы сферы.
— Я уже думал, что пора вмешиваться, — будничным тоном заявил мне Израцзов, стоящий возле того ледяного пятна, которое заставило меня завалиться. — Думаю, это лучше убрать, — и он провел рукой над волшебным льдом, ненормально скользким и оттого опасным. Лед подернулся зеленой дымкой, запузырился и исчез. Все-таки Изразцов очень сильный маг, очень. Пока он убирал ледяную ловушку, я посмотрел на столпившихся в отдалении учеников. Да, похоже, я урок на этот раз преподал не только мудозвону Водникову и его дебилам, но и половине школы, которая уже завтра расскажет второй половине про то, что произошло в подробностях. Изразцов тем временем выпрямился и кивнул на ворота. — Пошли, сейчас тебя будут убивать по настоящему. Но, ничего, мы с господином Подоровым попробуем научить тебя держать такие вот удары судьбы.
Я, если честно, не понял, о чем он говорит: от магического истощения, хвала богам, не полного, слегка подташнивало, да и вообще, голова кружилась, хотелось забраться под одеяло с головой, свернуться клубочком, как в далеком детстве, уснуть и проспать до весны. Никто мне не может ответить на простой вопрос: где, вашу мать, мой дед и что мне сейчас в его отсутствие делать.
За воротами полковник Подоров, который оказался главой всей Службы Безопасности, хотя, после посещения его вотчины, я ожидал того, что он окажется не простым следователем, но все же не настолько, стоял напротив ухоженной и даже, можно сказать, красивой женщины и что-то ей доказывал, в то время как она рвалась к воротам.
— Отпустите меня! Вы что не видите, это ублюдок убивает моего сына! А вы стоите здесь и ничего не делаете! — дама начала переходить на визг, а полковник, не теряя ни грамма спокойствия, отвечал.
— И что я, по-вашему, госпожа Водникова, должен делать?
— Арестуйте его! И сделайте же что-нибудь! Или вы будете вот так стоять и смотреть?
— За что мне арестовать Керна? — Подоров улыбнулся краешками губ. — Я не вижу в его действиях состава преступления. Если я подамся на ваши истерики, меня адвокаты Кернов по земле размажут, и я лишусь своей должности, которой я совершенно не хочу лишаться.
— Да как же нет состава преступления? — она все-таки завизжала. — Он же чуть не убил всех пятерых мальчиков, а вы меня не пускаете, чтобы я оказало помощь своему сыну! Да еще и отказываетесь принимать меры!
— Позвольте, Матвей Игоревич, я объясню Татьяне Егоровне, что сейчас произошло. Заодно, напомню то, что она так тщательно пытается забыть, если судить по ее поведению. Но прежде, позвольте вас успокоить, за этими героями сейчас приедет квалифицированная помощь. У двоих из них тяжелые переломы, включая вашего сына, и его нельзя трогать непрофессионалам. — В этот момент к воротам пронеслись две машины с целителями, и Водникова уже было ломанулась за ними, чтобы быть рядом с сыном, но Изразцов ее остановил. — Не так быстро. Сначала вы должны знать, чем вашему сыну грозит его отвратительная выходка, при этом, вы должны сообщить об этом мужу, чтобы он не питал лишних иллюзий, а потом пойдете к нему. Вы же помните, что Кодекс кланов является основным положением, регламентирующим жизнь и поведение кланов? — она напряженно кивнула, пропустив мимо ушей тот факт, что, оказывается, это ее сынок во всем виноват. Для меня это тоже стало неожиданностью. Я хоть и пытался штудировать Кодекс, когда у меня было время, но до этого момента определенно не дошел.
— Говорите быстрее, я должна быть с сыном, — поторопила Изразцова Водникова.
— Хорошо, если кратко: ваш сын возглавил нападение на представителя чужого клана, при этом ударил первым, со спины, да еще и впятером на одного. Но это полбеды — всего лишь общественное порицание, не больше. — Изразцов не сводил пристального взгляда с Водниковой. — Ваш сын позволил себе вслух желать смерти главе чужого клана, а также употреблял слова и действия, задевающие честь и достоинство дочери главы чужого клана. И делал он это в присутствии представителя задетого им клана, а также в присутствии большого количества свидетелей. Статья тридцатая, пункт восьмой Кодекса. Вы должны быть благодарны Керну, что он всего лишь вашему сыночку ноги и руки переломал. Еще лет пять